За ночное происшествия у Дашковых я уже переживал — моей вины в нём не было, а родичи пусть сами в нем разбираются, раз сами посадили меня в тюрьму.
Легкий релакс на тюремной койке дал неожиданный результат — я почуял трех колдунов! Потянувшись к ним, угрозы с их стороны не усмотрел, только напряжение и раздражение от моего внимания с попыткой от моего внимания отстроится.
Ясно! Дед решил перестраховаться, и меня теперь стерегут бойцы из «Тайги»! Для какого-то расстройства по этому поводу оснований я не увидел. Наоборот, это ж как можно с этими колдунами развлекаться! Книжки из тюремной библиотеки по сравнению с этим и рядом не стояли! Спасибо тебе, дедуля, за такой царский подарок! Ладно, яхонтовые вы мои, я вами после обеда займусь…
Однако, дождаться обеда я не успел — чуйка известила меня о появлении гостей. Усевшись на кровати, принялся ждать. И действительно, дверь в камеру открылась, и на пороге появился Грибанов:
— Прошу вас, проходите, Ваше Императорское величество!
Он отошел в сторону, и, к моему немалому удивлению, в камеру вошла моя царственная бабка.
— Добрый день, Алексей. — хмыкнула она. — Может быть, встанешь со своей… шконки в моем присутствии? — она повернулась к Грибанову. — Так ведь кровать у вас называют? — тот кивнул.
— Добрый день, бабушка. — медленно поднялся я. — Не удержалась, пришла поглумиться? Ладно, банкуй…
— Каюсь, грешна. — опять хмыкнула она. — Федор Ильич, вы нас не оставите?
— Конечно, Ваше Императорское величество! — он опять поклонился и по стенке протиснулся к двери.
— Федор Ильич, будьте так любезны, позовите к нам моего сопровождающего.
— Будет исполнено, Ваше Императорское величество.
Он исчез, а через несколько секунд в камеру вошёл Иван-Колдун, которого я опять не видел и не чуял!
— День в хату, царевич! — вовсю лыбился он. — Партаками ещё не обзавёлся? Мой тебе совет, ищи путевого кольщика, а то стыдно будет потом в приличном обществе появляться.
— Прекращай, Ваня. — бабуля еле сдерживала смех. — Хотя, я и сама еле себя сдерживаю от соответствующих комментариев.
Да, наверняка я со стороны смотрелся в этой камере для них очень нелепо.
— Извините, Государыня. — продолжал лыбиться Кузьмин. — Действительно, удержаться очень трудно.
— Иван, ты когда успел с моей бабушкой дружбу завести? — натянул я улыбку. — Или тебя мой царственный дедуля в Валькирии определил? А ты и согласился? Так вроде не по понятиям это, особенно в этих стенах…
— Я смотрю, царевич, ты даже в Бутырке присутствия духа не теряешь? — усмехнулся Иван. — Все шутки шутишь, даже вон по понятиям мне что-то предъявить пытаешься. Что-то ты быстро местным духом пропитался. Но ничего, сейчас мы это быстро исправим…
Он посмотрел на Императрицу, которая утвердительно кивнула головой, а моя чуйка просто заверещала.
Удар по мозгам был просто чудовищным! А сквозь поплывшее сознание пробивался голос Ивана:
— Сопротивляйся, царевич! Борись! Не веди себя, как баба! Прошу прощения, Государыня. Сопротивляйся! Злись! Вот так! Борись! Ещё! Ещё! Молодец…
Чёрная бездна беспамятства манила меня всё сильнее и сильнее, но каждый раз каким-то гигантским усилием воли я не давал себе провалиться в небытие…
Не думать! Бороться!
Внешнее давление на сознание все увеличивалось и увеличивалось, голос колдуна продолжал шептать и шептать, я разбирал лишь какие-то отдельные слова, а общий смысл его фраз от меня ускользал.
Не думать!
Чёрная бездна все ближе и ближе, сил всё меньше…
Все…
И, наконец, спасительная темнота…
* * *
— Но ничего, сейчас мы это быстро исправим. — Кузьмин посмотрел на Ммператрицу, которая кивнула и принялась с любопытством следить за дальнейшим развитием событий.
Как колдун и обещал, он защитил ее не только от своего воздействия, но и от возможного воздействия Алексея. Мария Фёдоровна вдруг почувствовала себя как коконе, её эмоции стали несколько приглушенными, да и на все происходящее она стала смотреть как бы со стороны. При этом Императрица все прекрасно понимала и чувствовала.
Мария Фёдоровна с интересом стала наблюдать за Алексеем, который сжал кулаки, заметно напрягся и немигающим взглядом уставился на Кузьмина. А колдун, тем временем, разглядывал Алексея с улыбкой и даже начал подбадривать того:
— Сопротивляйся, царевич! Борись! Не веди себя, как баба! Прошу прощения, Государыня. Сопротивляйся! Злись! Вот так! Борись! Ещё! Ещё! Молодец…
Воздействие на Алексея со стороны колдуна все усиливалось, Императрица чувствовала это очень отчетливо. И чем сильнее было это воздействие, тем бледнее становилось лицо ее внука, пока не стало совсем белым, как бумага.
— Государыня, сейчас царевич правдиво ответит на любой поставленный вопрос, гарантирую. Я спрашиваю?
— Спрашивай. — с трудом кивнула Мария Фёдоровна, сама уже находившаяся в полуобморочном состоянии.
— Алексей, имеешь ли ты отношение к сегодняшнему нападению на особняк Дашковых?
— Нет… — с трудом прохрипел молодой человек.
— Государыня, — повернулся к Марии Федоровне колдун, — царевич на грани, сейчас отключится. Мы заканчиваем?
— Да. — кивнул она.
Колдун снова повернулся к молодому человеку и пробормотал:
— Ну, царевич, последний аккорд на сегодня…
Даже Мария Фёдоровна ощутила скачек напряжения, а Алексей закатил глаза и бесформенной куклой упал на пол.
Напряжение резко спало, и к Марии Фёдоровне вернулось нормальное восприятие действительности, да и обморочное состояние отступило.
— Государыня, как вы себя чувствуете? — озаботился колдун.
— Нормально. — сглотнула она. — Ваня, скажи мне, а он так тоже может? — Мария Фёдоровна указывала на внука.
— Он может многое другое, Государыня. — серьезно сказал колдун. — Да и это тоже, но пока лишь отчасти. А скоро сможет даже больше, чем я.
— Понятно… Я пойду, а ты позаботься об Алексее.
— Конечно, Государыня. — поклонился Кузьмин.
Императрица окончательно пришла в себя уже в машине.
— Зря я, конечно, тогда с этим Петровым погорячилась… — пробормотала она. — А Коля меня предупреждал… Надо как-то налаживать отношения с внуком…
* * *
— Ты чего натворил, сука колдунская? — Белобородов схватил Кузьмина за шею. — Лёшка же белый, как бумага! И еле пульс прощупывается!
— Все с ним нормально… — захрипел колдун. — Я чую…
— Чуешь, тварь? — продолжал орать Белобородов. — Это тебя Государыня подговорила на внуке эксперименты ставить?
— Да нормально с ним все будет… К ночи в себя придёт, не переживай… А как по-другому ты его учить собираешься?..
— Убью, гнида! — Белобородов бросил колдуна в стену. — Не дай бог Лёшка к ночи не очухается, я лично тебя на куски порежу!
— Нисколько в этом не сомневаюсь. — сползший со стены на пол Кузьмин потирал шею. — И что ты вообще сюда припёрся? У нас с тобой приказ был царевича охранять, вот иди и охраняй.
— Смотри мне, выкидыш колдунский! Будешь мне звонить каждые пол часа и отчитываться о состоянии Алексея. Как понял? Приём?
— Понял я, понял…
— Что Лешка сказал про Дашковых?
— Как и предполагалось, полностью ни при делах.
— Хоть здесь все нормально. Ладно, я пошёл, жду звонка. И помни про моё обещание, Ванюша!
— Иди уже, любитель кого-нибудь порезать…
* * *
Перед обедом генерал Орлов вызвал к себе Смолова, Пасека и Вяземскую и сообщил им, что Великий князь Алексей Александрович в ближайшие дни на базе не появится. На аккуратные попытки своих подчиненных выведать у него, чего такого могло случиться с Камнем, генерал просто развёл руками и пояснил, что его и самого поставил в известность об этом командир Корпуса, генерал Нарышкин. Через некоторое время, путем нехитрых умственных размышлений, все четверо решили, что все те, кто прошел правило, продолжают находиться на территории базы и тренируется без применения силы, как и указывал Камень в своих инструкциях. Все остальные бойцы тренируются в обычном режиме.
