Старый Марко громко рассмеялся:
– Теперь я все понял! Ты видишь, что сделала с нами эта женщина? Она сказала нам нечто такое, о чем мы с тобой знали все эти годы, но так и не удосужились высказать друг другу. Я старался воспитывать вас как истинных, преданных делу революционеров, а что получилось в итоге? Полицейский, американский адвокат и художник-модернист. И все это вы сделали для того, чтобы продемонстрировать мне свою независимость? Молодец, сынок, наконец-то ты сказал правду.
Ник улыбнулся, подумав, что впервые в жизни отец положительно отозвался о его профессии.
Марко поднял стакан с соком:
– Благодарю вас, Сара, за то, что вы каким-то образом толкнули нас на откровенность. Вы выросли в монастырской школе, стало быть, у вас должны быть сильные христианские убеждения.
– Вы хотите спросить, верующая ли я? – удивилась она так, будто никто и никогда не задавал ей подобных вопросов.
– Да, именно это я и хотел узнать.
– Я считаю себя верующей, – заметно смутившись, сказала она, – иногда захожу в церковь, молюсь и вообще делаю все возможное, чтобы облегчить душу. Правда, я не совсем уверена в существовании Бога. Если бы он действительно существовал, то вряд ли допустил бы все те жестокости и безобразия, которые творятся в мире. Да и в старый предрассудок насчет свободной воли я тоже не верю. Мне кажется, это всего лишь благовидный предлог для совершения беззакония. Но без Бога мы не можем объяснить себе цель жизни, смысл своих поступков и вообще предназначение человека. Кроме того, мне нравятся легенды о святых мучениках. Я до сих пор помню тот восторг, который испытывала в детстве, слушая библейские истории.
Марко посмотрел в темное окно.
– Мне бы очень хотелось поспорить с вами и доказать, что Бога способна заменить политика, коммунизм или социал-демократия, – задумчиво сказал он, – но сейчас у меня нет для этого ни сил, ни желания.
Ник с тревогой взглянул на отца, явно не ожидая от него таких слов.
– Ты что, смеешься над нами, отец?
– Нет, – рассмеялся Марко, – дело не в болезни и не в моей беспомощности. Я просто становлюсь реалистом, вот и все. Только сейчас я начинаю понимать, что главное – не во что человек верит, а во что он в принципе согласен верить. Главное, чтобы эта вера не была слишком комфортной, чтобы человек просыпался посреди ночи и долго не мог заснуть от своих идей. Если это религия, ну что ж, пусть будет религия. Ты же помнишь, Ник, я никогда не водил тебя в церковь, тем не менее ты знаешь почти все библейские истории. Например, про то, как Петр бежал из Рима и повстречал Иисуса Христа. "Камо грядеши, Господи?" – спросил он. И что ответил ему Иисус? "В Рим, чтобы меня снова распяли". Конечно, это всего лишь легенда, но в ней заключена огромная сила духа. Церковь в те времена была совсем не такой, как сейчас. Если бы Петр увидел, что сделали в его честь в Ватикане, он пришел бы в ужас и навсегда покинул город. Первые христиане были самыми настоящими революционерами, они пытались изменить Римскую империю, весь мир. И преследовали их на полном основании, потому что они были очень опасны для власть имущих. Что означает "Камо грядеши?" То, что никогда не надо сдаваться, бросать борьбу, опускать руки, если оказался в беде. Всегда нужно помнить, сколько было принесено в жертву во имя того, чтобы человек стал таким, каким должен быть.
Марко закрыл глаза и замолчал. Ник испугался, не подвело ли отца здоровье.
– Я раньше никогда не говорил с тобой о вере, – неожиданно продолжил отец, – но именно из-за нее я купил этот участок земли. Он расположен неподалеку от того места, где, по преданию, Петр встретил Христа. Мне показалось, что в трудные времена участок будет напоминать мне об этой встрече. И я не ошибся. И еще могу сказать, что если бы я жил в те времена, то непременно стал бы правоверным христианином. Не знаю, возможно, наступят новые времена и люди снова обретут веру в Бога, но сейчас я абсолютно убежден в том, что без веры человеку никак нельзя.
– А в чем заключается ваша вера? – осторожно поинтересовалась Сара. – Вы по-прежнему верите в коммунистическую идею?
– Это мертвая вера, – грустно заметил Марко. – Эта вера погибла еще до того, как последователи смогли удостовериться в ее истинности. – Марко тяжело вздохнул и посмотрел на сына. – Моя вера сейчас заключается в моих детях, и в особенности в этом. В один прекрасный день Ник найдет свое призвание и добьется большого успеха. Возможно, это произойдет в полиции, откуда он вышвырнет всех тех негодяев, которые позорят нашу страну. Может быть, это произойдет в какой-нибудь другой сфере жизни, но я абсолютно уверен, что рано или поздно это случится, даже если он сам не верит в себя.
Раздался стук в дверь.
– Я открою, – сказал Ник и вскочил с места. – Слишком много признаний для одного вечера.
Он подошел к порогу, вынул из наплечной кобуры служебный пистолет и осторожно приоткрыл дверь. Послышался низкий мужской голос, после чего Ник быстро вернулся в комнату и спокойно пояснил:
– Там один человек. Он не захотел войти в дом. Я покину вас на минутку. У двери стоит охрана, но вы все равно заприте дверь, никого не впускайте и не ждите меня.
Марко кивнул на лежавшего у его ног пса:
– Не волнуйся, у нас тут своя охрана.
Сара рассмеялась, а Ник посмотрел на отца, потом на Сару и наконец перевел взгляд на Пипа. Трудно понять, почему им так весело и уютно вместе.
– Как вы думаете, я действительно поставил его в неловкое положение? – спросил Марко, когда Ник вышел из дома.
– Да, немного, – смутившись, ответила Сара. – Мне показалось, что он давно хотел поговорить с вами, но почему-то не решался. А сейчас просто не захотел делать это в моем присутствии.
Марко удивленно посмотрел на нее, а потом громко рассмеялся:
– Сара, если бы вас не было в этом доме, мы ни за что на свете не отважились бы на такой разговор. Должен признаться, это самый откровенный разговор за последние годы. Вы стали его катализатором, за что мы оба вам премного благодарны.
Сара покраснела от удовольствия. Не часто ей приходилось слышать лестные слова.
– Я ничего не сделала, но если действительно помогла вам пооткровенничать, то очень рада.
Марко кивнул в сторону бутылки с вином:
– А вот теперь я немного выпью.
Сара мгновенно отправила бутылку под стол:
– Нет, вам нельзя.
– Послушайте, это чей дом, мадам? – возмутился Марко. – У вас нет никакой жалости к старику. Почему вы отказываете умирающему в стакане вина?
– Убедите в этом своего сына, а не меня, – отрезала Сара, не поддаваясь на уговоры. Она стала убирать со стола грязную посуду и складывать ее в раковину. – Если Ник считает, что вам нельзя пить вино, значит, у него есть для этого веские причины.
– В таком случае, полагаю, я могу выкурить сигарету? Это медицинское средство.
– Медицинское средство? – удивленно переспросила Сара.
– Да, вот эти сигареты действительно медицинские, – вполне серьезно подтвердил Марко. – Их привезли из Марокко или Афганистана.
Сара погрозила ему пальцем и начала мыть посуду.
– Не забывайте, что ваш сын служит в полиции.
– Ну и что? – сказал старик, пожимая плечами. – Эти сигареты снимают боль и облегчают мое состояние.
– Нет!
– Господи Иисусе, – простонал Марко, – да успокойтесь же вы наконец, нет никаких медицинских сигарет. Вы первая женщина из тех, что приводил сюда Ник, которую я не сумел обвести вокруг пальца. Обычно я одурачивал их в течение нескольких минут.
Сара поставила на стол бутылку минеральной воды и налила себе и Марко.
– Я здесь совсем не по той причине, что вы думаете, – тихо сказала она.
Марко скорчил серьезную мину:
– Значит, у моего сына что-то не в порядке с этим делом? Он что, недостаточно интеллектуален для вас? Вы бы послушали, как он говорит о живописи, о своем любимом Караваджо. Между прочим, интерес к этому живописцу – единственное, что досталось ему от меня в наследство. Он знает все произведения этого художника и может говорить о них часами.
Сара равнодушно отнеслась к его словам.
– Я не могу служить в качестве приманки.
– Значит, вы думаете, что он осуждает вас за все эти газетные сплетни?
Она тяжело вздохнула:
– А что еще ему остается делать? Мне казалось, что я веду нормальный образ жизни, а теперь меня изображают в качестве какого-то чудовища.
– Ха! Разве можно обращать внимание на прессу? Если верить всему, что они пишут, то можно с ума сойти. Вы знаете себя, и он знает вас, а это главное.
– Правильно, но все равно он бывает шокирован. Я часто вижу это по выражению его лица. Возможно, он прав. – Она закончила мыть посуду и вытерла руки о полотенце. – А мне нравится быть такой, какая я есть. Мне никто не нужен, я не стремлюсь завоевать чье-то сердце и ни на что не претендую. Я сближаюсь с мужчинами, когда хочу, и бросаю их по собственному желанию. Короче говоря, меня это совершенно не волнует.
