– Какую? – тут же проявила я закономерное любопытство.
Лена прикусила было губу, помолчала, но потом все же решила выложить козыри на стол.
– Слышали о вражде между Шаровыми и Бражкиными?
– Здесь, даже если не захочешь, узнаешь эту историю, – улыбнулась я, – о ней все говорят. Никто не в курсе, правда ли много лет назад предки нынешних олигархов обидели друг друга, но народ уверен, что две семьи до сих пор находятся в состоянии войны. Думаю, это преувеличение. Василий Шаров и Игорь Бражкин учились в одном классе, потом оба получили хорошее образование, разбогатели, у мужчин крепкие семьи, дети. Зачем им враждовать? На дворе не темное время Средневековья, а двадцать первое столетие.
Елена посмотрела на торчащую из держателя бутылку минералки.
– Не дадите попить?
– Бери, пожалуйста, – разрешила я, – она непочатая.
Девушка принялась отвинчивать пробку.
– Ошибаетесь. Они просто прикидываются вежливыми. Про бал слышали?
Я напрягла память. Вроде Дубов вскользь говорил о каком-то городском празднике, на котором сыновья Бражкина танцевали с дочками Шарова.
Лена сделала несколько глотков.
– В лоскутовском концертном зале двадцать пятого декабря устраивают бал, отмечают сразу два праздника: Новый год и день рождения города. Лучшим людям пригласительные бесплатно раздают, а простой народ может купить билет. Пустят всех, но для женщин обязательно длинное платье, для мужчин смокинг. Я в прошлом году у подружки одолжила наряд и пошла, интересно было на телеведущего Рогова посмотреть, его из Москвы пригласили торжество вести. Очень, кстати, милым оказался, со всеми танцевал, даже со мной один раз. Бюстье подружки мне чуть велико было, я его булавками подколола, одна расстегнулась и больно в грудь воткнулась. Побежала я в туалет, а там народу – к рукомойникам не пробиться. Пошла по коридору, смотрю, дверка маленькая. Толкнула ее и увидела комнату с трюмо, на столике косметика лежит. Еще диван, кресла, вешалку с одеждой; я решила: наверное, кто-то из артистов здесь переодевался, и зашла, чтобы быстренько булавку поправить. Только корсаж расстегнула – хорошо, у него застежка спереди, – как дверь заскрипела. Я перепугалась и за диван села. Запах духов в воздухе поплыл, я высунулась аккуратненько, глянула – перед зеркалом Оля Шарова, младшая дочка Василия Петровича стоит. Сообразив, в чью раздевалку вперлась, я еще сильнее испугалась. Если бы там певичка какая расположилась, она бы злиться на меня не стала, а Ольга жутко капризная. Не дай бог у нее на пути оказаться. Аня-то с Катей другие, спокойные, со всеми вежливо на «вы» разговаривают, не хамят, пальцы не растопыривают, младшая же сестра просто атас. Сейчас расскажу одну историю.
Лена снова глотнула минералки и продолжила:
– Как-то в Лоскутове в кафе я ее увидела. Оля вошла, оглядела зал и громко спросила: «Какого дьявола за моим столиком мужики сидят?» Официантка бросилась к клиентам, попросила их пересесть, а те не местные оказались, приезжие, ответили соответственно: «Зал пустой, девчонке есть где устроиться, не намерены причуды какой-то фигли-мигли выполнять». Шарова-младшая к ним подбежала, давай орать: «Мой папа вас в порошок сотрет! Вы что, не знаете, кто я?» А ей парни прямо в лицо: «Знаем-знаем кто, ты коза невоспитанная, наглая и глупая. Пошла вон отсюда, пока мы тебе уши не оборвали!» Такие конкретные пацаны оказались. Короче, жуткий скандал получился, официантку потом уволили. Понимаете теперь, в каком ужасе я была, когда поняла, что в гардеробную Шаровой случайно зарулила? А Ольга, как назло, давай перед трюмо вертеться, уходить не собирается. И тут…
Елена округлила глаза. Я молча ждала продолжения. И оно последовало.
– Вау! – всплеснула руками рассказчица, едва не расплескав воду. – Входит Бражкин, мэр лоскутовский. Обнимает Шарову, целует нежно в щечку и говорит: «Солнышко, я попробую все уладить. Не волнуйся. Я тебя люблю». Ольга к нему прижалась, и вдруг из коридора доносится голос Василия Петровича: «Ляля, ты где?» Игорь Семенович одним прыжком в шкаф, ну прямо как в анекдоте. А Ольга флакон с парфюмом схватила, обшикалась с ног до головы, крикнула в ответ: «Иду, папа, подушиться забежала». И шмыг в коридор. Бражкин из гардероба через минуту вылез и ушел. Следом я осторожненько из комнаты вышмыгнула. Даже про булавку забыла, пришлось потом в туалет идти, в очереди к зеркалу стоять.
Девушка сделала пару глотков из бутылки и посмотрела на меня в упор.
– Сообразили? У Игоря Семеновича роман с Ольгой был! То-то она на его похоронах вдовой выглядела. Заявилась вся в черном, в шляпе с вуалью. В ритуальном зале полно журналистов шныряло, все с камерами, местные новости большой сюжет о церемонии показали. Посмотрите в Интернете, как младшая Шарова себя вела, вам все понятно станет. Если Константин Игоревич мне поможет, квартиру купит, работу найдет, честное слово дам, что никому про адюльтер его папочки не расскажу. Если же лесом пошлет, я Василию Петровичу правду открою, тот точно скандала с дочерью-развратницей не захочет. Шаров в мэры метит, ему к выборам шумиха вокруг его имени не нужна. Так обоим и скажите: есть у Лены Малютиной горячая информация, продается за однушку и работу.
Глава 26
Завершив разговор с секретаршей, я поехала в Лоскутово, но по дороге остановилась там, где погиб Бражкин, и взяла с проселочной дороги горсть бордового щебня.
Зайдя в кафе, где некоторое время назад мы с Иваном пытались перекусить, я спросила у официантки:
– Как ваша нога, Алиса?
– Спасибо, вроде ничего, – ответила девушка.
– Хорошо, что не сломали, – вздохнула я, – вашей коллеге не так повезло.
– Ужас просто! – затараторила девушка, – Маринка со всей дури навернулась!
– Поскользнулась на камешке? – спросила я.
– Да. А вы откуда знаете? – удивилась Алиса, успев забыть, что сама рассказывала подробности произошедшего.
– Люди часто получают травму из-за мелких предметов, рассыпанных по полу, – ответила я. – Представляете, со мной сегодня то же, что и с вами, приключилось. Зашла в торговый центр и чуть не упала, еле-еле на ногах удержалась. Вот, посмотрите, что нашла.
Я вынула из сумки несколько бордовых камешков и показала их Алисе.
– Вау! – подскочила та. – Похожие у нас в кафе были, когда Маринка грохнулась. Даже цвет такой.
– Это щебень, таким посыпают небольшие дороги, – продолжала я, – проселки, где мало машин ездит.
– Знаю, у нас на даче тоже щебенка, только серая, – подхватила Алиса. – Катя меня из-за нее чуть не уволила.
– Из-за гравия? – нарочито удивилась я. – Вы шутите?
Алиса сдвинула брови.
– Нет. Просто в Лоскутове есть священные коровы, которых никогда трогать нельзя.
– Обидели одно такое животное? – захихикала я.
Девушка закатила глаза. Затем спросила:
– Вы же полицейские из Москвы? Приехали искать, кто нашего мэра сбил?
– В Лоскутове информация разносится мгновенно, – сказала я.
– Моя сестра работает в гостинице, Нина рассказала, кому номера из столицы заказали, – призналась Алиса. – Весь город уже гудит: Василий Петрович супер-пупердетективов вызвал, хочет доказать свою непричастность к происшествию. Шаров боится выборы проиграть, ведь вместо Игоря Семеновича его старший сын баллотируется, у Константина больше шансов, чем у хозяина фабрики.
– Почему? – заинтересовалась я.
Официантка пошла к бару.
– Сварю вам кофейку. Или поесть хотели?
– Лучше чай с пирожками, – попросила я.
Алиса открыла стеклянный прилавок.
– С капустой? Сейчас подогрею. У Игоря Семеновича семья хорошая, сыновья работящие, двое с отцом в бизнесе, третий ученый. Старшие женаты, у них дети. Каролина Олеговна вообще святая, ребятишкам-сиротам помогает. У Василия Петровича не так, а в Лоскутове семейные ценности много для людей значат.
– Вы несправедливы к Шарову, – возразила я. – Его мать Алевтина Степановна замечательный акушер-гинеколог, жена Светлана Алексеевна главный врач больницы, две дочери с отцом работают, Оля еще учится.
– Так, да не совсем, – заспорила работница кафе. – Понимаете, недобрые они, что Алевтина, что Светлана. Мать Шарова так рожениц отчитывает! К ней на прием идти боятся. У моей соседки сложно беременность протекала, она к Алевтине на консультацию записалась. Доктор на нее собакой налетела, давай ругать: «Ребенка нельзя рожать, не имея мужа, малышу необходим отец. Если ты думаешь, что потом замуж выйдешь, то знай: чужие дети никому не нужны, многие мужики своих кровных не любят!»
– Пожалуй, излишне прямолинейно, но по сути верно, – вздохнула я.
