– С тех пор как мне исполнилось шестнадцать, у меня была комната в штаб-квартире Эгиды. Что-то вроде квартиры-студии. Там хотя бы есть ванная, так что мне грех жаловаться.
– Не похоже, что там так уж много места.
Она пожала плечами.
– А мне и не нужно. Я вроде как не устраиваю там вечеринки, торжественные встречи и тому подобное.
– Звучит одиноко. – Слова сорвались с его губ прежде чем он смог подумать, что сказал… или как много это говорило о нем самом, ведь он тоже жил уединенной жизнью. Об одиночестве он знал не понаслышке.
– Я нахожу чем себя занять, – сказала она, и да, Тан тоже так делал, но занятость не меняла того факта, что он все еще спал по ночам один.
– А что на счет времени когда ты не работаешь?
– Я всегда работаю.
– Разве ты не берешь тайм-ауты, чтобы насладиться людскими праздниками и торжествами?
– Кто-то должен работать. Демоны не перестанут терроризировать людей, только потому что Рождество.
Она аккуратно положила столовое серебро на пустую тарелку.
– Кинан и Вал обычно приглашают меня к себе домой на День благодарения и прочую фигню, но, ты знаешь, это неудобно вторгаться в семейные сборища? Поэтому я работаю. В Эгиде бесконечный поток документов, которые мне нужно прочувствовать на подлинность, так что это круто.
Нет, это совсем не круто. У нее не было настоящей семьи или друзей, так ведь? Но почему? И бесконечный список документов? Разве у Эгиды не было кого-нибудь еще, кто мог бы проверить тексты на подлинность в их библиотеке?
– Так что… они держат тебя взаперти в штаб-кваритире и заставляют исполнять их приказы? – Реган дернулась, словно он ткнул в нее электошокером.
– Конечно же нет! Я работаю добровольно. И вообще мне повезло там находиться. Обычно Эгида убивает таких как я.
– Таких как ты? – Когда она опустила взгляд в свою тарелку, определенно испытывая дискомфорт, он понизил голос. – Реган, ты можешь сказать мне. Нет ничего такого, чего бы я не слышал на своем веку.
Долгое мгновение Реган просто сидела напряжено, и он знал, что она была готова выскочить из-за стола. Очень медленно, Тан потянулся и накрыл своей ладонью ее руку, поглаживая ее так же, как успокаивал Стикса.
Возможно это печально, что весь его опыт сводился к умению успокоить свою лошадь, женщины же для него являлись абсолютно чуждыми созданиями. Его единственный опыт был связан с Лимос, и она точно не была типичной женщиной, независимо от того, как сильно хотела ею казаться.
Кроме того, когда она нуждалась в утешение, то как правило шла к Ресефу.
Постепенно Реган расслабилась.
– Мои настоящие родители были Хранителями. Но мой отец был одержим демоном, и находясь под влиянием демона, он оплодотворил мою мать. Я не демон, – добавила она быстро, и Тан улыбнулся.
– Я это знаю. Ты камбориан.
Она подняла голову.
– Я не камбориан.
Он покачал головой.
– Камбориан – это ребенок, рожденный от союза человека и демона. Ты камбориан. По существу, в человеческое семя твоего отца проникла демоническая энергия. Поэтому ты не демон, но владеешь некоторыми чертами и способностями демона. И возможно имеешь некоторые демонические слабости.
Она нахмурилась
– Я не переношу большинство лекарств.
– Я слышал, что многие демоны не переносят человеческие лекарства. Поэтому создается впечатление, что у тебя какая-то ненормальная аллергия.
– Мне кажется странным, что Эгида не знала кем я являюсь.
Он фыркнул.
– Эгиде плевать. Если они убивали детей, рожденных от одержимых, думаешь им действительно было важно как называть их?
Ее свирепый взгляд сказал ему, что она не готова к критике своих сослуживцев. А уж тем более, услышать от него.
– У нас есть название для них. И это не то, которое ты используешь.
– Да? И как же хранители зовут людей подобных тебе?
Реган отвела взгляд, и мгновенно на него накатила ярость, настолько сильная, что он чувствовал, как души начали в нем шевелиться даже не вызывая броню.
– Дьявольское отродье.
Он не мог сдержать грохочущий рык, зарождавшийся в его груди.
– Они называют тебя дьявольским отродьем?
– Нет. – Покачала она головой, ее отрицание было слишком сильным. – Я имела ввиду, не… это было в то время.
– Они не могут сказать это прямо тебе в лицо, но называют так. Ты слышишь это, но потом они смотрят на тебя и говорят: "О, я не имею в виду тебя. Разве не так?"
Снова, она отрицала, качая головой.
– Ты не знаешь…
– Нет, – перебил он. – Как раз знаю. Никто, блядь, не смел такое мне сказать, но я видел это миллионы раз в своей жизни.
– Танатос? Танатос.
– Что? – огрызнулся он.
– Твои глаза светятся а стол трясется.
Он хотел разорвать на части каждого хранителя, который обидел Реган. Это не имело смысла, учитывая, что однажды он сам хотел причинить ей боль, очень хотел, но многое из того, что он чувствовал не имело смысла.
Боже, не удивительно, что она постоянно работала, вместо того чтобы общаться. Ведь проводить время с коллегами в свободное время было бы примерно так же весело, как если бы почистить туалет ложкой.
То, как она старательно складывала салфетку в идеальный квадрат, он решил, что прав по поводу чистки туалетов, тоже, он заставил себя успокоиться и потянулся за одним из трех десертов на столе.
– Торт?
Ее глаза загорелись.
– Мне бы не стоило… но я клянусь, этот ребенок мгновенно освобождает место для сладостей независимо от того, насколько я сыта.
– Итак… клубничный чизкейк, торт "Красный вельвет" или шоколадный мусс?
Головы твоих коллег на серебряном блюде?
– Да, пожалуйста. – Она практически подскочила со стула, и Тан не смог удержаться от смеха, в частности и от идеи голов на серебряном блюде. Это было бы чертовски весело.
– Здесь также есть пять разных видов мороженого в морозильнике.
Она усмехнулась.
– Я приберегу мороженое на потом. Прямо сейчас… вон то.
Он положил по кусочку каждого десерта и передал ей тарелку.
– Ешь.
– А себе положишь тоже, да? Не буду есть пока ты не сделаешь это. – Она вздернула подбородок, показывая, чтобы он убрал тарелку. – Я не буду есть десерт одна, ты будешь со мной.
Упрямая женщина. Отлично. Он тоже может поиграть в эту игру.
– Я съем кусочек, – согласился Тан вкрадчиво. – Но тебе придется дать его мне.
Его забавляло то как она прищурившись смотрела на него, но по-прежнему отрывисто и с раздражением отломила кусочек чизкейка краем вилки. Затем протянула Тану.
