Страшный, душераздирающий крик. Потом он затих и раздался снова, пронзительный и громкий.
Так кричит, попавший в беду человек.
— Это в северном крыле, — сказал Рист. — Несчастье уже случилось. Только бы мы не опоздали.
Он прибавил света в своем фонаре и бросился вверх по лестнице, профессор не отставал от него ни на шаг. Свет фонаря плясал перед ними, по стенам метались причудливые тени. Они услыхали еще один крик. Наконец фонарь осветил весь длинный коридор. В конце коридора стоял Торбен в красном халате с вышивкой на груди. Он спокойно ждал, пока они подойдут к нему поближе. В опущенной правой руке он держал револьвер. Торбен стоял посредине коридора, словно хотел помешать им пройти дальше. Профессора удивила его бледность.
— Дальше нельзя, — решительно сказал Торбен. Он с интересом разглядывал Риста.
— Вот оно что! — Он улыбнулся. — Я сразу заподозрил, что вы отнюдь не слуга. Что вам угодно?
— Тут кому-то угрожает опасность, — нетерпеливо сказал Рист. — Мы слышали крик о помощи.
— Я его тоже слышал, — Торбен указал на ближайшую дверь. — Вот оттуда.
— Из комнаты господина Хенглера? — испуганно спросил Рист.
— Да.
— Вы вышли от него? Ради Бога, господин Мильде, вы в самом деле вышли от него?
Торбен не ответил.
Рист бросился к двери и попытался открыть ее. Дверь была заперта. Рист в бешенстве забарабанил в нее кулаками:
— Откройте! Откройте! — кричал он.
Тут же щелкнул замок, и дверь открылась. Рист первым вбежал в комнату, Торбен, шедший последним, прикрыл за собой дверь.
В комнате горел свет.
Посреди комнаты стоял Хенглер совершенно одетый. Он был даже в шляпе, на руке у него висел его знаменитый плащ, который он надевал, когда ездил в автомобиле.
На полу у окна лежал человек, по-видимому, без сознания, на нем был темно-синий костюм. Рист быстро склонился над ним, пощупал пульс и повернул его лицом к свету.
Никто из них этого человека не знал.
Рист встал.
— Как это произошло? — спросил он.
Доктор Хенглер показал на открытое окно, на котором развевалась разорванная занавеска.
— Он влез сюда через окно. Не бойтесь, он жив. Я знаю силу своего удара.
Темноту за окном осветило кровавое зарево, мгновенно набравшее силу, в замке послышался топот ног и крики людей.
— Замок горит! — вырвался чей-то крик из этого многоголосого хора.
41
Кто такой Хенглер?
Торбен рванул дверь. В коридоре клубился желто-красный едкий дым. Лесничий, управляющий и несколько работников пробились сквозь него.
— Горит все северное крыло! — крикнул управляющий. — Нельзя терять ни минуты.
Доктор Хенглер бросился к двери.
— Коллекции! — застонал он.
Торбен загородил ему путь.
— Как раз они сейчас и горят, — сказал он. — Молния ударила именно в те комнаты.
Доктор Хенглер с силой отшвырнул Торбена и бросился в коридор. Он пытался пробиться сквозь дым, но ему пришлось отступить.
Им оставалось только поторопиться и покинуть эту часть замка. Пожар бушевал уже во всю мощь.
Доктор Хенглер позвал работников в свою комнату и показал на незнакомца, который все еще был без сознания.
— Его надо спасти, — сказал он. — Это тот самый вор, который был здесь утром. Он думал, что на этот раз ему повезет больше. К несчастью для него, он попал в мою комнату. Видно, он никогда не встречался с профессиональным боксером. Слышали бы вы, как он взвыл!
Работники подняли безжизненное тело и понесли прочь. Голова у него болталась, как у покойника, ноги волочились по земле.
Чудно выглядела эта процессия, двигавшаяся по дымным коридорам замка. Впереди работники несли безжизненного незнакомца, за ними шли четверо людей, которые в последние часы исполняли главные роли в этой странной драме, — Рист, одетый слугой, полуодетый профессор, Торбен в красном турецком халате с вышивкой на груди и наконец, Хенглер, совершенно одетый, с перекинутым через руку плащом, готовый либо оказать сопротивление, либо бежать. Эта живая картина говорила о том, как развивались события в последние часы, как каждый из этих людей под покровом темноты приближался к последнему акту и наконец о финале, в котором они все встретились при свете огня, охватившего замок. Хенглер словно очнулся, он остановился и поглядел назад. В глубине коридора потрескивало пламя, на его фоне чернели обгоревшие стены.
— Слишком поздно, — проговорил Торбен.
— Да, слишком поздно, — повторил антиквар.
Неожиданно он потряс кулаком перед лицом Торбена:
— Вам повезло! Вам очень повезло! — с ненавистью воскликнул он.
— И вам тоже, — не дрогнув, с каменным лицом ответил Торбен.
Он поднял руку с револьвером, словно хотел получше разглядеть красивое оружие, и сунул его в карман.
На большой лестнице дыма почти не было, ее освещал отсвет пожара, проникавший сюда через окна, казалось, будто огромное здание пронизано лучами восхода.
В саду Торбен с облегчением поднял руки.
— Дождь! — воскликнул он. — Наконец-то!
Вся верхний часть северного крыла была объята пламенем, но дождь шел все сильней и сильней, дым сделался желтым, как сера, и, окутав огонь своим покрывалом, стал душить его. Вскоре уже никто не сомневался в победе над огнем. Люди с баграми ворвались в освещенное здание, их крики и шум заполнили коридоры.
Банкир Гуггенхейм, укрывшись от ливня под большим дубом, наблюдал за горящим замком.
— Если огонь ограничится только северным крылом, можно считать, что большая часть ценностей спасена, — сказал он.
— Вы только посмотрите, какой ливень! — воскликнул Торбен, подходя к нему. — Прислушайтесь к его силе! Это как очищение! Разве не удивительно легко дышится в такую погоду? Скоро пожар погаснет. А тогда я разберу руины и со временем, восстановлю дом моих предков. Я чувствую, что ко мне вернулась сила и жажда деятельности. Страшный сон кончился.
— Я вам помогу, — сказал Гуггенхейм.
Недалеко от них стояли Рист и профессор Арвидсон.
— Меня больше ничего не удивляет после того, что случилось нынче ночью, — сказал профессор. — Но все-таки мне хотелось бы знать, кто тот человек, который влез через окно в комнату Хенглера?
— Я только что заходил к управляющему, — ответил Рист. — Тот человек уже пришел в сознание. Я с ним разговаривал. Это один копенгагенский бродяга, он был моряком и долго жил в Америке. Когда волнуется, начинает говорить по-английски. Он действительно проник в дом сегодня утром. Случается, что в игру вмешиваются посторонние. У нас в полиции есть много тому примеров. Из-за этого совершенно ясное дело вдруг кажется загадочным и заставляет сыщиков делать самые невероятные умозаключения. Если бы вся эта драма не разрешилась так быстро, визит этого моряка в те таинственные комнаты принес бы нам много хлопот. Некоторое время этот человек бродил тут в округе, слышал, что в замке происходит что-то таинственное и узнал о запертых комнатах. Тогда он решил, что там хранятся бесценные сокровища и попытался украсть их. Но утром его обнаружили и ему пришлось бежать. Ночью, однако, он снова явился сюда, полагая, что непогода послужит ему прикрытием. У Хенглера окно было открыто, ион, на свою беду, решил проникнуть в дом через его комнату. Хенглер не спал. Он сидел и ждал, как и все мы. Явление вора и для него было полной неожиданностью. Не знаю, сколько Хенглер нанес ему ударов, но он не пожалел беднягу. Кричал он страшно. Мне даже показалось…
— Что вы подумали, когда услыхали его крик? — спросил профессор.
Рист не ответил, он к чему-то прислушивался.
— Мы слишком долго были вместе, но теперь начинаем расставаться, — сказал он. — Слышите звук мотора?
— Да, кто-то уехал на автомобиле, — ответил профессор.
— Он едет уже лесом, причем на большой скорости, — задумчиво пробормотал Рист. — Я знаю этот автомобиль, это Хенглер.
— И вы так спокойно говорите об этом? — удивленно воскликнул профессор. — Ведь вы полицейский, Рист, и Хенглер сбежал у вас из-под носа!
— Он проиграл, — спокойно сказал Рист. — Больше ничего нельзя сделать, драма закончена.
— В этой драме для меня осталось еще много загадок. Почему вы дали Хенглеру уехать? Игра закончилась тем, что все фигуры просто упали.
— Вы ошибаетесь, — сказал Рист. — Игра состоялась, и Торбен остался в выигрыше. — Игра закончилась не вничью, а тем, что один из игроков обыграл своего противника. Еще несколько часов назад я не больше вашего понимал, что тут происходит. Но покидая Копенгаген, я все-таки сузил проблему до того, что ответ на один-единственный вопрос, мне сразу все объяснил бы. По пути мне удалось найти ответ на этот вопрос.
— И что же это за вопрос?
