— Знаешь что?! — вскипел Виктор. — Собирайся давай! Останавливаемся уже! — и несправедливо обиженный, сопя, стал доставать свои вещи.
— Стакан сдать не забудь, — как ни в чём не бывало напомнил ему капитан. — А то опять на бабки влетишь. Наша проводница женщина суровая, шутить не станет. Особенно с тобой. Ты у неё вышел из доверия. Пошли.
Под недовольное бурчание Синельникова и тихий смех Амины троица двинулась к выходу.
В Пелыме было тихо и сонно. На станции прибывших коллег встретил молоденький лейтенант. Невдалеке стоял видавший виды милицейский «козлик» с водителем.
— Лейтенант Казаченко, — представился юноша, сильно смущаясь. — Придан, так сказать, в помощь…
— Имя-то у тебя имеется, лейтенант Казаченко? — спросил, пряча улыбку, Семён. — А то долго по званиям-то друга называть.
— Саша, — ещё больше смутился лейтенант. — Александр…
— Ну здравствуй, Александр, — пожал ему руку сыщик. — Капитан Попович, можно просто Семён. Старший лейтенант Синельников, он же Виктор. Это Амина — звания не имеет, так как приехала частным порядком. А вон там, — показал он на вышедших из другого вагона СОБРовцев, — наша группа захвата. Им бы в оружейной где-нибудь разгрузиться, а потом тоже в гостиницу.
— Да, нас предупредили, — кивнул Саша. — Там за углом ещё «РАФик» стоит, так что все поместимся. Ну что, поехали?
— Поехали, — согласился Семён.
— Майор Величко будет вас ждать в девять, — сообщил лейтенант, когда машина тронулась. — Вам хватит полутора часов?
— Хватит, чего ж не хватит? — удивился Витя. — Поселимся, помоемся, перекусим и — вперёд и с песней! У вас, кстати, вода горячая есть?
— Вода есть, — подтвердил юный Казаченко. Затем подумал и добавил: — Всякая.
— Это хорошо, — довольно протянул Синельников. — Люблю, когда всякая.
— Так я без пятнадцати девять заеду? — осторожно уточнил лейтенант.
— Заезжайте, Александр, заезжайте, — успокоил его Попович. — Мы будем готовы.
Гостиница была обустроена в двухэтажном «бамовском» доме. Правда вода, действительно, была «всякая», а отопление вообще оказалось выше всяких похвал, что сильно порадовало теплолюбивого Синельникова.
Одноместных номеров в гостинице не оказалось, поэтому Амине пришлось взять место в номере для двоих. Но так как избытка жильцов не наблюдалось, она всё-таки оказалась в номере одна, причём администраторша клятвенно заверила её, что такое положение дел, вернее всего, сохранится до самого отъезда постояльцев.
— У нас тут и летом-то не курорт, — сообщила она, протягивая ключ от номера. — А зимой сюда никого и калачом не заманишь. Так что располагайтесь свободно, хоть сразу на двух кроватях.
Амина заверила добрую женщину, что одного спального места ей будет вполне достаточно и пошла распаковывать вещи. Через полчаса они с Семёном пили кофе с бутербродами в комнате оперативников, слушая, как в ванной поёт Синельников.
— Звенит январская вьюга! — надрывался тот, стараясь перекричать шум льющейся из душа воды. — Находят люди друг друга!
— Представляете, Амина, — сказал Попович, приканчивая очередной бутерброд с колбасой, — как трудно жить в одной комнате с человеком, который обожает петь, не имея при этом ни слуха, ни голоса? Это просто ужасно тяжело. Виктор! — крикнул он. — Выходи короче, а то голодным останешься!
Через пять минут появился Синельников. Он был в брюках, свежей рубашке и домашних тапочках.
— Оставь колбасы, проглот! — обратился он к Поповичу и полез в свою сумку, стоявшую под кроватью. — Кто видел мои зимние перчатки?
— Я видел, — ответил Семён.
— Где? — живо вылез из-под кровати его сосед. — Я их всё утро ищу.
— Последний раз я их видел в нашем с тобой кабинете, — напомнил капитан. — Почему-то они лежали в сейфе.
— Бли-и-ин, — протянул Витька, снова заглядывая в сумку. — Я их забыл.
— Ничего, не замёрзнешь, — успокоил его товарищ. — В крайнем случае купишь себе на рынке вязаные варежки.
— Ну да, — обиделся Синельников, выуживая из своего баула какой-то неопределённого вида комок. — А если стрелять придётся?
— Снимешь рукавичку, выстрелишь, потом снова наденешь, — подсказал алгоритм стрельбы в варежках Попович. — Не маленький. Или можешь дырку для указательного пальца прогрызть. Потайную. Чтоб бандиты сразу не заметили.
— Что это? — не обратил внимания на ёрничанье товарища Витька. В руках он вертел какую-то тряпку.
— Это? — присмотрелся Семён. — Это, друг мой Виктор, похоже, то самое полотенце, за которое ты не далее как два часа назад никак не хотел расплачиваться.
— Вот это да, — Синельников обалдело обвёл взглядом присутствующих. — А на фига я его к себе в сумку-то засунул?
— Хороший вопрос, — согласился капитан. — Очень правильный вопрос, дорогие товарищи! Как говорится, побольше бы таких острых, своевременных вопросов…
— Ладно, хорош трепаться, — прервал его посрамлённый Синельников. — Дай бутерброд лучше…
Через пару минут под окнами посигналил подъехавший на машине лейтенант Казаченко, и сыщики, на ходу дожёвывая колбасу, стали собираться. Первым делом надо было нанести визит начальнику пелымской милиции.
Майор Станислав Степанович Величко оказался невысоким, чуть лысоватым крепышом, который тепло принял оперативников на своём рабочем месте. Попович, заметивший задвинутую в угол двухпудовую гирю с сильно потёртой ручкой, по-новому взглянул на ладную, словно литую фигуру хозяина кабинета. Рукопожатие майора казалось железным.
— Здравствуйте, здравствуйте, — радушно поприветствовал он гостей. — Присаживайтесь. Да, дела, — вздохнул он после того, как все расселись на предложенные стулья. — Прозевал, получается, майор Величко целое бандитское гнездо у себя под носом? Аж из самой Москвы заинтересовались голубчиками…
— Ну, этих и прозевать немудрено, — развёл руками Семён. — Сами на них случайно вышли, по единственному сделанному отсюда звонку. Организация здесь, похоже, очень серьёзная действует. Те ещё конспираторы.
— Я тут после вашего запроса пошуровал осторожно, — Величко задумчиво постучал пальцами по столешнице. — Разузнал кое-что, так, по мелочи. Дом этот записан на одного средней руки бизнесмена из Тюмени, данные на него имеются, если надо. Сам он, конечно, тут ни разу не появлялся. Дом построен на отшибе, в лесу, так что незаметно подойти к нему можно только пешком, через самый бурелом. Это километров пять по сугробам будет. Есть одна дорога туда, но по ней, сами понимаете, только хозяева ездят, любого постороннего ещё на дальних подступах «срисуют». Денег в эту хоромину ого-го сколько вбухано, похоже. Номер-то телефонный здесь, на нашей АТС зарегистрирован, а сам аппарат аж вон где находится! В такую даль, через лес, получается, кабель прокладывали! Газ тоже, выходит, отсюда тянули. Вы, я так понимаю, сначала на разведку собираетесь?
— Конечно, — согласился с майором Попович. — Хотелось бы посмотреть на это чудное местечко своими глазами.
— Хорошо, — подвёл итог Величко. — Тогда я вам пока даю Сашу Казаченко с машиной и водителем, можете полностью на него рассчитывать. Если потребуется ещё какая помощь — обращайтесь безо всякого стеснения. Лично или через Александра. Что могу — сделаю.
— Спасибо, Станислав Степанович, — сказал Семён, поднимаясь. — Вы нам сильно облегчили задачу.
— И ещё, — улыбнулся майор. — Постарайтесь держать меня в курсе происходящего. Всё-таки я должен знать, что у меня на подведомственной территории происходит.
— Ну, это само собой, — пообещал начальнику милиции Попович. — До свидания. Ещё раз спасибо за информацию.
— Да не за что, — пожал им на прощание руки Величко. — Желаю удачи.
Амина с тревогой наблюдала, как друзья экипируются тёплыми вещами.
— А это точно не опасно? — спросила она ещё раз.
— Это ужасно опасно, — печально подтвердил Синельников. — Особенно для меня. Я лет десять не занимался физкультурой. А сейчас мне без всякой предварительной подготовки предстоит протопать пять километров по сугробам в одну сторону, и ещё пять — в другую.
— Ладно тебе заливать-то, — одёрнул его Попович, надевая одолженные у лейтенанта Казаченко валенки. — Саня нас довезёт до половины дороги. А два километра — это тебе не пять.
— И не шесть, — пробурчал Виктор. — Железная логика.
— Ну, присядем на дорожку! — предложил капитан, с трудом втискиваясь в кресло. — Чего-то я разбух от тёплых вещей.
— Ничего, жар костей не ломит, — успокоил его Синельников.
Посидели.
— Слушай, — вспомнил вдруг Семён. — А что это к тебе за тип на вокзале подходил в день отъезда? Маленький такой, чернявый.
— А что? — подозрительно спросил Витька. — Чего это ты вдруг вспомнил?
