однако кисианские обычаи, похоже, предполагают как можно меньше прикосновений.
После напряженной паузы роскошно одетый молодой человек поклонился своей промокшей и забрызганной грязью императрице, но, когда выпрямился, оказалось, что он смотрит через ее плечо на нас с Тором. Она проследила за его взглядом и что-то сказала. Молодой человек кивнул. Ответил. Он говорил достаточно громко, но я понял лишь слово «левантийцы».
Капитан поглядывал на меня, но говорил с Тором, и, пока тот переводил, я затылком чувствовал пристальные взгляды.
– Они предложили нам поесть, – сказал Тор, – и возможность обсохнуть у очага в кухне. О наших лошадях позаботятся. – Он на мгновение умолк, и все уставились на него в ожидании ответа. – Не делай этого, – тихо добавил он. – Мы можем уехать прямо сейчас.
В пустом дворе повисло напряжение. Огромный замок и его стены более-менее защищали нас от морского ветра, но не от дождя. Он капал с голых ветвей большого дерева, отчего двор блестел. От него поникли все флаги и цветы, но стражники стояли неподвижными статуями, не сводя с меня глаз. Они ждали. Умный человек убрался бы оттуда как можно быстрее. Но они закрыли ворота. А по верху внутренней стены двигались фигуры, почти невидимые.
Я натянуто улыбнулся.
– Не можем. Не смотри наверх, но там на стенах лучники, а тот солдат держит руку на мече. Скажи им, что мы с благодарностью воспользуемся их гостеприимством.
Взгляд Тора дернулся, но, к его чести, он не повернулся ни к солдату, ни к стене. Ему удалось ответить спокойно, и солдат у дерева убрал ладонь с меча и сцепил руки за спиной. Стоявший на ступенях лорд в шелковых одеждах улыбнулся и, еще раз поклонившись императрице, пригласил ее подняться по лестнице впереди него. Даже если бы я мог говорить на ее языке, предостеречь ее было невозможно. Слишком много наблюдающих глаз. Оставалось надеяться, что я ошибаюсь и опасность грозит только нам. В конце концов, это были ее люди.
Когда императрица скрылась из виду, капитан Нагаи жестом велел нам следовать за ним, и, прежде чем я успел тронуть свою лошадь с места, потянулся к поводьям Дзиньзо. Конь, фыркнув, попятился, и я соскользнул с седла.
– Тише, мальчик, тише, – я подошел к нему и положил руку на шею. – Мы опять в незнакомом месте, но я здесь, с тобой.
От звука моего голоса он успокоился, но, когда я собрался вести обеих лошадей, путь мне преградил капитан. Он так и застыл с протянутой рукой и озадаченной улыбкой.
– Скажи ему, что мы сами позаботимся о лошадях, – велел я Тору. – Скажи, что они не любят чужие руки.
Тор перевел. Капитан ответил. Пожал плечами. И, развернувшись на пятках, повел нас к широкому проему во внутренней стене. За ней располагался еще один дворик, а у подножия замка сгрудилось множество каменных и деревянных хозяйственных построек с волнистыми крышами, с которых стекал дождь, собираясь в лужи на карнизах.
Капитан указал на строение в тени замка, над дверью были вырезаны кони, выходящие из бушующих волн. В степях мало зданий, и в первое время после прибытия в Чилтей я бы посчитал такое сооружение прекрасным домом. Но кисианцы пошли на такие хлопоты, чтобы разместить своих лошадей, и это производило впечатление.
Внутри было уютно и сухо, имелся в достатке корм, свежая солома, щетки, гребни и пробойнки. На несколько блаженных минут я погрузился в заботу о Дзиньзо и другой лошади, расседлывал их, чистил и напевал. Никто нас не беспокоил. Тор молчал. Барабанная дробь дождя по крыше то усиливалась, то затихала, но хоть в двери и не проникал солнечный свет, фонари отгоняли мрак. И все же сомнения разъедали мой покой, как мокрая одежда натирает высыхающую кожу. Я проделал такой путь только для того, чтобы вернуть свой долг, искупить хоть в малой степени вину за участие в разорении Кисии и не собирался ввязываться в разногласия между императрицей и ее народом. У меня был свой народ, к которому я должен был вернуться, свой народ, которому я должен был служить.
– И какой у тебя план? – спросил Тор, разбивая свое беспокойство о мое.
– Убраться отсюда, как только появится возможность, – ответил я и уловил его вздох облегчения. – Предлагаю подождать и посмотреть, чего они от нас ожидают, прежде чем что-то предпринимать. Может, если будем вести себя мирно и спокойно, нас отпустят после того, как мы отдохнем.
– Или перережут нам глотки во сне.
Я посмотрел на него поверх спины Дзиньзо.
– Думаешь, опасность настолько велика?
– По их словам трудно понять. Может, они боятся нас только как сторонников императрицы. В любом случае я не успокоюсь, пока не окажусь за этими воротами.
Тор не стал напоминать, сколько раз он просил меня не входить в них, но, даже зная, какой прием нас ждет, я не поступил бы иначе. Гидеон, с этой его почти жалостливой полуулыбкой, назвал бы меня упрямцем. Но я уже подвел свой народ, подвел себя, ушел от ответственности и отяготил свою душу. И больше такого не повторю.
Мы продолжали работать молча, надеясь, что о нас забудут, но через некоторое время капитан вернулся и снова предложил еду и тепло очага. Его дружеская улыбка превратилась в напряженную гримасу, пока Тор переводил. Видя это, я согласился, радуясь хотя бы возможности согреться и поесть.
– Ты уверен? – спросил Тор.
– Уверен. Наберись терпения.
Тор поджал губы, но принял приглашение и пошел взять свой второй охотничий клинок.
– Не надо, – сказал я, рискнув бросить взгляд на жесткую улыбку капитана Нагаи. – Не внушай им мысль, будто мы вооружаемся для боя. Если придется пробивать себе путь, я бы предпочел сражаться с расслабленными солдатами.
– Пробивать путь к закрытым воротам? Без оружия?
– Будем надеяться, что до этого не дойдет.
– Да уж. Не знаю, как ты, но я пока не научился убивать взглядом.
– В самом деле? Тебе нужно больше практиковаться.
Он фыркнул от смеха, и я похлопал Дзиньзо по шее.
– Я вернусь, – сказал я, надеясь, что не солгал. – Отдохни пока, а я скоро вернусь.
Мы последовали за капитаном Нагаи на кухню – ряд больших каменных комнат в недрах замка с высокими куполообразными потолками, черными, как ночное небо. Над головой облаками висел дым, слуги метались между очагом, плитой и столом и раздраженно ворчали, пока капитан вел нас к столу у открытого огня. Чувствуя себя великаном, я скрючился за маленьким столиком без стульев. Тор опустился на колени и указал на грубую подушку, наполовину скрытую от глаз.
– Надо вставать на нее коленями. Они сидят на полу, поэтому стол такой низкий.
Я сел напротив. Вокруг грохотала посуда и журчали голоса. Капитан Нагаи отсел за другой столик, где над мисками склонился десяток солдат. Под высоким потолком звенел смех.
На стол плюхнулись две миски. Прежде чем я успел поблагодарить принесшую их девушку, она поспешила уйти в пахнущий специями пар.
– Наша слава бежит впереди нас, как я погляжу, – сказал я, рассматривая содержимое миски. Овощи плавали в жидкости подозрительного вида.
– Говорил же, не надо было сюда приходить.
– Правда? Видимо, я не расслышал.
Он мрачно посмотрел на меня.
– Ха-ха-ха, как смешно.
– Знаю, ты считаешь это плохой затеей, и, может, так оно и есть, но у меня были свои причины. Тебе необязательно было идти со мной.
Он помолчал, позволяя звукам кухни кружиться вокруг нас. Затем, выловив пальцами кусок моркови, сказал:
– Я ведь тоже спас тебе жизнь. Ты был бы мертв, если бы я не подобрал тебя и не нашел помощь.
Вина ранила глубоко. Мальчишка оставил ради меня Мейлян, надеялся найти гурт, в котором станет по-настоящему своим, а мы тут льем бальзам на мою израненную душу.
Я сложил кулаки в приветствии.
– Ты прав, и я благодарен тебе за свою жизнь. И за то, что остаешься со мной, пока я исполняю важную для меня задачу.
– Раз ты это понимаешь, это не говорит ни о чем хорошем, если ты считаешь помощь кисианке более важной, чем помощь своему народу.
Я уже собирался поднять чашу с вином,
