Собака тоже проводила Би взглядом, громко тявкнула и, вильнув хвостом, вернулась в дом. Не дожидаясь особого приглашения, Сара двинулась за собакой и в прихожей наткнулась на старого Марко в инвалидной коляске. Он расплылся в гостеприимной улыбке и протянул ей руку. Сара ответила на приветствие, после чего Марко предложил ей ознакомиться с домом, пока Ник перенесет ее вещи на второй этаж. Он показал ей все помещения на первом этаже, потом пришел Ник и провел ее по остальным комнатам. Жить Саре предстояло в комнате Джулии. Это было довольно просторное помещение с ванной, туалетом и зарешеченными окнами, выходящими в сад. Ник не преминул заметить, что здесь Сара будет в полной безопасности. Они вернулись вниз, и Сара вдруг впервые в жизни поняла, что такое дом, свой, уютный, надежный, такой, какого у нее никогда не было.
Марко Коста принарядился к обеду: черные брюки, белая рубашка и легкий шелковый шарфик, прикрывающий шрам от недавней операции на горле. Седые редкие волосы были аккуратно зачесаны назад, а лицо сияло от удовольствия. Ник видел отца в самых разнообразных ситуациях, но только теперь заметил, как старость исказила знакомые черты и покрыла мутной пеленой некогда яркие глаза. Но даже сейчас отец мог быть дружелюбным, когда хотел этого, и он по-прежнему обладал живым умом и неплохой памятью.
Они сидели в просторной кухне за большим обеденным столом, ели пасту с салатом и болтали о том о сем. К своему удивлению, Ник был единственным, кто чувствовал некоторую неловкость. Что же до гостьи и хозяина дома, то они быстро понравились друг другу и весело общались, словно были знакомы многие годы.
– У вас прекрасный дом, – сказала Сара, оглядываясь вокруг.
– Да, мы сами построили его, – гордо заявил Марко. – Во всяком случае, большую его часть. Он выложен из местных камней, к которым, возможно, когда-то прикасался сам Сенека. И забудьте ту чепуху про Красного Марко, живущего в загородном замке, которую так любят публиковать местные газеты. Этот участок достался мне почти даром, поскольку никто не хотел жить здесь. И мне плевать, что сейчас он стоит уйму денег. Мы все тут сделали собственными руками, полили собственным потом, никто не помогал нам в то время.
– О да, – с улыбкой заметил Ник, – с этим трудно спорить. Я почти пять лет спал в спальне без отопления рядом с ванной, где не было воды. Словом, нам дали прекрасное пролетарское воспитание.
– Да, ты прав, – улыбнулся отец.
– А вот ты сам, – кольнул его Ник, – вырос в прекрасной городской квартире, полученной от муниципалитета...
– Именно поэтому, – подхватил отец, – я с такой радостью ушел оттуда и бросил все силы на постройку собственного дома. Ник, посмотри на этот дом, неужели он тебе не нравится? Конечно, сейчас все выглядит знакомым до оскомины, но я хорошо помню то время, когда здесь была лишь груда мусора. Я иногда смотрю на эти каменные стены и вспоминаю, что, когда я их возводил, твоя мать уже лежала при смерти. Я могу прикоснуться к кирпичам, которые уложены твоими руками, и при этом весьма недурно уложены. Тебе тогда было не больше тринадцати лет. Думаю, ты мог бы стать неплохим строителем, а стал полицейским. Правда, твоя сестра выучилась на художницу, я покажу вам, Сара, некоторые ее работы. Мне кажется, она унаследовала этот дар от матери, хотя и от меня что-то есть.
Сара подняла стакан с вином.
– Думаю, никто из вас не имеет никаких оснований жаловаться на жизнь.
– Да, совершенно верно. – Марко с гордостью посмотрел на сына. – Я удовлетворен его карьерой. Ладно, пейте, – грустно добавил он, бросив жадный взгляд на стакан с красным вином. – А для меня это уже в прошлом. – Он посмотрел Саре в глаза: – Мой сын сказал, что у вас никогда не было дома и что ваши родители умерли, когда вы были еще маленькой.
Сара согласно кивнула. А Ник вспомнил, что она очень мало ему рассказывала о себе и вообще избегала разговоров о детстве. Ему захотелось узнать о ней как можно больше.
– Я не помню не только дом, в котором мы жили, но и папу с мамой. Меня еще в детские годы отправили в Париж, в школу при монастыре, и больше я родителей не видела.
– Я даже представить себя не могу в подобной ситуации, – признался Марко.
– Меня окружали монахини, они были добры ко мне. Откровенно говоря, я ни в чем не нуждалась.
– Деньги и счастье, – глубокомысленно изрек старик, – всегда существуют отдельно. Занимаясь политикой, я часто встречался с богачами, которые были очень несчастны. А рядом с ними жили бедные, но счастливые люди, и те ни за что на свете не согласились бы променять свое счастье на их богатство.
– Главная цель человека, – вмешался Ник, – быть счастливым и иметь много денег.
– Неужели? – ехидно спросил отец, не скрывая своего разочарования словами сына. – Ты считаешь, что это возможно? Конечно, деньги – это такая вещь, к которой всякий человек стремится, и он в состоянии получить их, если будет усиленно трудиться. А счастье, как подсказывает мне мой жизненный опыт, приходит только со стороны, от людей, да и то лишь тогда, когда они сами хотят тебя осчастливить. Ты не можешь заставить людей сделать тебя счастливым, не можешь купить счастье ни за какие деньги, хотя и поныне есть немало тех, кто придерживается противоположной точки зрения. Счастье нужно заслужить, только тогда оно будет желанным и полным.
Сара допила вино, и Ник сразу же наполнил ее стакан снова. Сегодня она выглядела юной, красивой и даже немножко наивной в голубой кофточке и черных брюках. Ей было хорошо в этом доме. Наконец-то она сбросила маску, которую носила все последние дни. Выпитое вино и приятная беседа навели ее на мысль о собственной жизни.
А Ник, глядя на Сару, задумался над своими проблемами. Он долго не мог понять, почему у него до сих пор нет постоянной женщины и что нужно сделать, чтобы это случилось. Конечно, нужны определенные предпосылки и прежде всего честность, так как именно она лежит в основе любых отношений между людьми. Ложь, недоговоренность разрушали те немногочисленные связи, что были у него в прошлом. Он предъявлял слишком высокие требования к женщинам, потому что отчетливо осознавал: любовь держится не только на физическом влечении, но и на более глубоких чувствах, включающих взаимное доверие и честность. Словом, любящие друг друга люди должны заключить между собой что-то вроде пакта против холодного и враждебного окружающего мира. А без этого любая связь превращается в минутный порыв страсти, в нечто такое, что наверняка хорошо знакомо Саре.
– Значит, для этого и нужна семья? – спросила Сара. – Чтобы дать нам любовь?
– Конечно, а зачем же еще? – удивился Марко. – Во всяком случае, в нашей семье было именно так. Правда, нашу семью вряд ли можно назвать совершенной, но совершенных семей в мире просто не бывает. – Он посмотрел на сына: – У тебя есть какие-нибудь жалобы?
– Ты заставлял меня в детстве читать Маркса, – шутливо поморщился тот.
– А ты хотел, чтобы я заставлял тебя читать Библию?
Ник задумался.
– Нет, пожалуй. Мне было всего десять лет, и я предпочел бы не читать ни то ни другое.
– Ладно, а чем еще ты был недоволен? Настоящая семья – это ведь не какая-то таинственная формула счастья. Семья может лечить, помогать, поддерживать, но может и убивать человека, когда отношения между ее членами не складываются. – Марко заметил смущение Сары и осекся. – Извините, я сказал глупость.
– Почему? – воодушевился Ник. – Все правильно. Ты не видел те семьи, с которыми мне приходилось сталкиваться!
– Но в качестве альтернативы может служить золотая середина, – тихо сказала Сара. – Вам известны хорошие семьи и плохие, а мне не с чем сравнивать. Именно поэтому я чувствую себя какой-то неполноценной. Вам повезло. Обоим.
Мужчины озабоченно переглянулись. Временами их отношения складывались не лучшим образом, но теперь каждый из них признавал за собой часть вины и готов был простить другого за прошлые прегрешения. Сейчас они были в равном положении и прекрасно ладили.
– Да, вы правы, – согласился Марко, с завистью глядя на ее стакан с красным вином, – нам действительно повезло. Сейчас я чувствую себя необыкновенно упрямым стариком, который всегда знает, что нужно делать. И я понимаю, что от этого бываю несносным, что порой со мной трудно найти общий язык.
– Ты можешь повторить это десять раз, – обрадовался Ник долгожданному признанию отца, – но дело не только в этом. Вся беда в том, что все мы жили под твоей тенью. Нас называли отпрысками неистового Красного Марко, фотографии которого практически никогда не исчезали со страниц газет и имя которого мелькало в заголовках. Мы никогда не были самостоятельными личностями со своей судьбой и своей дорогой в жизни. Мы всегда были частью твоей жизни и долго не могли избавиться от этого наваждения. Я, конечно, понимаю, что все это было не преднамеренно, но для нас это было слишком тяжелое бремя. Мы так сильно любили тебя, что никак не могли отделить себя от твоей жизни.
