– Да?
Продолжая шагать, Синго понимающе кивнул.
– Может, я сгоряча так говорю, а на самом деле она не будет рожать.
– Сколько уже?
– Четыре месяца… Я-то сама ничего не замечала, а девушки из салона сразу догадались… Хозяйка, узнав об этом, тоже посоветовала ей не рожать. Ведь если Кинуко родит, ей придется уйти с работы, что она тогда будет делать? – Хидэко охватила щеку ладонью. – Просто не представляю себе. Теперь вы все знаете, поговорите с Сюити-сан…
– Хорошо.
– Если решите встретиться с Кинуко-сан, я думаю, лучше поторопиться.
Синго и сам думал об этом – Хидэко высказала его мысли.
– А та женщина, которую ты как-то приводила ко мне в фирму, все еще живет вместе с ней?
– Икэда-сан? Да.
– Кто же из них старше?
– Кинуко-сан, я думаю, года на два, на три моложе.
После обеда Хидэко дошла с Синго до самой фирмы. На ее лице появилась жалкая улыбка, вот-вот расплачется.
– Всего хорошего.
– Благодарю тебя. Ты вернешься в салон?
– Да. В последнее время Кинуко-сан обычно стала уходить Домой раньше, но до половины седьмого она всегда в салоне.
– Вряд ли стоит мне заходить в салон. Кажется, Хидэко и сегодня толкает Синго на встречу с Кинуко, – на душе у него стало тяжело.
Наверно, когда он вернется домой, ему будет невыносимо смотреть в глаза Кикуко.
Кикуко настолько целомудренна, что ей противно заводить ребенка, пока у Сюити есть женщина, и поэтому она не родила. Но ей и в самом страшном сне не приснится, что эта женщина беременна.
Когда через несколько дней после того, как Синго узнал о том, что случилось с Кикуко, она вернулась от своих родителей домой, они с Сюити, казалось, жили в полном согласии. Сюити каждый день приходил рано и трогательно заботился о жене, – что же тогда все это значит?
Если толковать его поведение в хорошем смысле, то, возможно, Кинуко, решив родить, доставляет Сюити немало хлопот, и он, порвав с ней, просит прощения у жены.
И все-таки вся эта история оставила у Синго какой-то отвратительный привкус безнравственности, нечистоплотности.
Неужели она действительно родит? Ему казалось ужасным появление этого ребенка.
– Если он родится, то, значит, будет моим внуком? – пробормотал себе под нос Синго.
Рой москитов
1
Синго медленно шел по улице Хонго, мимо университета.
Он вышел из машины на противоположной стороне, где магазины, – именно здесь нужно было свернуть в переулок, в котором живет Кинуко, но Синго нарочно перешел на другую сторону.
Он мучительно колебался, не решаясь подойти к дому любовницы своего сына. Как можно беременной женщине, с которой видишься в первый раз, отрезать: не рожай?
– Чем это лучше обыкновенного убийства? Должен ли старик пачкать себе этим руки? – бормотал Синго. – Да, но при таких обстоятельствах любое решение жестоко.
Сын должен сам решать. Отцу вмешиваться нечего. Но Синго не высказал этого Сюити и вот приехал к дому Кинуко. Это доказывало, что он не может положиться на Сюити.
С каких же это пор между ним и сыном легла пропасть непонимания, – ужаснулся Синго. Не исключено, что он отправился к Кинуко не столько ради того, чтобы решить все вместо Сюити, сколько из жалости к Кикуко, негодуя на сына из-за того, что с ней случилось.
Яркое вечернее солнце освещало лишь верхушки деревьев на университетском дворе, а дорожки уже были в тени. Студенты в белых рубахах и брюках сидели со студентками на газоне и казались спокойными и умиротворенными.
Синго потер лицо рукой. Он старался стряхнуть с себя опьянение.
До окончания рабочего дня Кинуко еще оставалось время, и Синго пригласил приятеля, служившего в другой фирме, поужинать с ним в европейском ресторане. Они давно не виделись и незаметно напились. Перед тем как подняться на второй этаж в зал ресторана, они выпили в баре, внизу, и Синго сразу опьянел. Поужинав, они снова спустились в бар.
– Как, ты уже уходишь? – удивился приятель. Видимо, он рассчитывал, что они с Синго проведут вместе весь вечер, и специально позвонил в одно местечко в Цукидзи.
Синго сказал, что примерно через час у него назначено свидание, и они вышли из бара. Приятель на всякий случай написал на визитной карточке адрес и номер телефона в Цукидзи и протянул ее Синго. Синго взял карточку, хотя не собирался туда.
Идя вдоль университетской ограды, Синго искал глазами переулок на противоположной стороне. Он очень смутно помнил, где нужно повернуть, но переулок узнал сразу же.
Он вошел в темную, обращенную к северу прихожую, – на грубом ящике для обуви стоял горшок с каким-то экзотическим цветком, на стене висел складной дамский зонтик.
Из кухни вышла женщина в переднике.
– Ой. – Лицо у нее стало серьезным, она сняла передник. На ней была темно-синяя юбка, ноги босые.
– "Икэда-сан? "Помнится, вы как-то приходили в фирму, где я служу… – сказал Синго.
– Совершенно верно. Меня приводила Хидэко-сан, рада вас видеть.
Икэда, держа в руке свернутый передник, выжидающе смотрела на Синго. Лицо у нее было в веснушках. Может быть, веснушки так бросались в глаза потому, что она была не напудрена. Но в общем красивое лицо – нос тонкий, цвет кожи хороший.
Новая кофточка – тоже, наверно, работа Кинуко.
– Я пришел, собственно, чтобы поговорить с Кинуко-сан.
Синго говорил извиняющимся тоном.
– Вот как. Она еще не вернулась, но должна быть с минуты на минуту. Проходите, пожалуйста.
Из кухни пахло жареной рыбой.
Синго подумал было, что-лучше ему зайти позже, когда Кинуко поужинает, но Икэда пригласила его в гостиную, и он послушно пошел за ней.
В нише лежала стопа модных журналов. Среди них – много иностранных. Рядом с ними стояли две французские куклы. Их нарядные одежды никак не вязались с обшарпанной стеной. Со швейной машины свисал кусок шелковой материи. Его яркий рисунок еще сильнее подчеркивал затертость циновок.
Слева от швейной машины – небольшой стол, на нем были сложены школьные учебники и стояла фотография мальчика.
Между швейной машиной и столом – туалетный столик. В глубине перед стенным шкафом – большое трюмо. Оно сразу же бросалось в глаза. Возможно, Кинуко смотрится в него, примеряя на себя сшитые вещи. Или примеряя их на заказчиц, которым шьет дома. Около трюмо стояла большая гладильная доска.
Икэда принесла из кухни апельсиновый сок. Заметив, что Синго смотрит на фотографию ребенка, она, не дожидаясь вопроса, сказала;
– Это мой сын.
– Вот как? Он сейчас в школе?
– Нет, сын со мной не живет. Он остался в семье мужа. А эти книги… Шить, как Кинуко-сан, я не умею и вот занимаюсь чем-то вроде репетиторства, у меня есть несколько учеников.
– Вот как? И правда, для одного ребенка учебников здесь многовато.
– Конечно. Но я занимаюсь с детьми, которые учатся в разных классах. Теперешняя школа сильно отличается от довоенной, так что и учить-то как следует не могу, но когда я занимаюсь с ребенком, у меня такое чувство, будто передо мной мой собственный сын, и вот…
Синго кивнул, – что он мог сказать женщине, у которой на войне погиб муж?
Ведь Кинуко тоже приходится работать.
– Откуда вы узнали, где мы живем? – спросила Икэда. – Вам сказал Сюити-сан?
– Нет. Я уже как-то приходил сюда. Приходил, но в дом войти не решился. Это было прошлой осенью.
– Еще прошлой осенью?
Икэда подняла голову и посмотрела на Синго, потом снова опустила глаза и, немного помолчав, сказала чуть ли не с вызовом:
– В последнее время Сюити-сан совсем здесь не бывает.
Синго подумал, что, может быть, не стоит рассказывать, зачем он пришел.
– Кинуко-сан, я слыхал, ждет ребенка?
Икэда пожала плечами и посмотрела на фотографию сына.
– Она что, действительно собирается рожать? Икэда, не отрываясь, продолжала смотреть на фотографию сына.
– Лучше_поговорите об этом с самой Кинуко-сан.
– Я это непременно сделаю – ведь ни мать, ни ребенка не ждёт ничего хорошего.
– Родит Кинуко-сан ребенка или нет, все равно она будет несчастна.
– Но вы ведь сами советовали ей расстаться с Сюити-сан.
– Да. Мне казалось, так будет лучше… – сказала Икэда. – Но Кинуко-сан никак не соглашалась со мной. Мы с ней совершенно разные, но, как говорится, ладим. Мы познакомились на собрании вдов и стали жить вместе – Кинуко-сан надежная подруга. Мы обе оставили семьи своих погибших мужей, но не возвратились к родителям, – в общем, мы сейчас совсем свободны. Решив освободиться от прошлого, мы сложили в свои бельевые корзины все, что осталось на память от наших мужей, – их вещи, фотографии. Правда, фотографию сына я выставила, но это ведь совсем другое дело… Кинуко свободно читает американские журналы, читает и французские, – со словарем, говорит, все понятно: кройка и шитье европейского платья – много ли слов нужно знать. Наверно, она скоро откроет собственный салон. Она и замуж могла выйти – уже двое делали ей предложение, и я просто представить себе не могу, почему она так упорно цепляется за Сюити-сан.
