Вместе с прозрением ко мне пришла и жуткая, исходящая от этого следа вонь, заставившая поморщиться и непроизвольно затаить дыхание.
— Юля? — в голосе Дмитрия появились нотки беспокойства. — С тобой все в порядке?
— В полном, — прогнусавила я, стараясь отделаться от невыносимого запаха плесени и гнили, который как назло стал еще ощутимее.
Цыпленок, перепугавшись окончательно и решив держаться от подозрительной штуки подальше, вернулся на прежнее место и уселся у меня в ногах. Так и хотелось проговорить что-нибудь ободряющее, дабы его успокоить, но я опять сдерживалась.
— Взгляни сюда, — Дмитрий протянул мне какую-то папку. — Здесь распечатки нашей чистовой продукции. За две недели нужно подготовить два варианта линейки — то есть, разработать серию иллюстраций к чашкам, значкам и футболкам. Эскизы сдать к двадцать первому числу, в электронном формате. Справишься?
Получив утвердительный ответ, он еще раз повторил со мной все основные моменты в использовании программ, проверил выполненные задания и, указав на ошибки, объявил, что на сегодня достаточно.
— Ты домой? — словно разговаривая с доброй приятельницей, спросил Дмитрий, когда мы собрались уходить. И, дождавшись кивка, предложил: — Может, тебя подбросить?
— Хочу пройтись пешком, — на этот раз возразила я, скрасив отказ вежливой улыбкой.
Настаивать Дмитрий не стал. Из офиса мы вышли вместе, а потом так же вместе прошли еще до стоянки, где у него было припарковано авто. В отличие от офиса, на улице в обществе Дмитрия я испытывала колоссальное напряжение, поэтому облегченно выдохнула, как только мы попрощались.
Красная ауди пикнула, игриво подмигнула фарами, начальник сел за руль, а я прошествовала дальше по обласканной жаркими лучами дороге. Дух-помощник притих и молчаливо семенил рядом, будто погруженный в какие-то размышления, и я ловила себя на том, что тоже то и дело мысленно возвращаюсь к странному грязевому следу.
В общем-то, ничего удивительного в том, что в офис наведался какой-то дух, не было. Ну приперся он незваным гостем, ну посидел немного под компьютерным столом, ну наследил, уходя… и все-таки что-то меня беспокоило. Еще и поведение цыпленка в предыдущий раз вспомнилось — кажется, тогда он тоже чего-то испугался.
В Большом Доме царила тишь, да благодать. Сонливое умиротворение, вызванное царящей на улице удушливой жарой. Войдя в старое здание и оказавшись в блистающем новом ремонтом холле, я словно попала на морское побережье, балующее прохладой и свежестью. Олег на ресепшене лениво заполнял какие-то бумаги, периодически прерываясь на прохладный лимонад, парочка духов неспешно протирала и без того чистый пол, из кухни доносились тонкие ароматы чего-то сдобного и ягодного…
Покой. Умиротворение. Можно подняться к себе в номер, растянуться на кроватке и предаться законному ничегонеделанию…
Мое сдобренное сладким предвкушением намерение в пух и прах разнесли неожиданно прозвучавшие кошачьи вопли. Я успела вздрогнуть, испугаться и подумать о Котике, прежде чем дверь гостиницы с размаху распахнулась, и в нее вбежали четыре белые кошечки. Их мне уже приходилось видеть — именно они в мой первый рабочий день несли чемоданы своей хозяйки.
Кошки словно обезумели — взъерошенные, с вздыбленной шерстью и горящими глазами, они орали во всю глотку и носились по холлу, оставляя на полу красные следы. Я не сразу поняла, что красные следы потому, что лапы кошек испачканы кровью. А когда поняла, на вопли уже сбежалась добрая половина постояльцев и персонала, возглавляла которую госпожа Санли.
Совсем скоро вопли кошек дополнили перекрикивания возмущенных постояльцев, после чего их всех вместе взятых перекрыл громоподобный голос разбушевавшейся рыжей ведьмы, призывающей всех сохранять спокойствие, а затем… затем внезапно наступила тишина. Абсолютная. Даже кошки угомонились!
В холл вошел заклинатель духов, за спиной которого находился Герман. Их появление среди воцарившегося безумия возымело эффект разорвавшейся бомбы — точнее, ее последствий. Все замерли в тех позах, в которых находились, и госпожа Санли оказалась стоящей с поднятой вверх рукой, широко открытым ртом и отведенной назад ногой, которой собиралась незаметно пнуть одну из особо буйных кошек.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Тэйрон остановился около стойки, за которой застывший Олег шевелил одними глазами, ошарашено переводя взгляд с одного действующего лица на другое.
Первыми отмерли все те же кошки. Не став возобновлять крики, они быстро, но без прежнего безумства приблизились к заклинателю духов и, потершись о его ноги, запрокинули головы, чтобы посмотреть ему в глаза.
Безмолвие продолжалось еще несколько секунд, после чего Тэйрон обратился к Герману:
— Пойдешь?
— Разумеется, — не выказывая ни капли беспокойства, едва заметно усмехнулся тот. — Как я могу упустить возможность с тобой поработать?
Процессия в виде одного заклинателя, одного безликоборца и четырех кошек паровозиком двинулась к выходу, а немного пришедшая в себя публика провожала их обескураженными взглядами. Даже госпожа Санли впервые на моей памяти потеряла дар речи и молча повторяла мимику остальных.
Чего я совсем не ожидала, так это заставшего меня врасплох вопроса:
— Не хочешь присоединиться?
Замедлив шаг, Герман посмотрел мне прямо в лицо и, не дожидаясь ответа, продолжил путь. Кажется, стоящие рядом Алена и Аня синхронно охнули, а госпожа Санли хмыкнула и недоверчиво покосилась в мою сторону, но я не могу утверждать, что все было именно так, потому что ноги уже сами несли меня к заветной двери.
Ох уж эти ноги… и почему я всегда подчиняюсь эмоциям, а не разуму?
Разум был категорически против назревающей авантюры, но его глас быстро потонул среди взыгравших во мне чувств, главным из которых являлось жуткое любопытство. Я понимала, что, куда бы мы ни направлялись, мне ничего не грозит — в такой-то компании! Поэтому зачатки страха отправились туда же, куда кануло недовольство разума, и я буквально притоптывала от нетерпения, когда Тэйрон открывал дверь.
Выглянув из-за Германа, за спиной которого решила стоять на всякий случай, я увидела знакомое снежное поле — в прошлый раз именно из этого мира в наш отель приходила девушка-кошка. В лицо дыхнула холодная свежесть, а легкий ветерок бросил в лицо несколько мелких снежинок.
Из гостиницы я выходила последней, и когда шагала за порог, мне на плечи неожиданно легло что-то мягкое. «Что-то» оказалось невесть откуда взявшимся синим пуховиком, а, оглянувшись, я обнаружила, что его принесла Алена.
— Дурында, — беззлобно припечатала она. — Заболеешь ведь!
Ее глаза горели любопытством почти таким же, какое мучило меня, и я могла бы поклясться, что сейчас она просто мечтала оказаться на моем месте. А еще она явно не понимала, с какой такой стати безликоборец пригласил меня составить им с заклинателем компанию, и очень хотела об этом расспросить.
— Потом все расскажу, — пообещала я и, заметив, что мое третье по счету начальство уже успело отойти от крыльца, поспешно бросилась следом.
Вопреки ожиданиям, в этом снежном мире было совсем не холодно… ну, ладно, капельку все-таки было. Но не так, чтобы девушка в босоножках моментально окоченела и сравнялась по цвету с выданным ей пуховиком.
Почти нагнав своих провожатых, я, не удержавшись, обернулась… да так и обомлела! Все, что имелось в этом мире от Большого Дома — это невысокая, покрытая инеем дверь, существующая сама по себе. От самого здания не осталось и следа, а за дверью тянулось все то же бескрайнее белоснежное поле, сливающееся с таким же белоснежным небом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Вновь идя за Германом, я чувствовала себя иллюстрацией, сделанной на чистом листе. Вот, честное слово, так и казалось, что мы — единственные цветовые пятна в этом царстве белизны!
— Здесь бы рекламу про стиральный порошок снимать… — пробормотала я.
И тут же отметила, что теперь кошки бегут впереди, указывая путь и попеременно оглядываясь, проверяя, идем ли мы следом.
