— Это что за взрыв такой? — не понял викинг.
Чёрный прыщ улыбнулся.
— Демографический взрыв означает резкий скачок рождаемости, а её-то барон Фиорены всегда обеспечивал на высшем уровне. Говорят, он может по шесть-семь раз на дню и ещё четыре за ночь…
— Вряд ли у него получится сегодня. — Шакарра скептически включился в обсуждение. — Посмотрите на людей. Кого вы видите?
— Островитян, — ответил Пламен. — Вон пошли змия готовить. Детишек полно. Деревня как деревня. Может, тебе козы не нравятся?
— Посмотри, кто у них тут? — подсказал зулус. — Сплошь малолетние и пожилые. Ты видел хоть одну девушку или парня?
— Э-э… нет, — насупился викинг. — Но, надеюсь, своих-то они не жрут? Или жрут?!
— Спросите, спросите, кулинария — вопрос важный, — настоял Стилет. — Хотя я думаю, здесь что-то случилось. Или болезнь, или война с другим племенем, или ещё чего похуже…
Черномазые детишки подбежали к незнакомцам, принесли бананы и ананасы, кто-то даже на руки полез.
— Дети скучают, — грустно вздохнул зулус, гладя по татуированной головке смешную щекастую девочку лет четырёх. — Здесь что-то не так, ты прав, господин. Я пойду и спрошу.
Старейшина племени, уже возлёгший на циновки под ближайшим «грибом», внимательно изучая двух белых и одного чёрного, охотно поделился информацией. Стилет обратил внимание, как часто тот тыкал сухим пальцем в направлении двух вулканов в глубине острова.
Славянин уловил суть и пересказал командиру, не дожидаясь окончания переговоров:
— И впрямь чудеса здесь творятся, и не война и не болезнь стали причиной исчезновения мужчин и женщин. Он говорит, что, согласно легенде, много лун назад, когда ещё не родился его прадед и не выросла ни одна из пальм, стоящих вдоль берега, в племени жили парень с девушкой по имени Лунгма и Джама.
— Кто из них кто? — уточнил Стилет.
— Лунгма — это юноша[62]. Слушайте дальше. Полюбили они друг друга, и Лунгма решил строить хижину. Когда оставалось положить последнюю связку тростника, проснулись вулканы. Островитяне считают, что извержение — гнев богов. В этом случае полагается принести в жертву двух самых красивых девственников племени разного пола, лучше, если это будут жених и невеста. Считается, что их кровь успокаивает богов на многие годы. Но племя было так малочисленно и старо, что семейные пары ценились на вес золота. Свадьба Лунгмы и Джамы должна была стать вселенским праздником, и вождь решил пойти на обман. Он приказал убить старуху, у которой никогда не было детей, и глухого старца, которого молодым вообще никто не помнил. Старая кровь пролилась на песок, и…
— И?
— Вулканы потухли, и с тех пор на острове не случилось ни одного землетрясения.
— Но ведь на этом не кончилось, правда?
— Разумеется, — кивнул Пламен. — На самом деле только началось. Лунгма и Джама поженились. Свадьба продолжалась целый месяц. Вождя объявили спасителем острова и всего их рода, а молодым приказали нарожать побольше храбрых воинов и шустрых ныряльщиц. Первые три года они активно делали детей, кстати, вождь тоже не отставал, потому что любая женщина племени считается и его женой тоже. Но однажды ночью во время большого праздника, посвященного подземным богам, Лунгма и Джама повели себя странно. Они сказали, что больше не принадлежат племени и должны покинуть его. Молодые отошли от праздничных костров и отправились в джунгли. Легенда гласит, что их призвали вулканы. Лунгма ушёл к тому, что левее и повыше, а Джама к тому, что пониже. Говорят, они спустились в самые жерла и остались там навечно.
Викинг замолчал, прислушиваясь.
— Жуткая история, — равнодушно кивнул Стилет. — А что сейчас происходит?
— С каждым столетием молодых уходило всё больше. Вот в прошлое полнолуние вообще ушли все в возрасте от пятнадцати до сорока пяти лет. Те, кто остался, уверены, что мужчины утопали к вулкану Джамы, а жёны — к Лунгме. Вулкан, в который спустилась Лунгма, манит мужчин, а второй притягивает женщин. Боги всё помнят и не успокоятся, пока племя не исчезнет с лица земли. Старик считает, что вулканы оживают.
— А что думает про это вождь? — спросил лейтенант.
— Скорей всего ничего не думает, — пожал плечами вернувшийся с переговоров Шакарра. — Вождь племени оказался в числе ушедших. Старейшина вынужденно замещает его…
— Да-а, барону здесь явно не понравится, — вывел Стилет. — Вижу его лодку, скоро будет здесь…
Шлюпка двигалась стремительными рывками, как, бывало, двигались ладони барона по телу девицы Глеи… Детишки весело бежали к воде, встречая гостей криками и песнями. На носу лодки восседал дель Сико, двое помощников гребли, а третий рулил, ещё двое держали наготове обнажённые мечи…
— Вы как раз к обеду. — Стилет вышел на песок, отвешивая почтительный поклон хозяину. Тот позволил рабам вынести себя на сушу и задал первый вопрос:
— Давно здесь?
— Не более получаса, сир. Мы нашли воду и следы отрядов. Все умерли.
— Мир их праху. Но дождь оказался быстрее вас, лейтенант… Мы уже запаслись водой, — гордо выпятил грудь венецианец. И, не выдержав, нарочито небрежно поинтересовался: — Ну а как тут насчёт женщин?
— Плохо.
— Что, совсем уродины? — Барон Фиорены брезгливо изучал сбегающийся отовсюду народ.
— Не знаю, сир, они покинули деревню дней семь назад.
Далее лейтенант чёрных прыщей изложил местную интерпретацию того, что случилось, и услышал в ответ следующее:
— К чёрту этот глупый остров с его непонятными проблемами. Мы поступим так. Во-первых, всем надо хорошенько поесть. Во-вторых, пополнить припасами корабль. Вижу, кое-какая скотинка здесь имеется, и бананы тоже. Отлично! Значит, так, отдайте пару ниток бус, зеркальца, ножи и ещё что-нибудь из обменного хлама. Взамен пусть заготовят мяса, шкуры не нужны. Наберите побольше бананов и прочих фруктов. Наверняка они из чего-то там пекут лепёшки? Заплатите, пускай напекут побольше. Будулай ворчал насчёт воды, наберём ещё и воды. Думаю, как только местные к нам привыкнут, «исчезнувшие в вулкане» молоденькие туземки быстро вернутся домой…
— Тогда, возможно, придётся задержаться дня на три, на четыре, — подвёл черту лейтенант. Они медленно шли по деревне в сопровождении маленьких зевак. — Капитан Будулай наверняка захочет подремонтировать судно.
— Ты прав. Как вели себя эти рабы? — Барон махнул в сторону Плама и Чаки.
— Они герои, сир, и заслужили свободу, выполняя задание. Они спасли меня от гибели!
— Ничего не путаешь, чёрный прыщ? — Насмешливые морщинки собрались вокруг глаз венецианца. — Обычно ты у нас спасаешь всех направо и налево.
— Не в этот раз, мой господин. Я обещал им свободу, они готовы служить на вас, и они будут делать это не хуже меня, уверяю!
— Что ж, посмотрим, посмотрим. — Барон остановился и одарил вчерашних рабов первым сосредоточенным взглядом, — Эй, как вас зовут?
Пламен и Чака вежливо представились.
— Вы приняты на должности абордажных солдат, платить больше вам пока рановато. Будете находиться в прямом подчинении лейтенанта Стилета. Дальше посмотрим. Храбрость и верность быстро делают карьеру…
Славянин и зулус поклонились.
Чёрный прыщ погладил Плама по спине[63] и шепнул:
— Всё нормально, привыкай, это только начало.
— Жаль, что мы не можем набрать здесь рабов, — по ходу дела вздохнул барон, приветливо кивая вышедшим навстречу старикам. — Я рассчитывал пополнить штат гребцов, ведь мы потеряли почти половину. Что будем делать?
— Предлагаю в первую очередь загрузить лодку бананами и отвезти на галеру, — деловито предложил Плам, — Если оставшиеся будут лучше питаться, мы дотянем до ближайшего порта….
— Трезвая мысль. — Дель Сико обратился к лейтенанту: — Организуй, пожалуйста.
Начались переговоры. Старожилы оказались отнюдь не глупцами и быстро сориентировались в ситуации.
За каждое зеркальце они торговались, как прожженные ростовщики…
— Островитяне сказали так, — перевёл Славянин, — я, Чака и господин лейтенант можем делать здесь всё что захотим. Можем есть и пить вдоволь, забрать столько бананов, сколько унесём за один раз. Но те, кто пришёл с корабля, должны заплатить за гостеприимство и помощь.
— Я готов платить. — Барон царственно кивнул и улыбнулся туземцам самой нежной улыбкой.
— Они назвали цену, — продолжал Плам, — которая может показаться слишком высокой, но по-другому не получится. Мы первые мореплаватели, посетившие остров. Чуть раньше с нас бы ничего не взяли, потому что племя жило в достатке, но сегодня племя на грани гибели, вы слышали эту историю.
— Я могу заплатить настоящими бусами, отдать два зеркальца и новенький ночной горшок. — В голосе венецианца заговорила тревога. — Чего ещё они хотят?
