можно на дань поставить ушлых торговцев, что зарабатывают хорошие деньги, которые им явно лишние будут.
— Ну чего, Андрюх? — шепнул Федя, не сводя из толпы косого взгляда с этих двух рэкетиров. — Берем?
— Мы здесь не за этим… — замотал я головой и залихватски сплюнул шелуху от семечки на бетонный пол (никто не должен был знать, что мы бравые милиционеры). — Это люди Гоши Индия. Свои, короче…
— Не понял? А чего мы здесь тогда тремся?
— Наблюдаем. В четыре глаза. Кто куда жаловаться побежит, кто им отпор попытается дать. Может, их тут же попытаются прикопать люди Туза, а мы тут как тут. Говорят, он рынок тоже контролирует.
— А, понял, — гоготнул Федя. — Мы типа «крыша» ментовская. У бандюгов. Да? Звучит не очень…
Я в ответ лишь вздохнул — если б ты знал, Федя, как оно дальше будет. А молодчикам действительно один человек попытался дать отпор.
— Внимание, Федор! — прошипел я. — Готовность номер р-раз!
Глава 14
Тем временем один из торговцев фруктами, похожий на армянского актера Фрунзика Мкртчяна, стал размахивать короткими ручонками и возмущаться на весь рынок.
Черт! Внимание нам ни к чему. Так и задержать Гошиных подручных могут.
«Двое из ларца» это смекнули и быстренько притушили торговца чувствительными, но не слишком заметными тычками в живот.
Однако бдительные граждане заметили противоправную возню у прилавка с овощами и фруктами и тоже стали возмущаться. Время сейчас такое, человек человеку ещё не волк. Но всё-таки покупатели и торговцы соседних прилавков не решались в открытую выступить против двух крепких «быков». Лишь глядели возмущённо, да сотрясали воздух словесно.
А рэкетиры напоследок прошептали угрозы продавцу на ушко и поспешили скрыться. Толпа молча расступилась, пропуская их к выходу. Задерживать хулиганов никто не решился.
Когда бандюги скрылись, кто-то выкрикнул:
— Милиция! Вызовите милицию!
— В чем дело, граждане? — подошли мы с Федей, будто только здесь очутились. — Милиция уже здесь.
— Панимаете! — стал горячо рассказывать Фрунзик с характерным акцентом. — Мнэ угрожали!
Он тыкал сарделечным пальцем в ту сторону, куда ушли двое, но те уже давно растворились в живом потоке людей.
— Разберемся, — кивнул я. — Пройдемте с нами, гражданин…
— Как — с вами? — глаза его навыкате стали еще больше, ну точно вылитый дядя Джабраил из «Кавказской пленницы». — А товар?
— Попросите приглядеть кого-нибудь, а мы прогуляемся до ближайшего пункта охраны общественного порядка. А что вы так разволновались?
Торговец смекнул, что мы не простые менты («простых», наверняка, всех в лицо знал), и лучше с нами не связываться, а то еще накопаем чего лишнего. Но не замолчал.
— Нет, вы поглядите, товарищи! — взывал продавец к толпе. — Ну вы видели? Честного гражданина забирают, я же потерпевший! Что за беспредел, товарищи!
— Да какой же ты честный⁈ — сотрясала морщинистым кулачком на него старушка в когда-то элегантном, а нынче изрядно потертом пальтишке и старомодной шляпке. — Да у тебя помидоры по шесть целковых! А в магазине полтора рубля стоят!
— Слушай, — отмахнулся на это от неё торговец. — Вот и иди в магазин. Часок в очереди постоишь, успокоишься!
Народ неодобрительно загудел.
— Совести у вас нет! — выкрикнул кто-то, а я положил руку на плечо «потерпевшему» и твердо проговорил:
— Прекратите этот балаган. Следуйте за нами.
— Я заявления писать не буду! — пытался сопротивляться торговец.
— Тогда вы свидетель правонарушения. Ваш гражданский долг — отреагировать и все подробненько нам рассказать. Вы ведь ответственный советский гражданин?
«Фрунзик» вздохнул, что-то сказал соседям по прилавку, наверное, чтобы те приглядели за его товаром, и поплелся за нами.
Пункт охраны общественного порядка был тут же, в здании рынка. Я заранее узнал про его дислокацию и уверенно шагал в нужном направлении. Ввалились мы втроем в широкий кабинет с ответвлением еще в пару комнат.
В отличие от типичных непритязательных служебных помещений милиции, здесь ремонт был на уровне. Да и пишущие машинки электрические на каждом столе красуются.
— В чем дело? Вы кто? — не вставая со стула, встретил нас недоуменным взглядом уже немолодой старлей.
Я светанул корочками и небрежно проговорил:
— МВД СССР, майор Петров.
Старлей вскочил и зачем-то напялил фуражку, что лежала на столе. До седин дослужился, а не знает, что головной убор на служебном столе — плохая примета.
— Старший лейтенант Чобан, — отрекомендовался хозяин кабинета.
— Что же вы, старший лейтенант, правонарушения допускаете на вверенной территории? — отчеканил я. — Среди бела дня злоумышленники общественный порядок нарушают в торговом зале.
— Кто нарушает? — хлопал глазами старлей. — Рудик, что ли?
Здешняя милиция явно привыкла к тому, что тут надо просто сидеть в часы работы рынка. Чобан этот выглядел так, словно его выдернули из многолетней обломовской дремоты.
— Я вообще-то потерпевший, — вставил слово торговец.
— Рассказывай, потерпевший, — приказал тогда ему старлей.
Сбивчиво, подкрепляя слова активной жестикуляцией, Рудик в красках поведал об инциденте.
— У нас в первый раз такое, — бормотал милиционер, поглядывая на меня.
Фуражка сползала, и он постоянно ее поправлял. Видно, не так часто надевает, с размерчиком не угадал. Не могла же у него голова похудеть.
— В первый — не в первый, а на заметку возьмите. Не хватало, чтобы посреди бела дня с людей деньги трясли. И причем, под носом у вас.
— Заявление писать будете? — воззрился инспектор строгим взглядом на Рудика.
— Какое заявление, товарищ лейтенант? — опешил торговец овощами.
— Старший лейтенант.
— Ой, извините! Какое заявление? Я напишу, а завтра они меня в подъезде подкараулят. Вы сами уж разберитесь! Я за что деньги плачу?
После последних слов Рудик осекся и зажал себе рукой рот под уничтожающим взглядом старлея.
Но было уже поздно.
— Какие деньги? — прищурился я, нагнетая обстановку.
— Известно, какие, за место на рынке, — поспешил оправдаться продавец. — Администрации.
В это время дверь распахнулась, и в кабинет зашел солидного видя дядечка в отутюженном костюме и со сверкающей лысиной.
— Здравствуйте, товарищи, а что происходит? — уставился он на нас с Федором.
— А вы кто будете? — бросил я в его сторону.
— Это товарищи из Москвы, — шепнул ему инспектор Чобан. — Из МВД СССР.
Лицо дядечки вмиг поменяло
