ЮРИЙ ИНГЕ
Юрий Алексеевич Инге родился в 1905 году в Стрельне. Пятнадцати лет пошел на завод «Красный Треугольник», вначале был чернорабочим, потом резинщиком. На «Треугольнике» проработал до 1929 года. В 1930 году начал печататься, а в 1931-м выпустил первую книгу «Эпоха».
Он участвовал в боевых походах балтийских кораблей против белофиннов, в десантных операциях (зима 1939–1940 года).
22 июня 1941 года застает Ю. Инге в Таллине. Он пишет стихотворение «Война началась», которое в тот же день передает радио Ленинграда. С большой активностью Ю. Инге включается в работу краснофлотской печати, из-под его пера появляются призывные стихи, стихотворные фельетоны, подписи к сатирическим плакатам, а также рассказы, очерки, фельетоны.
28 августа 1941 года фашисты торпедировали корабль «Вальдемарас». Ю. Инге находился на его борту. В этот день газета «Красный Балтийский флот» напечатала его последнее стихотворение.
Юрия Инге знали и ненавидели гитлеровцы. Впоследствии в освобожденном Таллине были обнаружены документы гестапо, — имя Инге значилось в списке заочно приговоренных к смерти.
144. «Придет пора: заплесневеет порох…»
Придет пора: заплесневеет порох,Потухнет злоба, мир изменит вид,И всё, что нынче побеждало в спорах,Лишь в сказках превосходство сохранит.
Наступит день, и, может быть, мой правнукЗакончит дело, начатое мной,И наших дней торжественную правдуОн назовет последнею войной.
Не зная, как на поле битвы горекВкус бьющей горлом крови и слюны,Он подойдет бесстрастно, как историк,К неповторимым ужасам войны.
Всё это взяв как массу перегноя,На коем мир спокойствие воздвиг,Он всё сегодня конченное мноюИспользует как первый черновик.
Наступит день — и труд мой, как основаИли чертеж, понадобится дням,Я мысль свою, заверстанную в слово,Как эстафету в беге передам.
И потому мы побеждаем в спорах,Что вместе с песней в будущем стоим.Придет пора… Но нынче нужен порох,Сегодня он вдвойне необходим.
1933
145. ПОГРАНИЧНАЯ ЗОНА
Под снегом спят дорожки и газоны,Седые ели окружили сад,И чуткой ночью пограничной зоныСосновый край Финляндии объят.
В последний раз замрут и разойдутсяНа полустанке сонном поезда,И с облака, широкого, как блюдце,Скользнет на землю легкая звезда.
Знакомый путь. Чужие не отыщутСреди сугробов, сосен и дорогОбычный признак нашего жилища —Затепленный тобою огонек.
Я раскрываю двери, как страницы…Ты спишь, не слыша, я тебя зову…Мне захотелось вдруг тебе приснитьсяИ лишь потом возникнуть наяву.
Чтоб над тобой снегами КалевалыСинела эта мерзлая земля,Чтоб ты меня, проснувшись, целовала,Как жизнь, как сон, с чужими не деля.
Где, Млечный Путь прожекторами тронув,Сверкает ночь геральдикою звезд,Где часовым недремлющих кордоновСжигает щеки бешеный норд-ост.
Огни, огни качаются на рострах,Полночный час протянут, как рука,И шлет бессонный, зоркий БелоостровМаячный свет на край материка.
<1935>
146. КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Сыну Сергею
Вся столица спит давно,Ночь пути завьюжила,И морозное окноВ серебристых кружевах.
Спи спокойно, мой сынок,Шороха не слушая,Спит давно без задних ногМедвежонок плюшевый.
Я спою тебе, дружок,Песнь тебе доверю я,Как среди больших дорогМчалась кавалерия.
Ты не бойся… Я с тобой…Ночи были жуткими,Стычка утром, в полночь бой,Мы не спали сутками.
И теперь, в ночную тишь,Как же мне не вспомнить их,Если ты спокойно спишьВ нашей мирной комнате.
Не подпустим мы врагаИ на выстрел пушечный,Ну, так спи, сынок, покаС саблею игрушечной.
А ударит гром опять,Вспомнишь ты, как пели мы,Да и сам не будешь спатьЦелыми неделями.
Вьюга легкая, кружись,Вьюга-перелетчица.За окном такая жизнь,Что и спать не хочется.
За окном такая тишь…Спи, меня не слушая,Моя гордость, мой малыш,Медвежонок плюшевый!
1936
147. СТРАНСТВИЕ
В незапамятное утроЯ услышал хор пернатыхЗа отрогами Урала,Где весною птичий слет.Золотыми косякамиШел сазан на перекатах,Дед с тяжелого баркасаВ речке ставил перемет.
Он сказал мне: «Оставайся,Дорогой товарищ, с нами.У земли пшеницы хватит,Рыбой хвалится вода.Край наш светлый и богатый,Корабли плывут по Каме…»Я послушал и остался,Но солгал, что навсегда.
Поселился на рыбалке,Рыбакам чинил мережи,С фонарями на баркасахВ устье Камы выезжал.Белозубые пермячкиНа меня глядели строже,Если я их на гулянкеНевниманьем обижал.
Но под осень, в душный август,Я ушел с плотовщикамиИз зеленого затонаНа шумливый нижний плес.Вышли девушки на пристаньИ махали мне платками,Их печальные улыбкиЯ под Астрахань увез.
Так я странствовал всё летоПо колхозам и станицам,И везде гостеприимноОткрывали двери мне.В городах меня встречалиУлыбавшиеся лица,И не мог я стать бродягойВ нашей солнечной стране.
Побывал на Черноморье,Видел город на Сураме,Дагестанские селеньяИ Донбасса рудники.И везде мне говорили:«Поживи, товарищ, с нами»,—Я повсюду знал пожатьеКрепкой дружеской руки.
И когда настало времяМне к пенатам возвращаться,Я не знал: куда же ехатьС этих розовых полей?..Люди все меня встречали,Как друзья и домочадцы,И везде я видел счастьеСлавной Родины своей.
1939
148. СКАЗАНИЕ О ВЕРЕСКЕ
Лучшего коня под ним убилиВ это утро горькое и злое.Ярость битвы встала кучей пылиНад холодной черствою землею.Каменные ядра на полянуСыпались, как спелые орехи,И от крови, вытекшей из раны,У бойца заржавели доспехи.Враг ворвался в дом к его невесте,Надругался над своей добычей,И боец не смог убить на местеХищника, как требует обычай.Стал он ветра зимнего суровей,Зубы сжал, чернея от бессилья,Поднял руки, смоченные кровью,Как орел пораненные крылья.Промолчал, охваченный печалью,—Воин этот никогда не плакал,Уж скорей бы камни зарыдалиИль запел бы бронзовый оракул.Но когда пронзили сердце братаВосемь стрел с багровым опереньем,Он заплакал от такой утратыИ упал на стойбище оленьем.Ни ветра, ни северные грозыНе касались этих мест поныне,Лишь печали мужественной слезыТронули бесплодную пустыню.Разлилось по высохшему краюСкорби разгоревшееся пламя,И проснулась почва, прорастаяЖесткими лиловыми цветами.И сказал боец дружине: «Верю,Что цветет пустыня в знак расплаты!..»И шуршал на поле битвы вереск,Отливая кровью в час заката.Враг метался, вытоптав посевы,Подымал дикорастущий верескГрозный стяг возмездия и гнева.Так, цветами го́ря пламенея,Поле брани стало полем чести,Потому что в мире нет страшнееСлез бойца, взывающих о мести.
1940
149. «Я нашел на улице подкову…»
