ночью на кладбище одна, я бы меньше волновалась. И все же я шла. В конце коридора виднелась дверь. Одна единственная в этом мрачном помещении.
Дальше было как во сне. Напряжение внутри возросло в разы, потому что я смутно помнила куда я зашла, что говорила и что делала. Кажется, что-то объясняла, потом ждала, снова рассказывала. Кажется, по щекам текли слезы. В руках дрожала ручка, я что-то подписывала, неразборчиво писала под диктовку, снова о чем-то умоляла.
Меня просто гоняли, а я не хотела поддаться слабости. Даже если бы мне обещали мир во всем мире, я бы не вернулась на пару часов назад и не развернулась бы на пороге. Потому то этот ад я терпела до крови из носа.
Голова казалась чугунной, словно в нее влили тонну едкой жидкости. Не могла думать или о чем-либо размышлять. Ни о чем другом. Подписать? Конечно! Дать заверение? Сейчас! Поклясться в том, что я в здравом уме и в полной вменяемости дала сестер на растерзание комитета по защите детей? Только дайте мне официальную бумажку… Прошу!
Потому что если я опоздаю…
Здесь я делала остановку мыслям и возвращалась к заданному вопросу.
— Клянусь, — заверила их, а сама готова была пальцы сломать. Их хруст помогал мне не утонуть. Давал надежду, что пока я слышу что-либо другое, кроме едких мыслей о скором будущем, противно лязгающие об мои нервы точно нож о камень голоса, я дышу.
И снова ждала.
В животе урчало и пусть весь мир катится в одно место, если я выйду из кабинета, просто потому что я проголодалась.
Вот уже прошло пол дня, как все закончилось. В руки всунули, кажется, что-то вроде планшета и выдали:
— Вы свободны.
— Смысле? — пролепетала я. На меня посмотрели тяжело, из-под насупленных бровей, но этот взгляд я приняла достойно. Даже не сглотнула. — А как же…
— Мы приняли вашу заявку. Теперь дело за нами. Для начала мы должны проверить достоверность предоставленной информации. На собрании совета….
— Проверите достоверность информации? — повторила ошарашенно, тем самым перебила начальника чего-то там.
На меня зло шыкнули.
— Райд, не бубните себе под нос. Да, сначала будет проверка. Или вы не читали, что подписывали? Первый документ был именно об этом, о самом процессе.
— Те девятнадцать листов, скрепленных в одну?
— Вы свободны. Принятое решение упадет вам на этот самый планшет, который вы держите в руках. С вами обязательно свяжутся.
На улицу меня как будто выволокли. Ноги дрожали и отказывали шагать, но дышащие в спину два сопровождающего с самого кабинета не дали шанса остановиться. Начальник боялся, что я приросту к его креслу и буду мозолить глаза. На выходе взглядом жалел меня мужчина, выписавший мне пропуск. Знал, наверное, что к чему.
На улице стояла жара. Неимоверная духота не позволяла нормально дышать. А еще в воздухе чувствовался концентрат чего-то лишнего, но мне было не до этого.
Я обернулась и еще раз посмотрела на красное здание, стоящее передо мной точно непозволительно достижимая гора.
Внутри свербило острое чувство беспомощности. Интересно, что бы сделали на моем месте родители? Когда они думали, что вот она, надежда тянет к тебе руку, а когда ты наконец поверил и обрадовался, она больно бьет. Наотмашь. Но их нет, поэтому глупо гадать.
Это был мой последний шанс, даже если учесть, что мне поможет танос. Надо было все таки идти сразу к нему и не терять время.
В поезде, который был уже полон, я вновь рассматривала наш мир. Почему так произошло? Сколько нам осталось? Кем станет тот первый, который положит начало изменениям?
Воздух продолжал обжигать горло, нос. Но несмотря на это небо окрасилось в темно синее полотно. Издалека, казалось, что вода напала вновь. Что было невозможно. Об этом затрубили бы на весь континент, поезда бы не ездили и в Академии остались разве что парочка людей, которым был бы отрезан путь домой.
Но нет, в Академии жизнь бурлила. Как раз закончились лекции. При входе на меня пикнул терминал, считающий опоздунов, а после сигнал раздался и в гардеробной. Шкаф не хотел открываться, потому что не видел меня с утра. Хвала небесам он все же поддался моим щелчка и уговорам.
Если на лекции я забила целенаправленно, то на наказание забить было сложно. Я чувствовала, что их посчитают куда более важными. Ведь я ослушалась. Перед тем, как отправится на нужный корпус, я прошлась по главному холлу. Ноги вновь дрожали, внутри царапалась кошка.
А все потому что мне надо было найти Итана. И это решение далось мне куда сложнее, чем пропуск лекций. Ведь на него надо будет смотреть. А это чревато пунцовыми щеками и непрерывным и не поддающимся контролю взглядом на его губы.
Охх! Я до сих пор вздрагивала при малейшем воспоминании.
Вопросы разрывали сознание. Их количество просто сводило с ума. Одно только словосочетание разрывало логику. Итан меня поцеловал. Мамочки, воду мне в рот. Почему я? Как это понимать? Насколько Итан в своем уме?
Холл казался нескончаемым. А может это я делаю который круг…
Я всего лишь игрушка. Да, я это не отрицала. И это было бы куда легче принять, потому что игрушку так не целуют. Их вообще не целуют. Райа как-то рассказывала, что была со своим хозяином в таком заведении. Так вот, людей максимум лапают, пошло обзывают и берут. Просто берут… Их не целуют среди бело дня на крыше учебного заведения, прижимая к себе что есть сил, со всем желанием.
Именно это учебное заведение заставляло нервничать еще больше. Дома, далеко от места, где произошло со мной самое невероятное, все не казалось таким уж невероятным. Или я просто хорошо закрывалась от своих мыслей, не позволяла им просочится дальше самого глубокого и темного места в сознании.
Но мне нужна его помощь. И чтобы его получить, я обещала себе сделать абсолютно все. Даже если возьмут как полноценную игрушку.
Я вновь ломала пальцы. Они побаливали. Руки чесались. И когда я остановилась и уверенно посмотрела на лифт и даже сделала первый шаг, из-за гла весело смеясь вышла Талла, дочь главного безопасника континента. Она тут же заметила меня и вполне искренне скривилась. В глазах блеснуло что-то угрожающее, которое она даже не старалась скрыть. Поджала губы, осмотрела меня с ног до головы и сузила глаза.
Ой, да больно важно мне твое мнение, послала ее про себя и двинулась, куда намеревалась. Пока запал не пропал, которого хватило ровно до лифта. Но
