злобы?
Событие, может, незначительное, но показательное. Он в очередной раз убедился, что как человек он ужасен.
И теперь, сидя под душем, опять размышляет о своей темной стороне.
Но ведь он может быть другим. Войнов Глеб может стать послушным сыном, порядочным гражданином. Ведь это несложно. Подыскав работу, он станет зарабатывать на жизнь, и тогда не будет надобности встревать в неприятные ситуации. Если есть купюры, то незачем воровать сладости из магазина. Он просто купит булочки с шоколадной начинкой, если их захочет – поступит, как поступают нормальные люди. У него наладятся отношения с мамой, появятся воспитанные друзья, такие как Жемчужный Володя. Образованные парни, заканчивающие школу и готовящиеся к поступлению в университет. Вот на кого стоит ровняться. И с девочкой порядочной познакомится, которая покраснеет от рассказов, на что способны ее ровесницы.
Главное правило: никаких драк. Никакого развития злому чувству. Также следует изменить мышление. Вместе с мышлением изменится и его жизнь. Успеха в жизни добиваются кардинальными решениями, и первое из них: он больше не будет называть себя Война, это прозвище несет деструктивное значение. Он – Войнов Глеб. Или просто Глеб. Смешно? Ну и пусть.
Глава 32
Вся правая рука была испачкана в краске. Три пальца, некоторая часть ладони, запястье и пять ногтей залились голубым цветом. Ладно ногти – растворитель без труда снимет краску с твердой поверхности ногтей – но вот с разводами на коже придется изрядно повозиться. Через пять минут краска подсохнет, и рука превратится в голубую неподвижную корягу. Растворитель, как назло, остался дома.
Жемчужный Володя упрекал себя за рассеянность до тех пор, пока не поднял головы. То, что находилось перед ним, являлось поистине прекрасным зрелищем. «ГЛАВНОЕ НЕВЕСОМО» – надпись в бело-голубых цветах, стилизованная под облака, расположилось на стене в десять метров шириной. Это его первый перформанс после ареста, и Володе потребовалось больше пяти часов на работу. Однако теперь, когда внутренняя часть закрашена, контуры обведены, и самые труднодоступные части рисунка подкорректированы с помощью раскладной лестницы, едва ли верится, что он мог сотворить подобный шедевр собственными руками.
Одно Володя знает наверняка: этот рисунок будет видно из любой точки центра Москвы. От Воробьевых гор до Сокольников. С Останкинской башни или Красной Площади. Дело не только в гигантском размере граффити. Выбрано удачное местоположение: как-никак, рисунок располагается на одном из лицевых небоскребов Москвы-Сити. Они не зря взбирались с Артуром на крышу семидесяти шести этажного дома посреди ночи!
Напарник трусил как никогда. После провала с храмом Христа Спасителя Артур растерял всю храбрость, хотя раньше она била через край. Это именно он выдвинул идею разрисовать кафедральный собор, а также расписал действия в случае непредвиденных обстоятельств. Заметив свет мигалок, он, маленький и крепкий, как обезьяна вскарабкался по трехметровому заграждению. А вот ботинки сорок третьего размера не так просто помещались в отверстие забора. Конечно, Володя мог бы подтянуться на одних руках, уцепиться за штык и как-нибудь перевалиться через заграждение… но это только в теории. Когда же на деле видишь пистолеты, направленные в грудь, становится не до побега. В ту минуту Володя задумался о вечном. Прямо у белоснежных стен храма, которые только что расписал. «ГЛАВНОЕ НЕВЕСОМО» – гласила надпись. Иронично вышло!
Это сейчас ему смешно. Первое время было как-то не до шуток. Володе казалось, будто рушится его жизнь, его судьба, его будущее… особенно когда в управлении звонили отцу.
«Подумать только, как все быстро меняется!»
Свист ветра вывел Володю из задумчивого состояния. Вытащив из кармана телефон – аккуратно, левой рукой, чтобы не испачкать одежду – он обнаружил, что уже наступило утро. Затем повернулся к воздушному пространству и сделал четыре боязливых шага, прежде чем оказаться на краю крыши. Ветер толкал, рвал одежду, и руки машинально вцепились в ограждение. Снизу находилась пропасть под названием Москва.
«Восемь часов утра, рассветное время» – подумал Жемчужный Володя со вздохом. На небе происходило какое-то движение, будто бы бурлил свинец, чуть ниже в воздухе висели призрачные голубые цвета… поверить, что в эту самую минуту зарождается новый день, было сложно. Ни единого светлого пятна вокруг. Город и вовсе навевал мысли о смерти. Каменная столица расстелилась на километры вперед – серая и безжизненная, точно в фильмах при зомби-апокалипсисе. На дорогах лежал тонкий слой снега, еще нетронутый. Ни машин, ни людей, ни рабочих. Ни звука отбойника, ни рева, ни визга шин. В окнах не было света. Даже эти огромные дисплеи, повторяющие одну и ту же картинку, висели на домах черными полотнами.
Но именно такого сонного состояния Володя и желал для воплощения собственной идеи. Точно насекомые, чувствуя приближение непогоды, люди попрятались по своим норам. Дремлют, набираются сил в свой последний праздничный, не обремененный заботами день. Только вместо дождя, града или снега, для них начнутся не менее страшные времена. Рабочие будни. Завтра они все разом вылезут наружу, и те немногие, кто найдет в себе силы поднять голову, заметят, что «ГЛАВНОЕ НЕВЕСОМО».
Изначально планировалось разукрасить две высотки, не только «Москву», а еще соседнюю, под названием «Санкт-Петербург». Тогда на одной крыше расположилось бы «ГЛАВНОЕ», а на другой, чуть ниже – «НЕВЕСОМО». Граффити смотрелось бы в разы внушительнее, заодно Володя отдал дань уважения Войне, проживающему в культурной столице, благодаря которому зародилась вся эта идея, но Артур запротестовал. Сказал, что не сможет работать в том же «воздушном» стиле. Странные слова от человека с художественным образованием!
«В любом случае вышло недурно»
Уверенность приходила каждый раз, когда Володя обращал взгляд на граффити. Конечно, не все воспринимают подобное искусство. Сотрудники правоохранительных органов прежде всего. «Ну и что же, – любили спрашивать на профилактических беседах, – неужели надпись на стене способна изменить мир? В чем цель твоих рисунков… а, вернее, вандализма?» Володя не отвечал инспектору, лишь мысленно улыбался. Объяснять смысл уличного искусства, когда человек его не понимает, это как кричать глухому, что он глухой. Старшее поколение слишком сильно увязло в бытовой стороне жизни. Молодые души более восприимчивы к искусству. Они наблюдают за миром вокруг, чувствуют его, познают, и если хоть один подросток, завидев два слова в виде облака на вершине небоскреба, задумается о чем-то высоком, ценном, нематериальном – это будет означать, что Жемчужный Володя не понапрасну рисковал своей жизнью, вкладывал душу… и залил краской руку.
Он поиграл пальцами, ощущая стянутость кожи. В воздухе проплыла снежинка размером с пятирублевую монету, за ней еще одна. Изучая рисунок отсюда, с расстояния, вдруг открылся недочет: слишком острый угол облака. «Нет, больше нет времени поправлять детали. Нужно уходить, пока не обнаружили. Рано или поздно граффити заметят, сюда сбежится охрана, и покинуть крышу будет
