Я сделала несколько шагов вперед и обняла своего младшего брата, который был не таким уж маленьким. Его рост был около метра девяносто, и он определенно прибавил в весе с тех пор, как начал играть в футбол в местном колледже.
Он похлопал меня по спине. Малыш не особо любил обниматься, но все же неохотно принял объятия.
— Все хорошо, Мон. Только не позволяй этому случиться снова.
Я отпустила его, кивнула и сделала шаг назад. Мой взгляд переместился на маму, которая пристально смотрела на меня. Она медленно покачала головой.
— Мне очень жаль, Моника. Прости за все, — прошептала она, ее нижняя губа дрожала.
Я вздохнула.
— Я хочу сказать, что все в порядке, мама, что это не имеет значения, но мне действительно больно. Ты проигнорировала своего внука и проигнорировала мои чувства.
— Я знаю. Это было глупо с моей стороны. Я не подумала ни о чем таком. Мы с твоим отцом просто бурно отреагировали и не подумали о тебе и Трее так, как следовало бы. Я пыталась взять трубку миллион раз, чтобы позвонить тебе, но не знала, что сказать. — Она глубоко вздохнула. — Увидев вас по новостям и в таблоидах после, поняла, что на твою долю приходится уже достаточно, и я не хотела все ухудшать.
Я глубоко вздохнула. Это не было тем, что я имела в виду. Надо было сказать то, что я действительно хотела.
— Иногда остальное не имеет значения. Мне просто нужна моя мама, потому что беременность первым ребенком очень пугает. Мало того, что страшно быть беременной, но необходимость делать это в центре внимания еще страшнее. Я нуждалась в тебе больше, чем когда-либо. Нуждалась в ком-то, с кем можно было бы поговорить, в ком-то знающем, каково проходить через все беременное сумасшествие. Знаю, что ты не поддерживаешь наш выбор, но я надеюсь, что ты сделаешь это сейчас и останешься в нашей жизни, потому что этому ребенку действительно нужна еще одна бабушка.
На ее глазах навернулись слезы.
— Прости, Моника. За все.
Я кивнула, делая шаг вперед.
— Я знаю, и я надеюсь, что мы сможем пройти через это вместе.
Она не ответила, да это и не нужно было, потому что она сгребла меня в объятия, которых у меня не было с тех пор, как я приехала домой из Тейлора, выплакав все глаза. Она не задавала вопросов и ничего не говорила, а просто обняла меня. Иногда это все, что нужно девушке.
— Миссис Реми?
Я отпустила маму и отступила, как только услышала голос. Она вытерла слезы с глаз и подняла голову.
— Да?
Я обернулась и увидела мужчину в зеленой униформе.
— Ваш муж очнулся и сейчас к нему можно зайти.
Мы все пошли к двери, но мужчина поднял руку.
— Мы просим, чтобы пациентов навещали только один или два посетителя одновременно.
Мама кивнула.
— Хорошо. — Она положила руку мне на спину. — Моника, почему бы тебе и Трею не пойти первыми?
Я подняла брови.
— Ты уверена?
— Уверена. — Она слегка улыбнулась.
Я глубоко вздохнула, задаваясь вопросом, было ли хорошей идеей видеться с папой, у которого только что случился сердечный приступ и с которым я не разговаривала несколько недель из-за того, что при последней встрече мы поссорились.
— Я буду с тобой, Мон. — Трей сжал мою руку.
— Хорошо. — Я повернулась, и мы последовали за доктором по длинному коридору к отделению интенсивной терапии.
— Он там. — Доктор кивнул в сторону открытой двери. Через стеклянные двери мы могли видеть всю комнату, и мой отец лежал на белой больничной койке с разными проводами, прикрепленными к нему, будто он был больше машиной, чем человеком. Я не хотела видеть его таким.
— Не знаю, смогу ли я это сделать, — прошептала я.
— Я знаю, что ты сможешь. Ты сильная. Самая сильная женщина, которую я когда-либо встречал. И знаю, что он хочет тебя видеть. Возможно, он не поймет это сейчас, но я знаю, что он передумает, — сказал Трей, обнадеживающе сжав мою руку, а затем направил меня к открытой двери.
Я медленно вошла. Единственное, что держало меня в вертикальном положении — это Трей. Все вокруг вращалось, мой рот казался совершенно сухим, поэтому я облизала губы, обдумывая, что сказать.
Глаза папы медленно открылись. Его грудь поднялась и опустилась, когда он уставился на меня. Он не улыбался, но и не хмурился.
— Привет, Мон. Рад наконец увидеть тебя снова.
— Как ты себя чувствуешь? — Я медленно сделала несколько шагов к кровати. Было страшно подойти слишком близко. Боюсь прикоснуться к нему. Я раньше ходила в больницы, но не к членам семьи.
И я никогда не видела, чтобы мой папа был таким слабым.
— Как человек, у которого только что случился сердечный приступ. — Он хрипло рассмеялся, но потом зашелся в кашле.
Я села на кровать и взяла его за руку. Она была холодной, и в тот момент, когда я прикоснулась к нему, его глаза посмотрели в мои.
— Моника… Я… Я собирался позвонить тебе и поговорить о… — Его взгляд упал на мой живот. — Обо всем.
— Все хорошо, папа. Я говорила с мамой.
Он сжал мою руку и медленно покачал головой.
— Нет. Это не хорошо. Я был эгоистичным, думал только о том, как это повлияет на нас, а не о том, как ты к этому относишься. Мы всегда спорили с тобой о политике. Я не должен был сомневаться в тебе, когда ты сказала, что обдумала свое решение, и это было именно тем, что ты хотела сделать. Я должен был слушать, а не судить. Тогда мы бы общались, и я помог бы всем, чем нужно.
— Хорошо, папа. Вы с мамой будете с нами с этого момента.
— И всегда будем. — Он снова сжал мою руку, и почему-то я поняла, что хотя не все было идеальным, но мы были близки настолько, насколько могли быть.
Глава 21
Трей
Мы полностью пропустили репетицию свадьбы Джона и Мелани, но то, что Моника помирилась со своими родителями, стоило этого. Счастливая пара позвонила нам, как только закончилась репетиция. После того, как Моника объяснила, что с ее отцом все в порядке, они сказали ей не беспокоиться и что мы можем не приходить на свадьбу, если не хотим. И так мы поняли, что ни за что на свете не пропустим их свадьбу, потому что это были друзья, ради которых ты готов на что угодно.
— Ты уверен, что с тобой и
