— У нас дружный коллектив, — улыбаюсь кончиками губ.
— Это я уже понял, — фыркает лекарь, — особенно когда вашего коллегу перевязывал. Так что-то хотите узнать, мисс…
Пауза выходит говорящей, но разрешить Дейрну называть себя по имени я не могу.
— Локуэл. Моя фамилия Локуэл, — и, торопясь заполнить странную паузу, я выдаю все желаемое сразу, — скажите, вы были приглашенным специалистом или постоянным?
— Приглашенным, — осознав, что личного разговора не выйдет, мужчина разворачивается и идет вдоль низкого забора, окружающего древо. Я послушно двигаюсь за ним, ощущая себя на редкость глупо, — но, если честно, приглашать не на что. Там штата — три человека и обчелся, все пользуются услугами нойремштирского лекаря.
— Понятно, — спрашивать больше не о чем и я с облегчением выдыхаю, видя выезжающую из-за угла темную карету крепостного транспорта, — что ж, спасибо за разговор, Дейрн.
— Да не за что, мисс Локуэл, — лекарь тоже видит дилижанс и край его губ досадно дергается, — вас подвезти?
— Нет, благодарю, — улыбаюсь я, понимая, что такого добра мне и даром не надо, — я немного пройдусь.
Глава 13.
Домой я приезжаю поздно — короткая стрелка на часах тянется к двенадцати и Терра встречает меня на пороге. Горничная встревожена — но поинтересоваться причиной её состояния я не успеваю: информация валится на меня сама.
— Мистер Максвелл звонил.
Ой, как неудобно получилось…
— Когда?
— Полчаса назад. Расстроился, что вас не застал.
— Просил что-то передать?
— Да. Сообщил, что из столицы поедет в Рейлин. Просил быть аккуратней.
Да, это-то я как раз и слышала уже. Интересно, это он превентивно попросил или у него есть причина для подобного?
Влекомая этими мыслями, я не спеша переодеваюсь и так же, без лишней суеты, собираю вещи в дорогу. Пару платьев, свитер, штаны, несколько пар белья… отдельно в сумку отправляются вязаные подарки для семьи и сладости, купленные в Нойремштире. Застегнув сумку, я привычно украшаю её защитной вязью и, присев перед зеркалом, заплетаю две тугие косы — Тайра любит, когда у меня волнистые пряди.
Утро выдается суетным — я просыпаюсь рано и несколько часов провожу за хлопотами: езжу за продуктами, раскладываю вещи по местам, а затем, присев за стол, подписываю праздничные открытки. Тайра, которой я выделила деньги на обновление гардероба, зайдет на почту по пути домой — как раз после праздника и доставят. После завтрака созваниваюсь с Ирмисом и долго выслушиваю причитания его жены. Коллеге повезло — он единственный из всех нас обрел семейное счастье. Правда, сейчас это счастье, кажется, готово надавать всем нам по голове.
Вернувшаяся с улицы Терра, вытряхивает заснеженную дубленку.
— Опять снегопад, мисс Локуэл, — информирует она, — говорят, до завтрашнего утра.
— Снеговик, снежки, санки, — перечисляю я себе под нос, не сдерживая улыбки.
В том, что утро дня Отца проведу в движении, я не сомневаюсь.
В дилижансе мне опять удается почитать и, пользуясь случаем, я дочитываю приключенческий роман. Послевкусие после прочтения приятное и некоторое время я бездумно смотрю в окно, наблюдая, как мимо проносится белое одеяло поля, украшенное черными росчерками деревьев. Интересно, где сейчас Риндан — ещё в столице или уже едет в Рейлин суточным экспрессом? Встретят ли его на вокзале? Наверное, да — судя по рассказам инквизитора, семья у него дружная. Да и шоколад же везет…
Поглощенная приятными мыслями, я не замечаю, как мы сворачиваем в узкий переулок и останавливаемся у низкого голубого забора с белыми столбиками. Прийти в себя я не успеваю — в ушах звучит уже знакомое:
— Тётя Мейд! — и я привычно закатываю глаза.
Адель отряхивает мою шубку и, повесив на плечики, убирает в шкаф:
— Совсем пропала! — ворчит она, — могла бы хоть позвонить! Четыре слова — “я жива, дорогая сестра!” Сложно, что ли?
— Ну прости! — подгадав момент, я обнимаю Адель сзади. Моя ладонь ложится на огромный живот и я тут же чувствую слабый толчок изнутри.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Сговорились все! — фыркает сестра, — еще не родился, а уже с тобой заодно!
— Думаешь, мальчик будет? — смеюсь.
— Если и девочка, то такая же шебутная, как и ты, — Адель выпутывается из хватки моих рук и кивает на коридор, ведущий в кухню, — беги давай, рассказывать будешь.
Но я оглядываюсь, услышав непривычную тишину.
— Джо где?
— В кабинете засел. У него очередной контракт со столицей — какие-то там ваши эмоциональные дела, — Адель машет руками, — ничего не понимаю в этом! Сказал не беспокоить — я не беспокою.
Причина уважительная. Муж сестры действительно хороший специалист — один из лучших в области зелий и знания особенностей дара. И, хоть из Лойса он уже не выезжает, часто страждущие приезжают именно к нему, что вынуждает сестру всегда держать наготове гостевую комнату.
Я прохожу в кухню. Небольшое помещение сверкает чистотой. Вкусно пахнет чем-то мясным и я тут же сглатываю слюну. Это не укрывается от сестры.
— Через три часа будем обедать. Пока могу предложить бутерброды и чай.
Но я уже и на бутерброды согласна и, наблюдая, как споро Адель нарезает хрустящую булку, забираюсь на высокий стул.
— Итак… — подает голос сестра.
Она всегда так начинает. Издалека, украдкой, будто давая мне возможность сообщить первой. Признаться, я почти всегда пользуюсь этой уловкой, но сегодня информацию из меня придется тянуть клещами.
— С кем ты ездила в Нойремштир? — и Адель бросает на меня быстрый заинтересованный взгляд.
— С коллегой с работы, — я дотрагиваюсь до хрупкого цветка хризантемы в узкой вазе. Сестра любит горьковатый осенний аромат — и Джо об этом не забывает, доставая редкие цветы даже зимой.
Даже сейчас.
— Он…
— Инквизитор, — все же ускоряюсь я и, торопясь опередить удивление, поясняю, — из новых.
— Вот, значит, как… — протягивает Адель, подвигая ко мне тарелку с бутербродами, — быстро вы…
— Уж кто бы говорил, — фыркаю я, рассматривая произведения искусства, украшенные веточками петрушки и ломтиками огурца.
Я знаю, о чем говорю. Отношения Адель и Джо тоже развивались молниеносно. Если бы не смерть отца и необходимость привести дела в порядок у меня могло бы быть уже куда больше племянников.
— Думаешь, у вас все серьезно?
Впившись зубами в бутерброд, я пожимаю плечами:
— Же жнаю… — звучит не очень, поэтому приходится прожевать, прежде чем продолжить, — если честно, мне страшно. Нет, все замечательно, все прекрасно, но… — не зная, как продолжить, я замолкаю.
Но Адель делает правильные выводы.
— Все слишком хорошо, да? — тихо спрашивает она и я, неожиданно вспыхнув, киваю.
— Слишком. И я не знаю, что с этим делать.
Чайник тихо свистит, привлекая наше внимание и Адель на миг отвлекается, поворачивая выключатель. Но я понимаю, что она уже знает, что сказать. И это происходит — повернувшись, сестра мимоходом дотрагивается до живота, на мгновение застывает, будто прислушиваясь к происходящему внутри и, вынырнув из каких-то своих, только ей известных мыслей, резюмирует:
— Наслаждаться, Мейделин. Наслаждаться.
Мы долго сидим на кухне, наблюдая, как резвящиеся на улице Тайра и Лой под предводительством черноволосого паренька делают снежную крепость. Поддавшись царящей здесь атмосфере откровенности, я расказываю сестре о Риндане. О ситуации с резервом упоминаю вскользь — ни к чему Адель знать, что Максвелл выдернул меня из этого состояния буквально в последний момент. Рассказ о нашей поездке вызывает у сестры улыбку — хоть она и мимолетно хмурится, стоит мне упомянуть об окружающей меня роскоши. Инквизиторы, конечно, получают больше других одаренных — да еще и надбавка за уровень эмпатии хорошая — но даже с учетом этого мне приходится констатировать, что наше путешествие влетело Риндану в копеечку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Скрип коляски раздается в тот момент, когда, устав от безделья, я прошу Адель занять меня чем-то.
