– Держи.
– Как? Разве ты меня не покормишь? – Он не собирался дразнить, или флиртовать, или играть с ней, но сделает все возможное, чтобы заставить ее есть. Чувак, продолжай себе это говорить.
– Я абсолютно уверена, что ты в состоянии поесть сам.
– Ты права. – Он взял вилку, накрыв ее пальцы своими. – Я должен покормить тебя. – Он осторожно приблизил вилку к её рту.
– Ты сказал, что не против кусочка, если я его тебе дам, – запротестовала она.
Он усмехнулся, прижав десерт к ее губам.
– Ты съешь это, и я возьму чуть-чуть.
Она тихонько зарычала, этот звук действовала на него как Виагра, мгновенно. Сексуальный рокот отозвался прямо в паху, и Тан почувствовал, как стало тесно в штанах. Когда она неохотно открыла рот, чтобы принять кусочек, Тан почти застонал.
Реган носила его одежду, была беременна его сыном, и он кормил её собственноручно. В клане, в котором он вырос, она бы считалась его.
Моя.
Это было то слово, которое он никогда не думал использовать. Никогда не думал, что у него будет возможность его использовать. И всё ещё не должен. Реган не его.
Даже если она не обманывала, всё равно его не хотела, и не хотела его сына, и было ясно, что не могла дождаться момента, чтобы уйти от него. Нет, Реган определенно не его.
Настроение мгновенно улетучилось, он отпустил ее руку с вилкой.
– Вот. Совсем не сложно?
Замешательство мелькнуло в ее глазах, на его тон, прозвучавший резче чем хотелось бы, но Тан твердо настроил себя против этого, и взял кусок пирога "Красный бархат".
Они закончили есть в напряженном молчании, хотя Тан не стал доедать из своей тарелки пока Реган не отодвинула свою, и не откинулась на спинку стула с удовлетворенным вздохом
Когда он запил свой последний кусок Маунтин Дью, Реган зевнула. Мгновенно, он вскочил на ноги и потянул ее к себе.
– Я помогу тебе лечь в постель.
– Что? – она позволила ему поддерживать её несколько шагов, а потом резко остановилась. – Зачем?
Если честно, то он понятия не имел. С Реган столько всего произошло сегодня, и она, наверное, устала… и первым инстинктом Танатоса, когда она зевнула, было отвести её в постель.
Но чёрт его дери, если Тан скажет ей, что беременность отбыла у него способность нормально мыслить, и он так хотел этого ребёнка и думать мог только о том, чтобы заботится о ней.
Он посмотрел на часы, надеясь на помощь. Полночь. Идеально.
– Уже поздно. Тебе нужно в кровать.
– Я не нуждаюсь в том, чтобы ты мне указывал, когда ложиться спать.
Ну конечно нет. Она вообще в нём не нуждалась. Его не было в жизни Реган, и жизни из сына больше восьми месяцев, Танатос не имел возможности помогать и заботится о них. Вспышка боли опять вернула его в состояние обороны, и он холодно улыбнулся.
– Я не сказал, что мы будем спать.
Реган прошла мимо и направилась по коридору.
– Засранец.
– Ты так не думала, когда стонала с моим именем на губах.
– Как ты любишь напоминать, это было моей работой, – бросила она через плечо.
Напоминание было как удар под дых, но он решил это не показывать.
– Очевидно, ты любишь свою работу. Очень.
Она вошла в спальню и развернулась, ее челюсти сжались.
– Понятно. – Она издала горький смешок. – Что, ты удивлен тем, что я призналась в этом? У тебя видимо проблемы с глазами, ты определенно опасно-привлекательный сексуальный парень.
– Ого, прозвучало как высшая похвала.
– Похвала? Я же не лестную речь тебе сочиняю, чтобы на свидание заманить, или что-то в этом роде. Просто говорю, что ты не полный лузер.
– Ты упустила свое призвание. Тебе бы действительно писать биографии для EvilLove.com.
На мгновение она с ненавистью посмотрела. А потом, неожиданно, рассмеялась. От неожиданности у него свело внутренности так, что он сделал шаг назад.
– Почему ты смеешься?
– Потому что ты порой такой придурок, что я даже не могла предположить, что у тебя есть чувство юмора.
– По правде, твоя похвала заставляет меня светиться от счастья, – сказал он сухо.
– Светиться – я бы про тебя так не сказала. – Она одарила его оценивающей улыбкой и развернулась на сто восемьдесят, в результате чего он опустил взгляд на ее аппетитный зад.
Из-за беременности там добавилось несколько кило, но он не возражал. Прежде ему нравилось ее твёрдое тренированное тело воина, но новое, с небольшими округлостями предало ей более женственный вид, что ей шло, хотя он бы поставил свой левый клык, что Реган убила бы любого, кто сказал бы ей это.
– Ты куда?
– В душ, – бросила она через плечо. – Или это ещё одна вещь, которую мне запрещено делать?
Он пожал плечами.
– Душ принимать ты можешь.
– Ох ты Боже мой, спасибочки.
Реган ворвалась в ванную и захлопнула дверь, а Танатос, наконец, позволил себе улыбнуться. Давно он так не веселился, и собирался поразвлечься ещё больше, как только девушка уляжется в постель. Нет, он не станет требовать сексуальных услуг… хотя идея заманчива.
Сегодня Реган потеряла друзей и сослуживцев, а Тан не был полным ублюдком. Он лишь хотел, чтобы она хоть немножко попросила. Узнала, каково это было для него, лежать обездвиженным в доме Ареса, молча умолять, чтобы его отпустили. По крайней мере, Тан позволял Реган использовать голос.
Реган просила оставить её в покое – он так и сделает. Чёрт, Танатос даст ей всё, чего бы она не пожелала. Ему лишь хотелось… чего, извинений? Да, наверно, так и есть. О, она пробовала, даже бросила символическое "мне жаль", но он на это не купился.
Реган следовала указаниям Эгиды как хороший маленький солдат, и теперь невинное дитя будет страдать из-за последствий. Разве что Тан вмешается. Если ребёнок действительно может спасти мир – это плюс. Но даже если нет, Танатос сделает всё возможное, чтобы о его сыне заботились и любили.
Потому что хоть он и узнал о сыне меньше сорока восьми часов назад, но сразу полюбил его. Танатос давно оставил мысли о том, что однажды заведёт ребёнка, но если мечта – умерла, то желание – осталось.
Теперь его мечта восстала из пепла, и он не позволит ей ускользнуть сквозь пальцы.
Переводчики: Yogik, silvermoon, navaprecious, kr71
Редактор: natali1875
Глава 14
Когда Реган приняла душ, ее живот скрутило от мысли о предстоящем. Действительно ли Танатос потребует секс?
Насколько её тело становилось горячим и возбуждённым от этой мысли, настолько же девушку охватывала паника, и она не могла трезво мыслить.
