в порядке, София. Все нормально. Папа рядом. — Он потер ее спину, когда она начала рыдать в его грудь.
Валери слегка улыбнулась.
— Прости. Она очень стеснительная.
Конечно. Так и было. Или они просто не хотели, чтобы я чувствовал себя идиотом. Как я должен был воспитывать ребенка, когда даже не знал, как с ними разговаривать? Я на самом деле не умел общаться с детьми. У моего старшего брата была дочь, но они жили на восточном побережье, и мы редко виделись. Ей было всего несколько месяцев, поэтому половину времени она была привязана к груди своей матери.
Может, мне нужна практика. Но я даже не успел подумать об этом, потому что нас позвали к столу для начала репетиции.
Моника взяла меня за руку, и мы последовали за Валери, Уэсом и Софией.
Джон и Мелани стояли под большой беседкой. Две противоположности соединились, и они никогда прежде не выглядели счастливее. Она улыбалась и разговаривала с одной из своих подружек невесты. Даже несмотря на то, что люди разговаривали с Джоном, его взгляд всегда был на Мелани, и каждый раз, когда они встречались взглядом, он улыбался, будто знал, что они находятся там, где должны быть.
Я задавался вопросом, смотрела ли Моника на меня так же, как Джон смотрел на Мелани. Даже после такого количества времени она все еще безоговорочно любила меня? Я был придурком, заботясь только о выборах и даже не думая о нашем будущем.
— Что думаешь о летней свадьбе? — прошептал я.
— А? — ответила Моника, подняв бровь.
— Может быть, август. До него меньше года, а ребенку будет около четырех месяцев. Трипп может катить коляску по проходу.
Моника покачала головой.
— Я не знаю. Можно.
Я нахмурился. Я что-то не то сказал? Думал, что она будет рада наконец-то поговорить о свадьбе. Мы были настолько увлечены кампанией и ребенком, что даже не обсуждали свадьбу.
— Ты в порядке? — прошептал я.
Наконец она посмотрела на меня.
— Тебе не кажется, что все смотрят на нас?
— Что? — Я моргнул, а затем огляделся. Люди переводили свои взгляды с телефонов на нас, а не на Джона с Мелани. Никто ничего не говорил, они просто смотрели.
— Я не думаю, что это так, — сказал я, пытаясь выглядеть уверенно. Папа хотел, чтобы мы привели охранников на мероприятие, но я сказал ему, что это будет перебором. Нам не нужно было беспокоиться о папарацци на свадьбе друга, и я не думаю, что мы были знаменитостями, но, возможно, я ошибался.
Валери подошла к нам и потянула Монику за руку.
— Моника, могу я поговорить с тобой ненадолго?
— Все в порядке? — Я поднял брови.
Валери резко повернула голову в мою сторону, ее пушистые светлые волосы покачнулись вслед за головой.
— Ты правда не знаешь, Трей? — Она прищурилась. — Есть что-то, что ты хочешь сказать Монике или остальным?
Я покачал головой и провел свободной рукой по волосам.
— Не уверен, что ты имеешь в виду, Валери.
Она скрестила руки на груди.
— Правда? Уверен, что тебе нечего сказать? Может быть, новый друг на работе?
Уэс подошел и осторожно потянул Валери за локоть.
— Вал, дорогая, пойдем. Не надо делать поспешные выводы. Я уверен, что это какая-то бульварная история.
— Не знаю. От него уже залетела одна девушка, так почему же удивительно слышать, что он трахнул стажерку?
Мое сердце остановилось в груди. Весь воздух выбило из моих легких. Это были не совсем те слова, которые я бы использовал, чтобы описать ситуацию, но их правдивость ударила меня, как грузовик.
— Что… о чем ты говоришь? — проскрипел я.
Валери вытащила свой телефон из кармана и сунула его мне в лицо. На фотографии Честити держала в руках тест на беременность, а заголовок под ним гласил: «У сына губернатора есть еще один плод любви».
Я сильно покачал головой.
— Нет. Это не правда. Совсем. — Я уставился на картинку. На самодовольную улыбку Честити. Она держала тест так, словно это была волшебная палочка, способная исцелить что угодно. Видимо, это было то, чего она хотела. Вот почему она так старалась добраться до меня. Я не собирался позволить ей победить.
Я передал Валери ее телефон, но не сводил глаз с Моники. Это был личный разговор. Все было между нам, и так было всегда.
— Ты знаешь, я никогда не был ни с кем, кроме тебя, и никогда не буду. Знаешь, что это кто-то пытается проехаться на нашем имени в прессе. Я бы никогда не сделал тебе больно намеренно. Никогда. И если я сделал тебе больно сейчас или сделаю в будущем — извини. Я прошу прощения за все, и я хотел бы сделать что-то, чтобы изменить это и сделать все лучше, но не могу.
Моника открыла рот, чтобы что-то сказать, но Мелани сбежала вниз по беседке и оказалась рядом с ней.
— Мон. — Она повернулась ко мне. — Извини, Трей, это важно.
Она передала ей телефон.
— Твоя мама позвонила мне и сказала, что не может дозвониться до тебя. Джон очень расстроился из-за того, что у меня был телефон, но я думаю, что это важно.
Моника взяла телефон и поднесла его к уху, не сводя с меня глаз.
— Привет, мама.
Ее лицо изменилось, и она долго ничего не говорила. Одинокая слеза скатилась по ее щеке.
— Мы сейчас приедем. — Она отключила звонок и протянула телефон Мелани, но ее глаза все еще были прикованы к моим.
— Все в порядке? — спросил я, хотя боялся ответа.
— У моего отца был сердечный приступ. Сейчас он в хирургии.
Я взял ее за руку и даже не подумал о скандале или репетиции. Мне нужно быть здесь для нее…
— Поехали.
Глава 20
Моника
Мой папа никогда не вел здоровый образ жизни. Во время просмотра игр он наслаждался сигарами и пивом, но я не думала, что это приведет его на больничную койку.
Я не разговаривала с родителями несколько недель, и теперь я увижу их, когда отцу делают операцию. И когда я была заметно беременна ребенком, от которого они хотели избавиться.
В довершение всего этого разразился еще один ужасный скандал с какой-то блондинкой, которая работала в офисе Трея. Я узнала ее на фотографии. Она была похожа на девчонку, которая бегала за ним по кампусу. Мой старый сосед по комнате называл их «Республиканские Барби».
Всего этого было слишком много, и моя голова гудела всю поездку до больницы. Я наклонилась над сиденьем и
