class="p1">— Где вы были? — вместо ответа она вскинула голову. — Вместо того, чтобы что-то делать, ты где-то гуляешь…
— Что ты хочешь этим сказать? Имей совесть и не скидывай все на меня, — повысила я голос. — Ты же считаешь себя взрослой, чтобы учить сестру жизни. Так скажи, как мне успевать все делать? Тебя учить, за маленькой приглядывать вместо тебя, денег на еду добывать и лучшей жизни для нас искать? Работа и учеба отнимает все мое время. А на тебе была одна задача. Всего одна! Мария! Не высовываться…
— Ты и работу потеряла! — посмела она вспомнить мои грехи. — Если бы не Илан…
— Хватит, и без него мы как-то жили, — рыкнула я.
Потому что последний молчал как партизан, молчал и делал то же самое. Каждый день и с первого дня он приносил еду. Овощи, хлеб, крупу. В холодильнике лежал большой кусок сыра. И сколько бы я не сопротивлялась, он умудрялся заходить к нам в гости в мое отсутствие.
— Девочки, мне приятно за вами ухаживать. Вы стали моей семьей и к тому же я век обязан буду. Если бы не ваш отец, то меня давно бы не стало.
Влез в семейную ссору парень, который вошел в нашу жизнь тараном, прицепился клещом, всячески помогал и недавно даже хотел поцеловать.
Вспомнив это, захотелось его чем-то огреть. Чтобы заткнулся.
— Вот и зря, — огрызнулась я. — Не видел бы больше мучений. А ты, — повернулась к Марии, — возьми себя в руки и расскажи, как все было. Чтобы понять, как ее искать.
— Ты знаешь как ее искать, — вновь тихо и как-то обреченно прошептала она.
А у меня сердце зашло галопом. Я едва понимала ее мысль, но уже боялась ее следующих слов. Ведь только один человек знал и увидел те следы на песке, как доказательство того, что я попыталась обмануть таносов. Богов на Земле! Которые не терпят неповиновения и неуважения.
— Сын вице-президента, которого показывают во всех плакатах и обзорных телевидениях видел меня… видел нас…
— Нет, — повторяла я словно заведенная болванка. Будто что-то могло измениться.
— Он твой сокурсник, не правда ли? По крайней мере его можно найти в Академии.
— Он был здесь? Это он забрал Ясину? Говори!!! — процедила я сквозь зубы. Мне больно было слышать об этом. Знать, что я для него игрушка, маленькая и глупая рыжая, как он любит повторять. Больно было узнать, что после поцелуя, он распространил информацию и дал приказ схватить девочку.
Больно, я подарила своей первый в жизни поцелуй полному засранцу.
— Были другие, Вэй, но он может помочь…
— Помочь? — удивился Илан. — Танос? Помочь? С чего бы ему это делать? Наверняка это он отдал приказ.
— Да, Мария, ты с ума сошла? Ты знаешь как они к нам относятся. Знаешь их презрение. Ты хоть представила себе эту картину, прежде чем говорить об этом вслух? Как минимум меня обсмеют и унизят. Как максимум даже представить не могу…
— Не обмеют. Не тебя, — стали в голосе двенадцатилетней девочки было больше, чем у любого взрослого. Было что-то такое, что заставило меня замолчать и глотать слова.
— Смысле? — вместо меня спросил Илан.
— Вэй, пожалуйста, — она смотрела точно на меня. И вот уже минуту не моргала. Захватила мой взгляд и не отпускала.
— Нет, — крикнула я и даже замотала головой, для эффекта. Я не хотела даже вспоминать о нем, не то чтобы говорить или откровенничать, почему Итан может меня послушать. Потому что я все еще вспоминала его язык во рту, как он с рвением скользил по губам, отодвинул сжатую полоску и вошел внутрь. Для него не было преград, не было предрассудков, не было устоявшихся ценностей. Он их снес одним движением. Итан захотел меня в свои игрушки, показал чего может дать и тут же потребовал отдачу.
И я горела лишь оттого, что мне понравилось.
Чертовки понравилось. До одури, до жжения в груди, до нехватки воздуха в легких. Потому что эта слабость просачивалась через барьеры, старательно возведенные многие годы, легко обходила глухие стены и находила лазейки в лабиринте спрятанной души.
— Итан ведь видел нас и не сдал, — продолжила Мария. — Если не сдал в прошлый раз, то зачем ему это делать сейчас?
Вопрос вышел слишком философским или наоборот, личным.
Если Илан подумал и ответил по первому, то я приняла его как за личный. Потому что я сбежала! Нахамила, оттолкнула и убежала, когда от меня ждали совсем другого. Например, мольбы продолжить.
— Потому что он танос?! — поднял в предположении бровь наш гость. — Кто знает что творится в их голове, чем они руководствуются. Закона на них нет, даже если они придерживаются другого мнения. Сегодня сделает одно, завтра пожалеет, а послезавтра поступит совсем по другому. Так почему он должен пожалеть Вэй и помочь, Мария?
Его вопрос утонул в всхлипе. У сестры вновь начиналась паника.
— Почему ты не хочешь спасти ее? Вэй! Почему ты не хочешь ее найти?
— Ты хоть знаешь какую цену с меня потребуют?
— Да хоть любую. Лишь бы все получилось.
— Любую? Тебе легко об этом говорить. А если меня в рабство запросят? Кто будет заботиться о вас? А если захотят меня как игрушку?
— Так будешь ею… — ее слезы тут высохли, зато началась явная дрожь. Зуб на зуб не попадал.
Я тут же прижала маленькую сестру к себе и горячо прошептала.
— Я найду, я обещаю. Ей не грозит ничего плохо.
— Правда? — взглянула она мне в глаза.
— Обещаю, — прошептала одними губами. — Но другим способом. Первым делом я пойду в это общество защиты детей, потребую ее местонахождения.
— Так у тебя вообще ничего не получится, — крикнула она, оттолкнув меня. Она яростно вскочила и начала мерить комнату короткими нервными шагами.
А я смотрела на нее ошарашенно и не понимала. Почему она ровно столько же холодна ко мне, как болеет за Ясмине. Почему она не понимает, чем чревата помощь таносов? Я ей что не сестра? Ее не заботит мое будущее, тесно сплетенное с их жизнями? Это слишком больно кольнуло в сердце, чтобы колени не подогнулись и чтобы я не шлепнулась наконец на стул. В глазах выступили обидные слезы.
Может зря я пару лет назад не доделала начатое? Я бы уже плавала где-то далеко и так же очень глубоко… Я бы не видела того ужаса, который сейчас происходит. Я не разрывалась на куски между выбором и решением. Не искала бы меньшее из зол, который все равно достанется мне и только мне.
На плечи упали теплые
