мне, Трей. Какие мудрые слова у тебя есть для меня? Что-то, что тебе сказал твой одурманенный наркотиками брат? Или, может быть, что-то, что написал для тебя менеджер кампании?
Трей дернул руль вправо, заставив мое тело наклониться вперед, но меня остановил ремень безопасности. Шины завизжали, когда он съехал на обочину, включив аварийные огни.
— Какого черта, Трей?
Он смотрел вперед.
— Моника, у нас всегда был один и тот же спор десятки раз. Одно и то же снова и снова. Я люблю тебя. Ты должна это знать. Ты также должна знать, что эта кампания полностью перевернула мой мир и мою семью. Если бы кто-то сказал мне, что у нас будет ребенок до свадьбы, я бы им не поверил. Все, что я когда-либо делал со дня нашей встречи — старался быть лучшим мужчиной, которым я только мог быть для тебя, даже если это означало огорчить мою семью.
Трей медленно повернулся ко мне, его зеленые глаза были такими яркими, что могли осветить ночное небо.
— Дела никогда не идут так, как ты планируешь, и я пытался извлечь из этого максимум, но ты тоже должна мне помочь. Я не могу продолжать бороться с тобой или пытаться возражать против каждой мысли, которую выдает нам мой отец. Это становится все более и более утомительным, и я просто хочу, чтобы все это прекратилось.
Я медленно покачала головой.
— Я не знаю, остановится ли это когда-нибудь. Мы оба знали, что, когда мы начали встречаться, в наших отношениях все было не совсем нормально. Выборы и беременность — это всего лишь вишенка на торте.
Я не знала, что еще сказать. Я хотела злиться. Бросить что-то в ответ и продолжать спорить, но вместо этого я сделала единственное, что мое тело, полное гормонов, позволило мне сделать. Я заплакала. Я начала сильно рыдать, хватая ртом воздух.
Трей сразу обнял меня, притягивая к себе. Мои слезы намочили его хлопковую рубашку, и он провел пальцами по моим волосам.
— Т-с-с, Моника, все хорошо. Прости. Не плачь.
Я рыдала в его грудь, слова просто не шли, поэтому я плакала. Я никогда не была такой плаксой за всю жизнь, но это было единственным, что я хотела сделать. Будто выпустив все это наружу я смогу вылечить все: мою усталость, тошноту и просто общее эмоциональное состояние. Одно дело быть беременной, совсем другое — быть беременной и находиться в центре внимания.
— Если хочешь, мы можем поехать домой. Нам не нужно идти на свадьбу, если это слишком тяжело для тебя, — прошептал он мне в волосы.
Я глубоко вздохнула, покачала головой и вытерла слезы со щек.
— Нет. Мы должны пойти. Наши лучшие друзья женятся, и мы должны быть рядом с ними.
— Ты уверена, что справишься с этим? — спросил он, положив руки на мое лицо, и посмотрел мне в глаза.
Я вздохнула.
— Нет. Не уверена. Я многое пережила, а особенно много в последние несколько месяцев, и не могу обещать, что не буду плакать в середине церемонии или что, возможно, не съем обе наши порции на тарелках на банкете. Но я могу обещать, что буду стоять там, улыбаться и выполнять свои обязанности подружки невесты, потому что это то, для чего нужны друзья, а Мелани и Джон наши лучшие друзья.
Он на секунду уставился на меня, открыв рот, чтобы что-то сказать, а затем закрыл его, кивая.
— Ты права, Мон. Поехали.
Глава 19
Трей
Я слишком много раз хотел развернуть машину и забыть о свадьбе. Джон был одним из моих лучших друзей, но все это вызвало у меня больше, чем стресс. Не говоря уже о том, что это делало с Моникой.
Мы были так близки к завершению выборов. Так близки к тому, чтобы к нам утихло внимание.
По крайней мере, это то, что я продолжал говорить себе.
Я на самом деле не знал, что должно было случиться после выборов. Я не знал, что собираюсь делать с работой, как я буду поддерживать нас, что будет с нами как с парой. Как только утихнет внимание, что мы будем делать с ребенком?
Мы должны были идти на репетицию свадьбы Мелани и Джона, но вместо этого я расхаживал по комнате, пока Моника большую часть вечера проводила в ванной комнате.
Отель был расположен на реке, где Джон и Мелани должны были провести церемонию на открытом воздухе на фоне осенних листьев на следующий день. Все казалось живописным. Нечто подобное я хотел бы видеть на своей собственной свадьбе, если бы у меня не было так много других вещей в голове.
Я смотрел на свое отражение в зеркале, поправляя галстук в сотый раз. Доберемся ли мы с Моникой до этой точки когда-нибудь? Наш ребенок должен родиться в апреле, и первоначальный план состоял в том, чтобы провести небольшую церемонию перед рождением, но со таким вниманием со стороны СМИ это теряло актуальность. Как долго она захочет ждать? Хотела бы она выйти за меня замуж после рождения ребенка? Я не видел никакой статистики по людям, у которых есть дети до свадьбы и которые остаются вместе. Я догадывался, что это будет небольшое число и что мне не понравится то, что я увижу.
Моника, наконец, открыла дверь в ванную. Я медленно повернулся и увидел, что она смотрит на меня. В бирюзовом платье живот очень выделялся. Нельзя было отрицать ее беременность. Казалось, что живот появился совсем внезапно. Меня не беспокоило это, меня беспокоило то, что она едва позволяла мне прикасаться к себе. Даже пытаться обнять ее ночью было бесполезно. Она била меня по рукам и говорила, что слишком устала или что ей жарко. Утешение в машине — самая большая близость за две недели.
У меня было такое тревожное чувство, что она знала, что стажерка приставала ко мне. Я не смотрел на других девушек с тех пор, как мы стали встречаться, а теперь все это случилось в один из самых важных моментов в наших отношениях.
— Ты выглядишь потрясающе, — сказал я.
Она вздохнула.
— Хотелось бы. Я толстая. Усталая. Голодная. Под глазами мешки, потому что ночью постоянно что-то не так, и по какой-то причине мои волосы не укладываются и вьются. Полный бардак.
Я сделал несколько шагов к ней, сокращая расстояние между нами.
— Ты чудесно выглядишь. Не скромничай.
— Ты говоришь так, потому что должен. — Она полностью вышла из ванной и повернулась к
