Шейн завыл позади нее, и когда она оглянулась, то увидела, что он почти полностью стал цербером, мышцы группировались и смещались, он опустился на четвереньки. Он больше не походил на человека.
Она видела все в спешке, потому что он прыжком преодолел разделявшее их расстояние, чтобы ударить ее в грудь.
Она каким-то образом вклинила между ними руки, касаясь кожи - нет, больше не кожи, меха, жесткого и грубого - и рот Шейна - морда - открылся, зубы были острые и нескончаемые, и она знала, что вот-вот умрет.
И она закрыла глаза, чтобы не видеть этого.
Он издал звук, который откликнулся внутри нее - пронзительный вой боли и тоски. Она почувствовала влажное тепло его дыхания на шее и заставила себя открыть глаза и посмотреть в его.
- Это я, - прошептала она. - Шейн. Это я.
Он зарычал, но рык снова превратился в вой, а затем его тело напряглось, и она думала, вот он, конец. Она рисковала своей жизнью, и на этот раз, наконец, потеряла ее. Она не боялась - шок уже полностью овладел ею, чтобы защитить от этого. Но ей было грустно. Грустно, что из всех людей это будет Шейн. Грустно, что ему придется жить с этим после всех потерь, что он перенес в своей жизни.
Она чувствовала, как двигается его тело, и ей потребовалась секунда, чтобы понять, что он не прыгнул на нее, а ушел.
Ушел, столкнувшись со вторым цербером, который прыгнул на нее с лестницы.
Они запутались в рычащую беспощадную груду на полу возле дивана.
Она не ждала, чтобы увидеть, кто победит; против его инстинктов, против программирования, бегущего по его венам, Шейн дал ей шанс, и это все, чего она могла просить. Она должна идти, несмотря ни на что, и увести их от Амелии так далеко, как только могла.
Дом был на ее стороне, потому что когда она пронеслась через кухонную дверь, из раковины забрызгала вода, как будто разорвалась труба, и ударила ее прямо в лицо и грудь, обливая ее и отмывая с нее кровь Амелии. Она на мгновение остановилась, чтобы лихорадочно промыть кожу, и затем вода выключилась, когда она схватила одну из любимых Шейном гранат для тушения пожаров. Только она вооружилась ею, как кухонная дверь резко открылась и внутрь завалились Шейн и другая гончая. Она бросила гранату прямо в них и открыла заднюю дверь, граната упала прямо перед ногами Шейна и взорвалась удушающим облаком белого порошка, который мерцал и клубился в воздухе.
Это их хорошо отвлекло, и она в полной мере воспользовалась этим, чтобы убежать, быстро, во двор и на улицу.
Горели уличные фонари, мерцая золотистым светом, и она обдумывала вариант обратиться к соседу за помощью - но она не знала кому - если таковые вообще имеются - можно больше доверять. (Не то чтобы они все заслуживают доверия, если честно). Автомобиль Шейна должен быть спрятан где-то в доме Дженны, но она не спросила его, где его найти, и у нее не было времени играть в прятки, не сегодня. Полиция ищет ее, и теперь они - а кто они? Адские псы? Оборотни? - напали на ее след.
Хотя они не последовали за ней. Пока. Быстрое ополаскивание, казалось, сделало свое дело наряду с порошковой бомбой; она должна запутать их и, возможно, временно ослабить их обоняние.
В конечном счете Клэр просто выбрала направление и бросилась бежать. Она оставалась на границе света уличных фонарей, постоянно оглядываясь и следя за полицейскими машинами, но все казалось достаточно тихим. Возможно, слишком тихим.
Тишина была разрушена возрастающим воем полицейских сирен, и она взяла долгожданную передышку, прячась за изгородью, пока три машины пронеслись мимо, красные и синие мигалки окрасили мир, прежде чем он снова погрузился в оттенки серого. Они направлялись в сторону Стеклянного дома, подумала она. Она сомневалась, что Амелия набрала бы 911, но, возможно, кто-то из соседей был слишком встревожен, чтобы проигнорировать все странности. В конце концов теперь Морганвилль законопослушный город.
Или может быть кто-то только что заметил ее и узнал, что она разыскивается. Это уже будет не так хорошо.
Клэр снова вылезла из кустов. Она дрожала, так как вся была пропитана водой, которая медленно высыхала на холодном пустынном воздухе, и, несмотря на бег, она уже быстро замерзла. Обычно она бы убежала в лабораторию Мирнина, но идти туда - только подвергать ее большей опасности. Тем не менее, она жаждала комфорта какого-нибудь знакомого места, даже если это было бы неразумно. Или жутко. Известность всегда лучше неизвестности. Перестань, сказала она себе строго. Ты ученый, верно? Перестань бояться неизвестного. Это успокоило ее. Наука помогла ей испачкать себя кровью Амелии, чтобы увести нападавших, и наука помогла ей вспомнить про гранаты. Неизвестность не была полна ужасов, она была полна нераскрытых преимуществ. Лучше бежать к чему-то, чем бежать от чего-то.
Стеклянный дом был сейчас в смертельной опасности; если Амелии удалось воспользоваться суматохой и выбраться оттуда, бежать в городок Блейк, не было никакого шанса, что Фэллон позволит Домам Основателя стоять. Он уничтожит последние убежища Амелии, и их дом.
Клэр знала, что не могла ему помочь, просто оставаясь и сражаясь за него; это была оборона, и она знала, что ей нужно перейти в нападение. Ей нужно добраться до Фэллона.
Ей нужно остановить это - ради Шейна, ради Майкла, ради безопасности Стеклянного Дома. Кроме того, она была не одна, если отправится к центру опасности...
Потому что Ева была уже там.
***
Клэр держалась в тени по пути к окраине города. Она помнила дорогу, и ее постоянная ходьба в МТИ в течение последних нескольких недель подготовила ее к относительно коротким пешим походам в Морганвилле. Теперь не было никаких проблем, что в тенях кто-нибудь скрывается, никаких вампиров, готовых напасть. Хотя она понятия не имела, где сейчас Мирнин, или смогла ли Амелия пробиться из Стеклянного Дома. Если да, то Шейн будет...
Охотиться на Амелию.
Эта мысль разбивала ей сердце. Шейн всегда, глубоко внутри, ненавидел вампиров; он охотно подписался найти способ избавить Морганвилль от их когтей, когда он был с командой своего отца. Но Клэр думала, что он начал понимать их, немного - особенно Майкла. Если ваш лучший друг отрастил клыки, вы вынуждены серьезно переоценить свои предрассудки.
Но казалось, что ненависть всегда навязывалась ему, что это не то, что он выбрал для себя - и это ничем не отличалось. Она не хотела видеть Шейна таким, проигравшим жажде крови, ярости и насилию. Он выше этого.
Все они выше этого.
Клэр остановилась около небольшого запущенного фонтана в одном из немногих парков, пытаясь смыть следы крови Амелии. Она не была уверена, насколько хороши органы чувств Шейна снаружи, но она подозревала, что когда Фэллон создавал охотничьих собак, он провел над этим экспертную работу. Так же сильно, как она хотела быть с Шейном, она больше никогда не хотела видеть его таким.
