За чаем Скарлетт подробно рассказала матери о своих приключениях: как она села на неправильный автобус, как оказалась на кладбище и как познакомилась с мистером Фростом у маленькой часовни…
Миссис Перкинс уронила чашку.
Они сидели за кухонным столом, и чашка упала невысоко, даже не разбилась. Просто пролился чай. Миссис Перкинс неуклюже извинилась, встала и взяла тряпку с раковины.
Подтирая чай, она спросила:
— Речь идет про кладбище на холме, в Старом городе?
— Я живу в тех краях, — сказал мистер Фрост. — Уже срисовал немало надгробий. К тому же это кладбище объявлено природным заповедником.
— Знаю, — поджала губы миссис Перкинс. — Большое спасибо, что подвезли Скарлетт домой, мистер Фрост, — добавила она ледяным тоном. — Думаю, сейчас вам следует уйти.
— Ну, это уж слишком! — дружелюбно воскликнул мистер Фрост. — Я не хотел вас обидеть! Я что-то не то сказал? Да, я делаю прориси могильных плит для краеведческого проекта… Но я ведь не раскапываю могилы, что вы!
На мгновение Скарлетт показалось, что мать сейчас ударит мистера Фроста прямо по встревоженному лицу. Но та лишь покачала головой.
— Простите, вы потревожили не самые приятные воспоминания. Вы тут ни при чем.
И через силу улыбнулась:
— А знаете, Скарлетт играла на этом самом кладбище, когда была совсем маленькая. Лет… десять назад! И у нее был воображаемый приятель. Маленький мальчик по имени Никто.
В уголке рта мистера Фроста заиграла улыбка:
— Мальчик-привидение?
— Не похоже. Скарлетт даже показала нам гробницу, где он живет. Хотя, должно быть, все-таки привидение. Помнишь, дочка?
Скарлетт покачала головой.
— Странная я была в детстве.
— Ничего подобного… м-м… — сказал мистер Фрост. — Нуна, вы воспитали прекрасную дочь! Что же, чай был очень вкусный. Всегда рад новым друзьям. Пожалуй, теперь я пойду. Нужно приготовить хоть какой-то еды, а то у меня скоро встреча местного исторического общества.
— Вы сами готовите себе ужин? — поинтересовалась миссис Перкинс.
— Да. Точнее, размораживаю. И мастерски варю рис в пакетиках. Порцию на одного. Живу один. Этакий закоренелый холостяк. В газетах пишут, что холостяки всегда гомосексуалисты, верно? Я не из них, просто так и не встретил ее. — В его лице мелькнула печаль.
Миссис Перкинс, которая терпеть не могла стоять у плиты, объявила, что в выходные всегда готовит, и у нее получается слишком много для двоих. Она проводила мистера Фроста до двери, и тот с удовольствием согласился зайти на ужин в субботу вечером.
Вернувшись из прихожей, миссис Перкинс сказала только:
— Надеюсь, ты сделала уроки.
Лежа в постели, Скарлетт слушала, как машины проносятся мимо их дома по дороге, и вспоминала события этого дня. Она бывала на том кладбище в детстве. Вот почему всё казалось ей там таким знакомым! Она так и заснула, представляя себе кладбище, и даже во сне продолжала ходить по его дорожкам. Была ночь, но Скарлетт видела ясно, как днем. Она очутилась на склоне холма. Рядом, спиной к ней, стоял мальчик примерно ее лет и смотрел на городские огни.
— Мальчик! Ты что делаешь?
Он оглянулся и будто не сразу понял, куда смотреть.
— Кто это? Ой, я вижу тебя! Почти. Ты ходишь по снам?
— Думаю, это сон, — согласилась она.
— Я не совсем то имел в виду… Привет. Я Никт.
— А я Скарлетт.
Он снова посмотрел на нее, словно видел в первый раз.
— Конечно! Я сразу подумал, что ты на нее похожа. Ты была сегодня на кладбище, помогала какому-то человеку с бумажками.
— Это мистер Фрост. Он очень хороший. Подвез меня домой… Так ты нас видел?
— Ага. Я слежу за всем, что происходит на кладбище.
— Никт — что это за имя такое?
— Сокращенное от Никто.
— Вот оно что! — обрадовалась Скарлетт. — Вот о чем мой сон! Ты мой воображаемый друг из детства, только ты вырос.
Мальчик кивнул. Он был выше нее и весь в сером, хотя описать его одежду она бы не смогла. И еще у него были слишком длинные волосы: должно быть, редко ходит к парикмахеру.
— Ты была такая смелая! Мы с тобой спускались внутрь холма и видели Человека-индиго. И Слира.
Вдруг у нее в голове что-то щелкнуло. Что-то понеслось и закувыркалось, закружилась темнота, столкнулись картинки…
— Я помню! — воскликнула Скарлетт. Но услышала ее только темная пустая комната, а в ответ прорычал далекий грузовик, ехавший куда-то сквозь ночь.
В крипте часовни, в самых прохладных гробницах, склепах и мавзолеях хранились запасы непортящихся продуктов. Сайлес позаботился о том, чтобы мальчику хватило еды на несколько месяцев, и покидать кладбище особой нужды не было.
Никт скучал по миру за кладбищенской оградой, но понимал, что там опасно. Пока. А вот кладбище — его владения, которыми он гордился, его мир, который он любил так сильно, как может любить четырнадцатилетний подросток.
И все же…
Жители кладбища не менялись. Бывшие товарищи по играм оставались детьми. Фортинбрас Бартлби, когда-то его лучший приятель, стал лет на пять моложе Никта, и с каждой встречей у них было всё меньше тем для разговора. Зато Теккерей Порринджер, которого Никт догнал по росту и возрасту, теперь относился к нему куда благосклоннее. По вечерам он гулял с Никтом по дорожкам и рассказывал о всяких несчастьях, которые приключались с его знакомыми. Обычно все кончалось тем, что их по ошибке, без всякой провинности, вешали или навсегда отправляли в американские колонии.
Лиза Хемпсток за шесть лет тоже изменилась, но по-своему. Когда Никт спускался к ее крапивным зарослям, она почти не выходила, а если и показывалась, то говорила резко, спорила, а иногда прямо-таки грубила.
Никт спросил об этом мистера Оуэнса. Немного поразмыслив, отец сказал:
— Полагаю, всё это женские причуды. Мальчиком ты ей нравился, а теперь, когда ты стал молодым мужчиной, она не знает, как с тобой себя вести. Я каждый день играл возле утиного пруда с одной девочкой, а потом она выросла и вдруг запустила мне в голову яблоком. И не сказала больше ни слова, пока мне не исполнилось семнадцать.
Миссис Оуэнс фыркнула:
— Не яблоком, а грушей! И начала я с тобой разговаривать куда раньше! Мы станцевали целый танец у твоего кузена Неда всего через два дня после того, как тебе стукнуло шестнадцать!
— Конечно, дорогая, ты совершенно права. — Мистер Оуэнс шутливо подмигнул Никту, а сам прошептал одними губами: — Сем-над-цать.
Никт теперь не хотел заводить друзей среди живых. Еще в школьные дни он понял, что от них одни неприятности. И все-таки он часто вспоминал Скарлетт, скучал по ней, пусть даже и смирился с мыслью, что никогда ее больше не увидит…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
