Выживает тот, кто сильнее. Побеждают ПОЖИРАТЕЛИ ЛОГОСА. НАДО ПОНЯТЬ ЭТО — и АД отступит. Добро и зло, небесное и земное, высокое и низменное, поменяются местами. Отвратительное, жестокое, бесчеловечное станет спасением — вот в чем разгадка Смысла…
Дрожащими руками Филя «перелистал» текст файла, застряв на выделенном заголовке:
НЕКОТОРЫЕ ТЕРМИНЫ
АД — иллюзорный вид цивилизации высших существ, предназначенный для истязания. Существует в дуалистическом режиме — как реальный социум земного населения и как понятие в философии этого населения о месте Божественного возмездия за земные грехи.
АЛЯРМУС — условное название альтернативного вида земной цивилизации. Руководящая установка развития — вытеснение хомо сапиенса. Один из путей внедрения — распространение вируса Пожирателя.
АНАСТЕЗИНЫ — виды религиозных философий, помогающих смягчить пытки. Буддизм и особенно жесткие его вариации, призывающие уйти от реальности, способен наиболее радикально нейтрализовать воздействие Ада. Противоположный полюс — христианство — вооружает человека заповедями нравственными табу, которые лишь усугубляют мучения и служат основанием самых жестоких пыток в условиях Ада. Наиболее отрешенным от бытия единицам — святым отшельникам — удается подменить одни виды пыток на другие и пройти мучения с верой в справедливость мироустройства. Это ловушка для самых человечных. Волчья яма, смоделированная садистским интеллектом.
АЛЬТРУИСТЫ — порода людей с врожденным превосходством коэффициента самопожертвования над инстинктам самосохранения. Они — самые неуязвимые из обитателей АДА, поскольку изначально приносят себя в жертву. Парадокс состоит в том, что их деяния, предназначенные сокращать страдания ближнего, становятся причиной массовых пыток и мучений. Всякое сражение за справедливость, добро, «светлое будущее» лишь увеличивает страдание, приносит разочарование, порождает новое зло. Вожаки битвы за так называемую — ХОРОШУЮ ЖИЗНЬ ДЛЯ ВСЕХ оказываются самоотверженными подручными палачей, борцами за осуществление полной и массовой программы адских мук.
ИНТУИТИВИСТЫ — особи, наделенные от рождения проблесками истинного знания. Они догадываются — что присланы в Ад и тем или иным способом стараются избежать пыток.
СРЕДИ НИХ можно выделить ТРИ ранга.
1 степень — БУЗАТЕРЫ. Доказывают на личном примере, что табу земного существования — обман и чистое дерьмо. Мошенничают, лгут, предают, бездельничают. Не поднимаются до вершин подлости по причине собственной ничтожности, отсутствия заражающего вируса. Ощущают порой потребность разрушения, но усмиряют её, считая ошибочной, черезчур обременительной для выполнения. Пустоцветы.
2 степ. СТИХИЙНЫЕ некрофилы — воспринимают разрушение устоев и ценностей, как род наркотического опьянение. Попрание духовных ценностей высшее жизненное удовольствие. Стихийный сатанизм. Наиболее активные распространители вируса.
3 степ. ВЕРНЫЕ. Характеризуются осознанным устремление к разрушению устоев цивилизации, истреблении рода. Носители тайного, порой подсознательного знания про законы Ада. Миссионеры в борьбе с его лживой природой. Изобретательны и одаренно-порочны. Отсюда — целеустремленный переход в армию Алярмуса. Самые убежденные и последовательные пожиратели Логоса.
ПОФИГИСТЫ — все более увеличивающаяся под воздействием Интуитивистов порода толстокожих особей, с низким коэффициентом интеллекта. Обладают повышенной выживаемостью и адаптацией к условиям Ада. Заповедь смирения ПОДСТАВЬ ВТОРУЮ ЩЕКУ — принцип выживания для пофигистов. Готовность к компромиссу, предательству, пренебрежению нормами нравственности. Из них образуется весьма распространенный клан наемников Алярмуса — переносчиков вируса.
ЖЕРТВЫ — люди с нормативным коэффициентом умственного и душевного развития. Обладают изначально заложенными представлениями о добре и зле, о принципах нравственности, имеют чуткую сенсорную систему, способную производить во взаимодействии с внешним миром ферменты радости, восхищения, привязанности, милосердия, любви. Отличаются стойкостью к пыткам.
1 степень — ДОБРЫЙ ЧЕЛОВЕК — главный мученик и хороший палач. Высшая степень духовного развития и стойкости. В отличии от альтруиста не является миссионером. Честность и чувство долга, сострадание и милосердие — его частные, интровертные характерстики. И основные орудия мучений ближнего.
2 степень — НОРМАЛЬНЫЙ ПАРЕНЬ — способный к адаптации, конформизму, и тем самым — к смягчению боли тип добряка. Активно борется за свое место под солнцем, раня других. При этом способен страдать от нанесенного вреда, но побеждает принцип — «своя рубашка ближе к телу».
3 степень — СВОЛОЧЬ — с легкостью и даже удовольствием наносит вред ближнему. Понимает, что должен страдать от вины, но не способен к любви и состраданию. Старается изобразить Доброго человека и этим вводит в заблуждение наивных жертв. Эгоизм делает С. трудно уязвимой для пыток и способствует развитию дарований палача. Тип выживаемый и перспективный. Готовый материал для вербовки в ряды Алярмуса…»
31
— Черт, черт, черт! Он сбрендил… — Теофил вскочил и заметался по комнате. Светящийся экран компьютера с рассуждениями об адских муках среди насквозь гедонистического гостиничного комфорта выглядел не менее нелепо, чем граната в свадебном торте. Он «пролистал» оставшийся на дискете текст. В глаза бросилась фраза: «Мне трудно дышать. Я должен уйти к ним…»
Трошин ткнул пальцем кнопку, отключая дисплей и стремглав покинул номер. Очевидность катастрофы предстала со всей неотвратимостью. Неужели поздно?! Севан ушел в тот мир, который полностью овладел им — чем бы не являлся — плодом безумия, мрачной вселенской тайны или доморощенной философии измученного человека.
Пляж простирался прямо за шоссе, обсаженном рядами высоких пальм. В эти ранние часы он был пустынен. Расчерчивали песок зигзаги, оставленные мусороуборочной машиной, в перламутровых переливах воды качались чайки и одинокая темная фигура вырисовывалась на бетонном пирсе.
Филя замедлил бег, узнав в сидящем Севана. Тот кидал в тишайшую гладь океана камешки, собранные горкой игравшим здесь вчера ребенком и болтал босыми ступнями. Туфли аккуратно стояли рядом. Филя отодвинул обувь и опустился на прохладный бетон.
— За Эллин присмотрят. Но никто не застрахован от того, что бы не стать следующей жертвой. Все мы — жертвы, — сказал Севан не оборачиваясь обыденным тоном и сладко зевнул.
— Жертвы или спасенные? Ведь ты убеждаешь, что спасется от ада тот, кто станет нечеловеком.
— Я так и знал, что ты не дотянешь до конца моего трактата. Да это не меняет суть, — Севан резко сбил в воду оставшуюся пирамидку гальки и повернулся к Филе. — Я не силен в философии. Я уважаю факты.
— Твоя идея понятна, — Фил вскочил, глядя на темный затылок сверху вниз. — Я — Добрый человек, следовательно — виртуозный палач. Ты Нормальный парень, стремящийся превратиться в Сволочь. Так?
— Увы, не нормальный! Я ведь говорил, как старался отвоевать нормальность, вытравить клеймо Алярмуса. Я верил и не верил собственным домыслам. Зачастую мне приходилось бояться за свой рассудок. Кто-то неведомый пытался вызвать меня на встречу, оставляя следы волнистых разводов. Когда началась серия Арт Деко, я не хотел поддаваться психозу. Старался думать, что убийства инспирированы участниками международного заговора с целью запугать человечество. Ведь ты думал так же?
— Теперь не думаю. Но и в твой АД не верю! Ты болен, они заразили тебя Севан!
— Я появился на свет с кровью рода Алярмуса. Не знаю, какого ранга был мой отец. Скорее всего — человекообразный мутант в переходной стадии. Все начинается от пятнышка между пальцами. С совершенной подлости.
— Но твое пятно осталось крошечным!
— Я боролся за человеческую суть в себе. Я предпочел бы погибнуть, нежели предать, убить, мучить себе подобных. Я не знал, что тем самым уже исполняю роль палача, усиливая собственные муки и тех, кто близок мне, в ком я старался сберечь любовь.
— Не верю тебе. Не хочу. Не могу. Предпочитаю остаться палачом. Таких как я много. Ты знаешь, знаешь, когда я плакал по-настоящему? Так, что болело под ребрами и восторг небывалый распирал грудь… В очереди у донорского центра. Когда взорвали бомбу в переходе на Тверской — погибли и были ранены совершенно невинные люди. По «ящику» объявили, что пострадавшим нужна кровь. Я пришел пораньше, полагая, что окажусь в горстке героев. А там длиннющая очередь! Парни, мужчины, девчонки — сотни, тысячи! Совершенно обыкновенные, многие даже вовсе хилые и некрасивые! Они выстаивали часами, что бы отдать свою кровь совершенно чужим людям! «Просили больше не занимать, — сказала мне тетка в конце очереди. — Ждем на всякий случай»… Я стоял в больничном скверике и даже не понимал, что щекотка в глазах и падающие на свитер капли — это и есть слезы… Слезы невыразимой любви ко всем этим незнакомым людям, ставшим мне вдруг родными! По-настоящему родными! Не веришь? Господи… Тебя же вырастили в приюте! Кто-то мыл твою попку, кормил, учил ходить, думать. И не говори, что все плохо, что кругом воры и злодеи, а воспитатели — садисты. Неправда! Каждую минуту — кто то спасает ближнего — акушерки, пожарные, милиционеры, водолазы, да вообще самые обыкновенные люди! Кто-то отдает свою кровь, лезет на крышу за котенком, вытаскивает из воды пьяного алкаша — рискует собственной жизнью из-за чужой боли, потому что по-другому не может! Почему ты смеешься? Ты скажешь, что они — палачи, помогающие продлить мучение обреченных… Да они счастливы в эти минуты за тех, кому помогли. А те — изувеченные, испуганные, спасенные — становятся лучше! Они ощущают Любовь! Ту Любовь, что есть Бог, что правит миром… Ты безумен, Севан! Безумен… Или попросту издеваешься надо мной… Так или иначе — у нас разные пути. Прощай. — Теофил отвернулся и ринулся проч.
