— Согласен. — продолжал улыбаться великий князь. — Хоть убейте, ну вот не верю я, что у Дашковых отметился Алексей! Он у нас к решению подобных проблем относится более основательно, сказывается школа Белобородова. Просто приехать к Дашковым и огнём поджечь их особняк? Это точно не его уровень. Где хотя бы пара-тройка трупов? Где пробитые грудины с ошметками мозгов на заборе? Где гнев, в конце концов, после которого Дашковы бежали бы по Тверской в сторону Кремля в поисках защиты, бросив к хренам свой особняк? Нет, не верю, мелковато это все для Алексея. Или я чего-то не знаю?
Владимир обратил внимание на то, как переглянулись между собой его брат женой, а также оба племянника.
— Так… — протянул он и посерьезнел. — Быстро рассказываете, дорогие мои и любимые, что вы там опять замутили с Алексеем? У него что, были веские основания?
Император рассказал брату про «вызывающее поведение внука», а также про принятые меры в отношении его любовниц.
— Понял. — кивнул он. — Но все равно, с образом Алексея произошедшее у Дашковых у меня не вяжется. Стопроцентная подстава. Телефон, с которого Алексею писали, пробили?
— Да, дядя, — ответил царевич, — он был рядом с особняком Дашковых в момент нападения. Оформлен на левого человечка, включился и выключился в течение полутора часов.
— Классика, короче… — хмыкнул Великий князь. — Пафнутьев, понятно, тоже был дома и вообще не при делах.
— Именно. — кивнул Цесаревич.
— Камеры видеонаблюдения?
— Все камеры в округе, как по заказу, не работали. Люди из Канцелярии с этой ниточкой разбираются тоже. Запись с камер Дашковых показывает лишь то, что к дому подъехала «Гранта» темного цвета, открылась задняя дверь, вышел человек в мешковатой одежде и маске, ударил огнем, сел обратно и машина уехала. Водитель, кстати, тоже был в маске.
— Номер?
— Липа. Машину ищут, но она нам вряд ли чем поможет.
— Понятно. Кто посмел? — обвёл всех взглядом Владимир.
— Кроме отца Мефодия некому. — бросил в пространство Император. — Кузьмин был прав, а мы с Сашей ему не верили. Я и сейчас-то с трудом верю в подобную наглость Тагильцева.
— За покушением на Алексея в Афганистане тоже эта тварь стоит? — напрягся Владимир.
— Больше просто некому. — кивнул Император.
— Отец Мефодий Тагильцев? — теперь возбудилась Императрица. — А он-то тут с какого бока? Мне его в Свете характеризовали как очень хорошего и отзывчивого батюшку, какое он имеет отношение к этому нападению на Дашковых?
— Машенька, — поморщился император, — ты же не веришь во все эти легенды и придания Рода Романовых, вот мы с тобой до поры до времени и не делились… всяким.
— Так поделитесь теперь! — вскочила со стула она. — Раз уж все эти ваши легенды и предания начинают сбываться! И вообще, слишком многое вы стали скрывать от меня с того самого момента, как в Род вернулся Алексей. А теперь внимательно слушаю, Николай. — нахмурилась она.
После короткого экскурса в историю Рода Романовых и описания отдельных моментов его настоящего, Императрица заявила:
— Согласна, на первый взгляд кроме этих упырей некому. Но я вас очень прошу, мальчики, будьте предельно аккуратными, нам еще конфликта с Патриархом не хватало!
На что Император зло ответил:
— А у нас, Машенька, даже доказательств никаких нет, свидетельствующих о подрывной деятельности кодлы батюшки Мефодия, одни умозаключения присутствуют, из разряда: Cui prodest? С Патриархом по этому поводу в любом случае придётся общаться. А уж там… Саша, что у нас там с этой кодлой?
— Наблюдение усилено. Пока все тихо.
— Маша, на видеоконференцию останешься?
— Останусь, все равно спать уже не хочется. Что с Алексеем делать собираетесь?
— Пусть пока сидит в Бутырке. — отмахнулся Император. — Там хоть есть какая-то гарантия его защиты от ответных шагов Тагильцева, если таковые воспоследуют. Саша, ты с Лебедевым связался?
— Да, отец. Три колдуна уже должны были приступить к дежурству в Бутырке.
— Будем надеяться, что эта перестраховка окажется лишней. Белобородов с Кузьминым?
— Отправятся туда сразу же после видеоконференции.
— Хорошо. Тогда будем приступать.
* * *
— Как же я рад вас обоих видеть! — демонстративно развалившийся в кресле приемной Императора Кузьмин с широкой улыбкой смотрел на Пафнутьева и Белобородова. — Как в старые добрые времена! Что хоть такого случилось, если меня Николаич из койки в пять утра выдернул?
— Заткнись, Ваня! — не очень любезно ответил ему Белобородов. — И без тебя тошно!
— У меня приказ держать нашего Колдуна в курсе происходящего. — с непроницаемым лицом сказал Пафнутьев. — Так что слушай внимательно, Ванюша.
Еще в самом начале отчёта Пафнутьева о произошедших событиях, с Ивана-Колдуна слетела вся напускная веселость, дослушивал он с видимым напряжением, а в конце заявил:
— Тагильцева работа! К гадалке не ходи! Это он, со своим пристяжным Олежей, всё всегда делают чужими руками! Да и кто из Родов, находящихся в здравом уме и твёрдой памяти, посмеет поднять хвост на родственников Императорского Рода?
Если Белобородов после этих слов несколько напрягся, то вот Пафнутьев удовлетворённо кивнул:
— Мы с Николаичем пришли точно к таким же предварительным выводам, да и Государь, насколько я в курсе, думает точно также.
— Значит, всё-таки церковники воду мутят… — вздохнул Белобородов. — И в Афганистане тоже они?
— Больше просто некому, Петрович. — кивнул Пафнутьев. — Мы уже все варианты проверили на десять раз, выгоднее всего устранение Алексея именно Тагильцеву с его командой колдунов. Видимо, отец Мефодий видит в твоем воспитаннике серьезную угрозу в будущем, вот и напрягается уже сейчас.
— А это, друзья мои, — хмыкнул Иван, — очень большая проблема. Я вот, например, против Тагильцева могу и не выстоять, а про Алексея вообще молчу. Ему даже до моего уровня ещё расти и расти. Николаич, кстати, об этом прекрасно знает, и, уверен, Государю нашему об этом доложился. — он задумался на секунду. — И вообще, я себе даже представить не могу, как Романовы будут закрывать вопрос с компанией Тагильцева… Это ж бойня будет…
— А тебе и не надо ничего представлять, Ванюша. — обозначил улыбку Пафнутьев. — Твое дело маленькое — слушаться приказов. И вообще, насколько я в курсе, ты у нас теперь напрямую подчиняешься Петровичу. — он указал на Белобородова. — Вот и будешь приказы получать от него.
— С большим нашим удовольствием! — Кузьмин вскочил и кивнул Прохору, одновременно щелкнув каблуками.
— Сядь уже, клоун. — отмахнулся тот. — Мне сейчас совершенно не до тебя. Как бы Лёшка в Бутырке опять чего-нибудь не исполнил, а то с него станется…
— А мне царевич нравится. — заявил Кузьмин. — С ним не соскучишься, как с вами! Особенно с унылым Борисычем, настоящим служакой. Всегда он у нас правильным был, аж до тошноты, зато большим человеком стал, не то, что мы с тобой, Петрович, два веселых гуся.
— Меня моя жизнь вполне устраивает. — буркнул Белобородов. — Вот женюсь на Екатерине, детишек нарожаем, и будет у меня в жизни совсем все хорошо. Да и будущего Императора я вырастил правильным мужчиной, именно он моя самая большая гордость.
— Это твоя самая большая гордость на всю Империю такого шороха может навести! — ухмыльнулся Кузьмин. — И мне бы очень хотелось в эти моменты быть с ним рядом. Я себе раньше таких масштабов позволить не мог, от Борисыча с Канцелярией бегал, но уж очень сильно о чем-то подобном мечтал!
— Как бы это не прозвучало странно, — Пафнутьев опять обозначил улыбку, — но я в этом вопросе с тобой, Колдун, полностью согласен. С появлением Алексея у меня тоже жизнь заиграла новыми красками. Одна Бутырка чего только стоит.
— Ага. — нахмурился Белобородов. — Жизнь у них красками и масштабами заиграла! А мне потом опять придётся воспитательные беседы с сынкой вести на предмет размаха и границ его новых развлечений…
* * *
