Узнав эту историю, Глеб Валерьянович задумчиво почесал в затылке. Тихий внутренний голос подсказывал ему, что причиной отсутствия детей в первом браке Шарова является вовсе не бесплодие Галины, виной тому сам Петр Ильич. Но его не проверяли на способность зачать ребенка. В те времена многие считали, что младенец в семье не появляется из-за болезни женщины. И учтите, Лоскутово в пятидесятые годы был маленьким городком, глухой провинцией, куда не сразу доползали новости о медицинских открытиях и прогрессивных методах лечения.
Борцов знал, что мужчина, перенесший туберкулез, может потерять способность к зачатию, а когда он увидел, что Петра в Москве лечили новейшим на тот момент титромицином[6 – Из этических соображений автор не указывает подлинное название лекарства, применение которого делало мужчин бесплодными.], картина стала ему предельно ясна. В конце двадцатого века этот препарат сняли с производства из-за того, что применение его приводило к мужскому бесплодию. Но ведь во втором браке у Петра Ильича родился сын Василий!
Эксперт посмотрел на Роберта, и компьютерщик с готовностью подхватил эстафетную палочку:
– Глеб Валерьянович позвонил мне и попросил порыться в медкарте Алевтины Степановны, которая должна находиться в поликлинике. Истории болезни ныне живущих и состоящих на учете лоскутовцев уже переведены в электронный формат, за что лично от меня большое спасибо местным Биллам Гейтсам и Стивам Джобсам. Поясню для тех, кто не в курсе: пока человек не умер, никакую медицинскую документацию о состоянии его здоровья не имеют права выбрасывать. Раньше, в докомпьютерные времена, после того, как одна тетрадь со сведениями о пациенте заканчивалась, заводили новую и подшивали к старой. Первую карточку открывали в роддоме, потом она оказывалась в детской поликлинике, когда ребенок подрастал и перемещался во взрослую, документ уходил вместе с ним. Это идеальный вариант. Но он не всегда работал, подчас бумаги заливало водой, их теряли. В девяностые годы вообще бардак начался. Однако в Лоскутове трудятся ответственные люди. История болезни Алевтины Шаровой просто образец для подражания. Открывается она сведениями о новорожденной девочке и далее содержит полную информацию о недугах малышки, девушки, женщины. Выяснилось, что вторая жена Петра Ильича забеременела только на третий год совместной с ним жизни, на свет появился здоровый мальчик, которого назвали Васенькой.
– И тогда мы засунули нос в историю болезни нынешнего олигарха Шарова, – перебил Троянова Глеб Валерьянович. – Для начала нас удивила его группа крови: у ребенка Алевтины и Петра она должна быть второй, а у нашего нанимателя четвертая, да еще резус отрицательный. Подозрения закрались в голову сами понимаете какие. Но на всякий случай я озвучу цепочку размышлений: Петр болел туберкулезом, который сам по себе способен вызвать бесплодие, да еще он получал в большой дозе титромицин, имеющий тот же побочный эффект… Галина Строева от первого мужа не родила, а от второго произвела на свет сына… Петр развелся с супругой из-за ее бесплодия… Алевтина зачала лишь спустя три года после свадьбы. Похоже, мать Василия Петровича, гинеколог, сообразила, что у супруга проблема, и, не желая покидать богатую, имеющую в Лоскутове вес семью, приняла меры.
– Ага, забеременела от другого, выдала младенца за родного сына Петра Шарова, – кивнула Антонина. – Ситуация довольно распространенная. А кто на самом деле отец владельца посудной фабрики, можно узнать?
Борцов потер руки.
– Ну… у Роберта родилась идея.
– У нас родилась идея, – поправил компьютерный гуру. – В сорок два года в медкарте Василия Петровича появилась запись о том, что ему удалили крупную родинку, располагавшуюся на копчике, между ягодицами. Шаров, обратившись к врачам, сказал: она у него с рождения и до сих пор не мешала, но в последнее время вдруг стала кровоточить. Проблему изучили, ничего серьезного не обнаружили, родинку убрали, объяснив, что, вероятно, Василий Петрович начал носить неправильное белье и натер невус.
Глеб Валерьянович поднял руку.
– Но! Появление родинки такого размера, да на не совсем обычном месте, чаще всего вызвано генетикой. И мы с Робом подумали: вдруг его биологическому отцу некогда тоже делали похожую операцию?
– Интересное предположение, – хмыкнул Иван Никифорович. – Только ведь Алевтина могла переспать с каким-нибудь заезжим варягом, не с жителем Лоскутова.
Борцов почесал переносицу.
– Ваня, зачатие может, конечно, произойти с одного раза, но так получается редко, как правило, требуется энное количество соитий. Госпожа Шарова не похожа на особу, которая способна многократно ложиться под одеяло с разными парнями. Скорее всего, она завела постоянного любовника и, учитывая ее менталитет, ее завышенную самооценку вкупе с осознанием собственной исключительности, в отцы ребенку дама подобрала ровню, причем женатого мужчину.
– Почему обязательно женатого? – не понял Денис. – Иван Никифорович, а что за коробочку вы сейчас из кармана вынули?
– Конфеты какие-то, – удивился Тарасов, разглядывая хорошо известную мне упаковку с ирисками. – Тут еще визитка, на ней написано, что это комплимент от заведения. Ума не приложу, как она ко мне в пиджак попала.
– Ты ее со стола в кафе взял, – соврала я. – Попробуй, наверняка очень вкусно.
– Пока не хочется, – поморщился шеф.
– Можно одной угоститься? – попросил Денис.
– Пожалуйста, – разрешил Иван.
Жданов вытащил круглую бонбошку и запихнул в рот. Я отодвинула коробку от него подальше. Если Дэн решит слопать следующую конфету, он ее не получит. Антиникотиновое средство только для босса!
– Так зачем ей понадобился окольцованный мужик? – катая языком во рту ириску, прошепелявил Денис, возвращаясь к основной теме разговора.
Антонина вскинула брови.
– Если любовник женат, он не станет афишировать левую связь, не начнет исполнять песню с припевом: «Расходись с мужем». Отношения будут необременительными, без обязательств, типа повстречались несколько месяцев и разбежались. Никаких посягательств на ребенка от биологического папочки не последует, он не станет подсчитывать, от него ли пацан.
Глеб Валерьянович довольно улыбнулся.
– Ладно, не будем больше томить собравшихся. Так вот, мы выяснили, что подобную родинку, сидевшую в том же необычном месте между ягодицами, удалял в пятидесятилетнем возрасте… Семен Константинович Бражкин, отец Игоря Семеновича.
– Ух ты! – вырвалось у меня. – Алевтина изменила мужу со злейшим врагом семьи Шаровых? Получается, Василий и Игорь единокровные братья?
– Ну это легко проверить, если взять анализ ДНК, – сказал Борцов.
– Мэра нет в живых, – пробормотала я. – Хотя… Сыновья-то его здравствуют, родственная связь сразу выявится. Надо как-то исхитриться и получить образцы.
– Нас устроит волос из расчески, – деловито уточнил Глеб Валерьянович, – посуда, из которой пили мужчины, окурок. Беру решение задачи на себя.
– Интересный поворот, – оживилась Тоня.
– Да уж, – выдохнула я. – А Семен Константинович шалун, мальчики родились с разницей меньше месяца, он спал одновременно и с женой, и с Алевтиной.
– Лиса следы заметает, да медведя ей не запутать, – подал голос до сих пор молчавший Дубов. – Если у мужчины левый зигзаг случился, он к законной бабе больший интерес проявлять станет, чтобы ничего не заподозрила.
– Люди! – воскликнула я, только сейчас сложившая все части уравнения. – Если Игорь Семенович затеял интрижку с Олей Шаровой, то, выходит, он был в любовной связи с племянницей?
– На данном этапе кровное родство Василия и Игоря пока не доказано, – притормозил меня Борцов.
– Какая у покойного мэра группа крови? – задала вопрос Тоня.
– Четвертая, резус отрицательный, – быстро ответил Троянов.
– Муж у Таньки белобрыс, а дети все рыжие, не в мать, не в отца, а в проезжего молодца, – выдал очередную поговорку Федор Михайлович.
– Точный результат даст только анализ ДНК, не следует делать поспешных выводов, – предостерег нас эксперт.
– Да ладно тебе, – скривился Дубов. – Кровь, родинка, бесплодие Петра… Все ясно!
– Если бы все, – вздохнула я.
– Вы дальше послушайте, – ажиотировался Роберт. – Мы только начали интересное выкладывать.
Глава 29
Борцов вытащил из папки новый листок.
– Петр Ильич, супруг Алевтины, скончался, когда сыну исполнилось четыре года. Ему стало плохо в кабинете на фабрике. Илья Михайлович тогда занимал пост директора предприятия, а Петр был там художником. И вот однажды у младшего Шарова поднялась температура, его ломало. Вызвали «Скорую», Петра отвезли в больницу. Там у него начался кашель, давление рвануло вверх, градусник, несмотря на все принятые меры, показывал сорок. Короче, спустя три дня молодой еще мужчина покинул бренный мир.
