— нет, то какой смысл?
— Смысл в том, чтобы строить этот комфорт и стабильную жизнь вместе.
— Понимаешь ли, Лиз, я действительно не вижу смысла в том, о чем ты говоришь. Если оно все есть — вот, на ладони, вокруг тебя, — то зачем искать что-то еще? И если моя девушка ищет что-то еще, значит, ей просто чего-то не хватает. Чего-то, что я, по всей видимости, дать ей не в силах. Тогда, выходит, затея с отношениями была провальной с самого начала, — он говорил так уверенно, словно размышлял на эту тему постоянно. Или словно у него в прошлом была ситуация, благодаря которой он выстроил все эти убеждения.
Сейчас все, что я успела собрать в своем представлении о нынешнем Саше за последние три дня, рушилось с таким грохотом, будто падало небо. То, что в его глазах.
Или над моей головой.
— Это очень странная философия.
— Хорошо, возьмем потенциальную девушку. Она хочет уехать, потому что ей, допустим, осточертел этот город; ей хочется перемен; ей не хватает перспектив. — На этих словах мое сердце дрогнуло. Я была уверена, что Саша не имел в виду конкретно меня, но, черт, он неосознанно повторил мои слова. — И я, будучи ее парнем, не смогу ей всего этого дать. Но ведь она не согласится остаться. Даже если бы она безмерно любила меня, ей бы всегда чего-то не хватало. А если бы мы все же переехали, то некомфортно теперь чувствовал бы себя я. Замкнутый круг.
— В таких ситуациях обычно ищется компромисс. Альтернативное решение, которое устроило бы обоих, — процедила я, косясь на Сашу.
— Думаешь, в этой ситуации можно его найти? Мы все равно упремся в обоюдное недовольство. Я оставлю все, чего достиг, все, что есть у меня на данный момент, а она в любом случае захочет в итоге еще большего: больших перспектив, большего разнообразия, больше вариантов. И тогда мы оба останемся в проигрыше.
Я горько усмехнулась. И, не особо задумываясь о том, что хочу сказать, произнесла:
— Думаю, если бы ты любил человека, то сказал бы иначе.
— Может быть, — неожиданно быстро согласился Саша. — Но я не испытываю любви к кому-либо, поэтому не могу оценить ситуацию под влиянием этого чувства.
В первые мгновения эти слова показались мне жестокими и холодными, а я сама ощутила вязкую, сжимающую тоску. Или я путала ее с безысходностью? Однако, подумав хорошенько, поняла, что в чем-то была готова согласиться с Сашей. Нет, я не принимала его точки зрения относительно расстановки приоритетов. Отвергала каждой клеткой тела, ведь искренне не понимала, почему он так легко готов отказаться от любви.
Но он был, несомненно, прав, когда говорил о сложности отношений, в которых вы с партнером категорически не сходитесь во взглядах на жизнь.
«С милым рай и в шалаше»? Только если в сказке. Сейчас на дворе двадцать первый век, когда собственный комфорт в приоритете. Именно поэтому с партнером должно быть комфортно во всех планах: психологическом, финансовом, бытовом. Если где-то есть несовпадение — пиши пропало. Да, эта позиция была насквозь пропитана цинизмом, но разве от этого она переставала быть правдивой?
Однако заставить себя, просто закрыть эту тему я не смогла.
Я — и промолчать? Не-ет.
— В этом случае роль играет лишь твое упрямство, — нарочито равнодушно буркнула я, поправляя ремешок сумки на плече и скрещивая руки на груди.
— Лишь мои принципы, — невозмутимо исправил меня Саша.
— Что же тебя так держит в том городе?
— Я, кажется, уже сказал. Стабильность. Комфорт. Надежная работа. Близкие люди рядом. Приятный климат. Недостаточно причин, чтобы остаться?
Я хмыкнула, игнорируя его резкий тон.
— Когда у тебя впереди вся жизнь, я вообще не вижу причин сидеть на одном месте.
— Ты можешь путешествовать, — пожал плечами Воскресенский.
На пару мгновений я посмотрела на него и заметила, как он был раздражен, как напряженно сжимал челюсти. Неужели это я смогла так вывести его из себя? Или, может, его не устраивало то, что мы не сходились с ним во мнениях?
Его тоже это беспокоило?
— Могу, — ответила я. — Конечно, я могу путешествовать. А потом каждый раз возвращаться в осточертевший город. Я хочу найти свое место, Саша. И хочу иметь возможность остаться в любом городе, в который случайно — или не очень — влюблюсь.
— Это так несерьезно, Лиза, — фыркнул Саша, глядя на меня неодобрительно. — Ты сама десять минут назад говорила, что боишься переезжать.
— Да, до дрожи. У меня миллион страхов, связанных с переездом. Но разве это не стоит того, если у меня появится возможность найти свое место в жизни? Хотя бы приблизиться к нему? К своему городу. К своему дому.
Я широко улыбнулась, а Саша лишь покачал головой. Мне казалось, что он смотрел на меня как на идиотку. Ну и пусть. Я тоже твердо верю в свои убеждения и тоже готова их отстаивать, а он мог оставаться со своими сковывающими голову, чувства и действия принципами сколько его душе угодно.
— И все-таки ты смешная.
— А ты зануда.
— Ага. Зануда, уже имеющий стабильную работу, знающий, что будет завтра, и понимающий, чего мне ждать в ближайший год. А то и два.
— Господи, точно зануда.
Саша поднял руки в знак примирения, показывая, что спорить дальше не намерен. Действительно, а зачем? Наши мнения категорически не совпадали, и вряд ли с этим можно было сделать хоть что-нибудь.
Между нами повисло молчание. Но в этот раз оно не было тяжелым. Его не хотелось нарушить и заполнить ненужными словами. По крайней мере, мне.
До моего дома оставалось совсем немного, но у ближайшей аллеи Саша вдруг свернул и направился в другую сторону. Ну не забыл же он, где я живу, в самом деле? Тем более что сидел на моей кухне еще вчера. Наверное, просто решил прогуляться, а я не была против. Без возражений и вопросов свернула вместе с ним.
Духота спадала по мере того, как вечер близился к ночи. Температура становилась комфортной, практически идеальной. Улицы утопали в медовом свете заходящего солнца, и эти оттенки были такими летними, что под ребрами начинало сладко щемить.
— Той ночью ты была намного разговорчивее, — подметил вдруг Саша, прерывая молчание между нами лукавым голосом, на который я тут же обернулась.
— По-моему, все люди более разговорчивые, когда выпьют.
— Некоторые, наоборот, становятся тихими и молчаливыми.
— Видимо,
