губами. Подключив язык, облизывала ее словно леденец, по кругу обволакивая слюной. А чтобы разбудить Артема окончательно, пустила в ход зубы, несильно стиснув головку резцами. Судорожно вздохнув, подросток простонал, а когда ощутил, как его детородный орган все глубже проникает в рот новоиспеченной подруги, расплылся в улыбке и накрыл глаза предплечьем. Заглотив член полностью (рвотный рефлекс она научилась подавлять уже много месяцев назад), Лена стимулировала его язычком, прижимала то к одной щеке, то ко второй. Двигая головой вверх и вниз, постепенно ускорялась, занимаясь делом с явным удовольствием, параллельно одной рукой сжимая свою грудь, соски которой стремительно разбухали. Немного погодя свободной рукой обхватила основание члена и, оставив во рту только налившуюся кровью головку, энергично работала кулачком.
Юноша задышал чаще и глубже – должно быть, готов был вот-вот эякулировать. В планы Лены это не входило, и она прервала акт оральных услад.
– Эй… – простонал парень обиженно-недовольным тоном, приподнявшись на локтях и уставившись на Лену. Однако та сию же секунду его успокоила, пообещав, что он сейчас испытает двойное наслаждение, получит то, что доселе разве что видел в порнофильмах.
Повернувшись теперь к Кате, которая, как можно было понять со стороны, так и не согрелась, но почему-то не накрывалась ни покрывалом, ни одеялом, подруга заботливо, без резких движений взяла ее руку и, выпрямляя в суставах и протягивая над своими бедрами, положила ладонь на стояк Артема.
– Во-о-от, вот так, – приговаривала она нежным голоском, фактически подталкивая подругу к продолжению начатого ею самой. Тонкие пальцы полусонной девушки знали свое дело. – Давай, давай, не стесняйся, – проворковала Лена, обеими руками обхватив голову Кати и аккуратно притягивая ее к причинному месту. Подруга, не сопротивляясь, подползла к Артему и расположилась так, что его хозяйство оказалось на уровне ее глаз. Что делать дальше – объяснять ей не требовалось, она сама все поняла, она сама этого хотела. Раскрыв рот пошире, она пустилась в оральные утехи; отчего-то уверенная в том, что парень продержится долго, без промедления применяла все свои навыки. Тем временем Лена села юноше на торс и, подняв его руки, ладонями накрыла свои груди. Он шумно выдохнул и принялся их разминать подобно тесту, получая невероятное удовольствие. Ощущая, как вновь набухают соски, Лена завелась еще больше, хотя надеялась этого избежать.
Развернувшись к его лицу спиной, она присоединилась к Кате, и теперь они ублажали Артема поочередно. Он же не преминул воспользоваться случаем прижаться лицом к ягодицам развратницы и пальцами проникнуть в ее влагалище.
Чуть было основательно не увлекшись чувственной игрой, в которой ей следовало лишь напустить видимости непосредственного участия, Лена слеза с подростка. Убедившись в том, что для получения оргазма ему будет достаточно одной только Кати и что он способен продержаться еще минуту-другую, она по памяти нащупала в темноте свои трусики и футболку, влезла в них и незаметно, насколько это было возможно, выпорхнула из комнаты. Старательно подавляя в себе злорадство от предвкушения предстоящей ругани двух голубков, она сменила ухмылку на выражение удивления, беспокойства и непонимания. И пока была способна придерживаться фальшивого образа, немедля толкнула дверь комнаты, за которой странствующий в сновидениях бойкий и вспыльчивый юноша еще прошлым вечером не мог и представить, что совсем скоро его руки будут измазаны кровью тех, кто…
– Женя! – услышал он знакомый голос прямо над ухом, и чьи-то холодные пальцы вцепились ему в плечо. – Женя, просыпайся! Там… в общем, тебе надо это увидеть!
Со стоном поворачиваясь на бок, морщась от головной боли и сухости в горле, он едва разборчиво пробурчал:
– Что за срочность? Что случилось?
– Там Катя… она…
В ожидании продолжения подросток уставился на девушку, при этом, будучи полусонным, не мог сообразить, чего же от него хотят. Потом обвел взглядом кровать – и перед собой, и за спиной, – снова посмотрел на Лену. Раскаленной иглой догадка вдруг пронзила ему мозг.
– Где она? – спросил он тихо, боясь того, что ответ ему известен заранее.
– Пойдем. Сам посмотришь.
– Ладно. Черт…
По-быстрому отыскав свои трусы-боксеры, Женя запрыгнул в них и быстрым шагом двинулся за блондинкой, в считанные мгновения пролетел мимо нее. В нем стремительно закипали ревность и ярость, дрожащие пальцы рефлекторно сжались в кулаки; вертикальная складка между бровями сужалась и углублялась.
Разъяренный юноша, влетев в спальню, зажег свет. К несчастью всех присутствующих – и к радости Лены, которая намеренно ненадолго задержалась в коридоре, – его догадка подтвердилась. Он схватил свою подругу за волосы и, намотав их на кулак, грубо дернул на себя, сбросив девушку на пол.
– МРАЗЬ! – надрывно выкрикнул он и с размаху прописал Кате пощечину, разбив нижнюю губу.
Артем моментально протрезвел, отполз к изголовью кровати и прикрыл свое хозяйство покрывалом. Растерянный, он не мог сообразить, как вести себя дальше, что следовало бы сказать в свое оправдание; по существу, он только теперь начал соображать, в чем провинилась Катя, в чем провинился и он сам.
Обернувшись к Лене, Женя подметил, что с ней было что-то не так. Он не смог бы выразить словами возникшее чувство подвоха, но на эмпатийном уровне понимал, что выражение ее лица и поза не вписываются в происходящее. И тотчас же до него дошло: она все подстроила.
– Ну ты и сука! – выпалил он, ткнув пальцем в обескураженную девушку и подскочил к ней размашистым шагом. Прежде чем она успела хотя бы дернуться с места, он грубо схватил ее за плечи и слепо толкнул что есть мочи. Не устояв на ногах от мощного толчка, она свалилась на пол, с силой приложившись затылком об угол тумбы, на которой стоял телевизор, притом едва не уронив его. Ее тело обмякло, плечи повисли, голова упала на грудь, и было видно, как по бледной шее струйкой засочилась кровь, обагряя волосы, одежду и предмет мебели.
– Ты какого черта творишь?! – вскричал Артем грубым басом, наплевав на страх, который отступил на второй план, уступив лидерство агрессивному тону, – так часто происходит, когда лидер компании, которого боятся и уважают, переходит грань дозволенного. Особенно когда он делает это в стенах чужого дома, где следует выказывать определенную степень уважения даже в гостях у недруга.
Прижав ладонь к воспаленной щеке, прикрывая разбитую губу, Катя, сжавшись в комок, заливалась слезами, не
