Виктория Вяземская была очень благодарна коллегам за то, что они не стали задавать ей вопросов, касающихся такой внезапной неявки Алексея, и, покинув кабинет генерала, она написала Алексею сообщение с извинениями за свое вчерашнее поведение, и вопросом о том, все ли в порядке у молодого человека.
Ответ она не получила ни через десять минут, ни через час, ни через три. А к вечеру девушка начала сильно волноваться и переживать. Попытка дозвониться до Прохора закончилась неудачей — он просто сбрасывал её звонки. Дозвониться ей удалось только до Михеева, который сходу ей заявил:
— У нас всё хорошо. Алексей Александрович с Прохором на особом задании. Когда вернутся, не знаю. Передать им, что ты звонила, извини, но не смогу.
Немного успокоенная Вяземская даже смогла поужинать, а потом пообщаться с Катей Решетовой, которая подтвердила ей слова ротмистра Михеева — Прохор ей просто прислал сообщение, что в ближайшие дни будет очень занят и не сможет приехать. Услышав, что Прохор своей Кате сообщение все же прислал, Виктория решила на Алексея обидеться снова, что помогло ей окончательно успокоится и благополучно заснуть.
* * *
Юсупова и Долгорукие утром так и не дождались Великого князя на университетской стоянке. Шереметьева же с ними Алексея ждать не осталась, а сразу же, как приехала, направилась в учебный корпус.
Не явился Великий князь и на занятия. Когда Инга, упирая на свой важный статус старосты группы, аккуратно завела разговор про то, что надо бы выяснить причину отсутствия Алексея путем отправки ему сообщения, Андрей в очередной раз посоветовал ей не делать подобные глупости, умерить свое женское любопытство и отнестись к отсутствию Алексея философски. Инга, что-то прикинув, согласились, но гадать о причинах отсутствия Великого князя они с Натальей не перестали. Не перестали они этим заниматься и в университетском кафе, когда встретились там с Анной Шереметьевой, которая неожиданно заявила:
— А мне, если честно, уже становится все равно, придёт ваш Алексей в Универ, или не придёт. Он у нас вообще не отличается излишним постоянством.
— Это ты, Анька, к такому выводу после пятницы пришла? — усмехнулась Юсупова. — Сильно ты видимо на Алексея обиделась.
— Сначала обиделась. — кивнула Шереметьева. — А потом вспомнила про свою гордость. Вы как хотите, девочки, а я вокруг Алексея больше на задних лапках скакать не буду, он это все равно не ценит. Не на нём одном свет клином сошелся.
— А мне вот нравится вокруг Алексея на задних лапках скакать. — улыбалась Юсупова. — Как с огнём играешь. И вообще, Анька, не выпадай из компании. У нас же так весело!
— Нет уж, теперь точно без меня.
— Ага. — опять усмехнулась Юсупова. — Если это из той оперы, мол, пусть он сам поймёт, кого он потерял, то по моим ощущениям, Алексей точно твоего поступка в требуемом контексте не оценит.
— Тем для него лучше. И для меня тоже. И давайте уже закроем эту тему, а то Алексей тут, Алексей там! Надоело.
— А мне даже интересно, — вздохнул Андрей Долгорукий, — насколько же тебя Анька хватит?
* * *
— Тамара, представляешь, я Алексею сообщение отправила еще час назад, а он даже не удосужился его прочитать! — поделилась своим возмущением с подружкой Демидова.
— А сообщение точно дошло? — без особого сочувствия в голосе, поинтересовалась Хачатурян, занятая просмотром новых моделей платьев в паутине.
— Дошло.
— Может занят твой Алексей?
— Только это его и может хоть как-то оправдать. — кивнула Демидова. — Хотя, какие могут быть дела в десять вечера?
— Может он с бабами своими кувыркается? — хмыкнула Хачатурян. — Не до тебя ему пока.
— Может быть…
— А что ты там ему написала-то? — Тамара отложила в сторону телефон.
— Да так… Все достаточно невинно. Просто спросила, как дела. — пожала плечами Демидова.
— Ага, и ждешь, что Алексей дальнейшее общение возьмет в свои руки? Как делали другие молодые люди? — улыбалась Тамара.
— Да.
— Ну-ну… — опять хмыкнула Хачатурян и взяла телефон.
— Что не так-то? — нахмурилась Демидова.
— Все так, подружка. Других вариантов у тебя все равно нет.
* * *
— Ну что, Мифа, вот, похоже, и пиzдец нам с тобой пришел? — улыбался Олег. — Канцелярские уже даже скрываться перестали, в открытую за нами следят. Да и больше их стало.
— А ты ждал чего-то другого? — пожал плечами Тагильцев. — Ну, не прокатила у нас эта подстава с Дашковыми, окарались бы в другой раз. Все равно за нами бы пришли, рано или поздно. Хорошо, что это сейчас происходит, можно побарахтаться, а войдет ублюдок в полную силу, Романовы его точно на нас натравят. Они, Олежа, тоже архивы ведут и уроки истории помнят. Ладно, готовься к экстренной эвакуации, будем, как говориться, ложиться на дно.
— Сколько у нас времени?
— До двух часов завтрашнего дня. Именно к этому времени наш Патриарх едет к Императору в Кремль, где с радостью сольет всю нашу компанию Романовым со всеми потрохами.
— Так уж и со всеми? — хмыкнул Олег. — Патриарх же у тебя на крепком кукане сидит, хрен слезет. Да и от скоропостижной кончины даже он не застрахован…
— Ну, сдаст он нас, конечно, не со всеми потрохами. — улыбался Мефодий. — А обещание не препятствовать тебе мало? А он его Романовым даст, никуда не денется.
— Понял. Что с Алексеем делать будем?
— Сначала надо, блюдя собственное достоинство, скрыться от Тайной канцелярии, а потом поглядим-посмотрим. И вообще, Олежа, никуда ублюдок от нас не денется, только вот в следующий раз таких промахов мы допускать не имеем права…
Глава 8
— Вот такие дела, Святослав, — закончил сухое изложение фактов и своих ничем не подтвержденных подозрений император.
Сидевший напротив патриарх перевел нахмуренный взгляд на великого князя Владимира Николаевича, с которым его еще с училища связывали приятельские отношения. Тот только вздохнул и развёл руками. Расположившиеся рядом с дядей великие князья Александр Николаевич и Николай Николаевич, напротив, продемонстрировали Святославу хищные улыбки.
— А прямых доказательств у вас, как я понял, нет, — он нахмурился ещё сильнее. — Всё основывается на домыслах и подозрениях. Хотя… Я вам все равно верю, подобные вещи очень хорошо укладываются в образ Мефодия Тагильцева. И что вы предлагаете?
— Отдай их всех нам, Святослав. По-хорошему, — ощерился император. — Вместе с семьями. Ты же наверняка сам устал от того, что творят эти колдуны у тебя за спиной?
— Эти колдуны, государь, ударными темпами наполняют казну вверенной мне церкви, и с этих доходов мы исправно платим вам налоги, — хмыкнул патриарх в роскошную бороду. — Я уже не говорю про то, что те же самые колдуны поддерживают авторитет твоего рода в среде аристократов, чтя тебя как помазанника Божьего! Да, я на многое закрывал глаза, но они не переходили черту дозволенного, по крайней мере, что касалось дел церковных. И за что мне их от служения отстранять, а потом тебе передавать, Коля? За их так называемые неподтвержденные шалости с особняком Дашковых или за нападение на твоего внука в Афганистане? Так меня коллеги по Священному Синоду не поймут, и ты это прекрасно понимаешь.
— Понимаю, Святослав, — кивнул император. — Если бы не понимал, с тобой сейчас бы не разговаривал. А просто отдал приказ бы, и всю эту кодлу вашу колдунскую вырезали бы к чертовой матери!
— Коля, а ты уверен, что вам это под силу? — усмехнулся патриарх, не обратив никакого внимания на упоминание черта.
— Мы в любом случае не отступим, просто не хотим лишних жертв, Святослав, — серьезно сказал император. — В том числе и среди семей колдунов. Да и к тебе решили уважение проявить как к лицу прямо заинтересованному в благополучном разрешении ситуации.
— Я так и понял, — важно кивнул тот. — Хорошо, Коля, остановимся на следующем варианте: я максимально закрываю глаза на то, что вы будете делать с этой компанией, а ты пообещаешь, что действовать вы будете максимально тихо, без лишних трупов, прости Господи, и без ненужной огласки. Договорились?
