— Кто свободный? Он?! — Трофим даже задохнулся от такой несправедливости. — Да мне одного слова достаточно, чтоб от него мокрого места не осталось! Здесь я хозяин!
— А кто твоё слово выполнять-то побежит? — остудила Захара Игнатьевича Регина. — Ты что, не видишь, как его все твои хвалёные «быки» боятся? Ты Кислого видел? Так остальные ничуть не лучше, уж можешь мне поверить.
— А сама-то ты что о нём думаешь? — вернулся в деловое русло Трофим. — Не зря же тут целый час просидела?
— Чёрт его знает, — откровенно призналась Рига. — Для такого человека час — очень мало. Но мне кажется, что он не из нашей среды. Больно уж образован. И работает нестандартно. Опять же — сам по себе личность незаурядная: вся охрана ему в рот смотрит. Кто боится, кто уважает — короче, всех твоих людей за неделю под себя подмял.
— Думаешь, мент? — похолодел Захар Игнатьевич.
— Не знаю. Щупать надо. Причём очень аккуратно, чтобы дров не наломать, — Регина закурила. — Но даже если он окажется ментом, мне не хотелось бы, чтоб его убивали.
— Мало ли, что тебе не хочется, — проворчал Трофим. — Такая сделка на носу, а тут… Уверена, что мент?
— Да ты не слушаешь меня, что ли? — разозлилась Рига. — Говорю же — не знаю! Но не бойся, до сделки успеем проверить. Может он ещё и своим окажется.
— В гробу я видал таких «своих», — пробормотал Захар Игнатьевич, поднимаясь. — Его тут ещё на неделю оставь, так он, глядишь, совсем меня заменит!
— Ты, никак, испугался, Троша? — поддела его Регина. — Боишься власть потерять, а?
— Ты! — пошёл красными пятнами Трофим. — Не смей со мной так разговаривать!!
— Ой, боюсь, боюсь, — Рига меланхолично выпустила в потолок клуб дыма. — Кто же тебе, бедному, кроме меня всю правду скажет?
— Вот ты его в ближайшие дни и проверишь! — отрезал Захар Игнатьевич. — И расскажешь мне всю правду, раз ты у меня такая честная. Через два дня я должен знать о нём всё! Если он с нами — то он с нами. А если это мент — то сама понимаешь, не маленькая.
— И как мне проверять его прикажешь? — Регина затушила окурок в пепельнице. — Везде таскаться за ним и задавать наводящие вопросы? Так он не дурак, если ты заметил. Быстро пошлёт меня куда подальше.
— Видела, как он на тебя пялился? — подсказал нужное направление Трофим. — Вот и сделай вид, что тоже положила на него глаз. Разрешаю тебе даже в постель его затащить, если это поможет делу.
— А потом ты нас обоих убьёшь, — продолжила нить его рассуждений Рига.
— Не убью, — пообещал Захар Игнатьевич.
— Ну значит сам от ревности сдохнешь, — подкинула ещё один вариант подруга.
— Не сдохну, — упёрся Трофим.
— Вот, значит, как ты меня любишь, — подвела итог Регина. — Первому встречному готов в койку засунуть ради своей безопасности. Так учти: если Быня начнёт меня соблазнять, я назло тебе отдамся ему и постараюсь получить при этом дикое удовольствие!
— Какая же ты всё-таки стерва! — заорал, выходя из себя, Захар Игнатьевич. — Ты ведь прекрасно знаешь, что от этой сделки зависит вся наша будущая спокойная жизнь! Мы сможем потом вообще отойти от дел. И я не могу позволить, чтоб на последнем этапе всё сорвалось из-за одного непонятного человека! Я хочу его понять. И ты мне в этом поможешь! Ясно?
— Ясно, Троша, ясно, — вздохнула Рига. — Хватит мне двух дней. Только ты уж тогда и мне, и ему предоставь полную свободу. Пусть ходит где хочет и делает что хочет. И сам, будь добр, за мной не таскайся. Что я, в твоём присутствии с ним буду заигрывать? Этому, уж извини, ни одна собака не поверит.
— Ладно, убедила, — проворчал Трофим. — Только ты меня без дела тоже такими намёками не зли. А то не удержусь, да и убью в самом деле.
— Договорились, — Регина грациозно поднялась из кресла и поцеловала Захара Игнатьевича в макушку. — Я у себя.
Фёдор лежал на своей кровати и кидал дротики в висевшую на двери мишень для игры в дартс. Ему было хорошо.
«А ведь правильно в народе говорят, — думал он расслабленно. — Не так страшен чёрт, как его малюют. Не такой уж оказался ужасный этот Захар Игнатьевич. Да ещё и больной какой-то. Кашляет всё время».
Сивцов метнул последний дротик, вонзившийся в косяк двери примерно в метре от мишени, и поднялся. В окно светило яркое зимнее солнце.
«А на улице-то красота! — восхитился Фёдор. — Пойти прогуляться, что ли?»
Открыв шкаф с одеждой, он стал неторопливо собираться на улицу. По дому в это время со скоростью света разносился слух, что Быня признан Трофимом своим личным гостем, который ни в чём не должен знать отказа.
Турист праздновал победу.
Фёдор одевался.
Санный спорт
В холле первого этажа Сивцов встретил Туриста.
— Здорово, Быня! — обрадовался его сотоварищ по всероссийскому розыску. — Ты куда это намылился?
— Да не знаю ещё, — честно ответил Фёдор. — Погода больно хорошая. Может, на лыжах покатаюсь.
— На чём? — изумился Турист. — Да откуда здесь лыжи-то возьмутся? Тут машины только, да снегоход ещё есть. На всякий случай.
— Да нет, — отмахнулся Сивцов. — Это я просто так про лыжи сказал. Не знаю ещё, чем займусь.
— А, — догадался Турист. — Шутишь…
— Шучу, — легко согласился Фёдор. — А санки?
— Чего санки? — не понял друг.
— Санки здесь есть? — терпеливо переспросил Сивцов.
— Опять шутишь? — подозрительно покосился на него Турист. — Зачем тебе?
— Как зачем? — удивился Фёдор. — Кататься. Я тут недалеко видел горку классную, как на «полигон» идти.
— Вроде есть санки, — наморщил лоб Турист. — Только мы на них дрова для камина возим.
— Какая разница! — обрадовался Сивцов. — Тащи их сюда! Это же экстремальный спорт! Адреналин! А то сидите тут, от безделья маетесь…
Сивцовский задор передался и Туристу, а может, он просто старался соответствовать требованиям Трофима и во всём ублажать дорогого гостя. Во всяком случае, он быстро сбегал в сарай и вернулся, волоча на верёвке страшное, сваренное из кривых арматурных прутьев сооружение.
— Хорошие санки, — оценил сооружение Фёдор. — Прочные.
— Нормальные, — попинал полозья Турист. — Нам их сварщик совхозный год назад за бутылку сделал. Хрен сломаешь.
— Это хорошо, — повторил Сивцов. — Ну что, пойдём, прокатимся по разочку?
— Пошли, — согласился Турист.
Всю дорогу до горки Турист исподволь пытался выведать у Фёдора подробности его визита к Трофиму.
— Чего спрашивал-то? — любопытствовал он, забегая вперёд Сивцова. — Про работу твою спрашивал?
— Да так, вскользь, — ответил Фёдор. — В основном про нашего общего знакомого Ефима разговаривали.
— Ты что, и Ефима знаешь? — понизил голос Турист. — Ну ни фига себе!
— А ты-то его откуда знаешь? — удивился Сивцов. — Ефим вроде тихоня, а смотри-ка, все с ним знакомы!
— Да нет, что ты, — испугался Турист. — Я не в том смысле. Он-то о моём существовании наверняка и не догадывается. Просто я о нём наслышан. Ещё бы — личность известная!
— И всё равно как-то подозрительно, — засомневался Фёдор.
— А Рига с ним была? — поспешил сменить тему Турист. — Видел её?
— Видел, — рассеянно ответил Сивцов. — И даже вином угощал. Ничего себе девушка.
— Ну, ты тоже скажешь! — поразился его спутник. — «Ничего себе девушка»! Да таких, как она, на конкурсе красоты поискать ещё придётся. А умная — страх!
— Нормальная, — согласился с товарищем Фёдор. — Надо было её с собой позвать, на санках кататься.
— Ну ты совсем отмороженный! — восхитился Турист. — Нас с тобой потом под этой горкой и похоронили бы. На санках с Ригой кататься! Надо ж такое придумать!
— А что, — удивился Сивцов, — она не любит на санках?
— Она-то может и любит, — заржал Турист. — А вот Трофиму это вряд ли бы понравилось. Так что не произноси больше такие фантазии вслух, здоровее будешь.
— Не знаю, — сказал Фёдор. — Она на меня довольно-таки доброжелательно смотрела. По-моему, вполне бы согласилась покататься.
— Ладно, Быня, хорош, — посерьёзнел Турист. — Накликаешь, в самом деле, беду своими разговорами. Тебе может и по фигу всё, а я ещё пожить намереваюсь. Вот эта горка, что ли?
— Эта, — подтвердил Сивцов, разглядывая заснеженный склон. — Ух ты, блин, крутая. А издалека маленькой кажется.
— Да уж, — почесал в затылке Турист. — Тут и навернуться недолго. Ну чё, поедешь?
— Да просто так как-то неинтересно, — задумчиво протянул Фёдор. — Народу бы сюда ещё…
— Зачем? — удивился Турист. — Санки-то всё равно одноместные.
— Можно было бы устроить соревнования по бобслею, — торжественно предложил Сивцов. — Классно бы время провели.
— Это ещё что за ерунда? — насторожился его спутник. — Попслей этот?
