местам, гасят свет на нашей половине.
— Ни звука! — предупреждает Алексей Дмитриевич.
Через минуту, шурша плащом, в зал прокрадывается Аркадий и усаживается за моей спиной.
На сцене установлены два диванчика под тупым углом друг к другу. На одном из них уже, сияя зубами, восседает Золотников — причесанный и без шарфа. На другом, поджав под себя ноги, расположилась полная женщина лет пятидесяти, выглядящая смущенной девушка младше меня лет на пять и подросток. Последний сидит, не двигаясь, и смотрит вытаращенными глазами на Золотникова.
По лицу женщины вдруг начинают течь слезы, и она захлебывающимся голосом вещает:
— Сыночек мой. Сереженька, старшенький. Уж как я его любила. Как холила и лелеяла кровиночку мою…
Тут же сзади меня раздается возмущенный шепот:
— Какая кровиночка! Это ж сын ее мужа от прошлого брака! Она его терпеть не могла!
Анна шикает. Аркадий замолкает. Женщина продолжает говорить:
— Все для него готова была отдать! Последнее снять с себя и отдать.
Тут фыркает Дуся и поясняет:
— Представляю парня в ее последнем.
— …но он попал в дурную компанию. Он был хороший мальчик!
Аркадий:
— Ага, с тремя приводами!
Женщина:
— … его подставили его поганые дружки…
Аркадий:
— Которыми он успешно руководил.
Женщина:
— Он рассказывал мне, как все случилось. Он сидел в компании. К нему подошел наркоман и попросил денег на пиво. Сережа дал ему пятьдесят рублей. А потом наркоман вернулся и стал требовать еще. Сережа опять дал. Но наркоману показалось, что этого мало. Так у Сережи ножичек был малюсенький… Он наркомана этого нечаянно порезал. Легонечко. А его на восемь лет посадили!
Дуся:
— Нифига себе легонечко, если восемь лет дали!
Аркадий:
— Не так уж и легонечко. И это еще мало дали. У него условный был.
Женщина:
— А потом… я узнала… Что Сереженьку убили в колонии! Ах!
Аркадий (ехидно):
— Интересно, а то, что его там опустили, она не узнала?
Дуся (заинтересованно):
— А что опустили?
Аркадий:
— К сожалению, нет.
Я:
— Вы о чем?
И тут нервы не выдерживают у Золотникова.
— Так, — командует он, — стоп. Вы там заткнетесь или нет? Вас комментировать происходящее пока не просили. А Вы, Вероника Андреевна, продолжайте.
Вероника Андреевна продолжает.
— А перед тем, как его посадили, он снял со сберкнижки все деньги и куда-то их дел.
Тут, как по команде, начинает выть подросток:
— Аааааа! Сережаааа! Брааатиииик!
Минуты через две он выключает звук, Золотников изображает фирменную улыбку и интересуется:
— А теперь, уважаемые господа экстрасенсы, прошу Вас рассказать этой милой женщине, где деньги Сережи?
Загорается свет в зрительном зале, я оглядываю экстрасенсов и получаю возможность полюбоваться ошарашенным лицом Дульсинеи.
А к нам уже бежит помощница Золотникова с продолговатой штукой — микрофоном.
Она сует микрофон в лицо Аркадию. Тот отшатывается и произносит:
— Какие деньги?
— Деньги, которые Сережа снял со сберкнижки, — терпеливо поясняет Золотников.
— Ничего он не снимал. Карта у него была, но не в Сбербанке. Так они там и лежат.
— Ай-ай! — произносит Валерий с осуждением в голосе, — а Вы казались нам таким перспективным экстрасенсом.
— В каком банке? — выкрикивает Вероника Андреевна. Девушка, сидящая рядом с ней, задумчиво смотрит куда-то вдаль.
— В ак…, - начинает было отвечать Аркадий, но микрофон у него уже отобрали. Помощница Золотникова бежит к Владосу.
Тот делает важное лицо и медленно проговаривает:
— Чтобы ответить на этот вопрос, мне нужно получить какую-нибудь вещь, которую он носил в тот момент, когда снимал деньги.
У Вероники Андреевны на лице появляется озадаченное выражение, которое быстро сменяется озарением:
— У меня крестик его есть. Вот он!
Дульсинея
Смотрю на Владоса, сиротливо стоящего на сцене и понимаю, что ничего я не понимаю! Зачем он начал рукой водить над крестиком? Я не жестовик, но кое-что в этом соображаю, у меня большая часть семьи жестовики, так что авторитетно могу заявить — жесты Владоса были всего лишь бессмысленными телодвижениями. Надо полагать, для зрелищности, о которой так печется Золотников. Кстати бяка он, не дал Аркадию высказаться, а ведь мальчик бы действительно правду сказал этой жадной тетке. Но, видимо, правда здесь никого не интересует.
— Я вот думаю, как долго бедный Владик собирается продолжать дирижировать? — пробормотала я, сдерживая некрасивое издевательское хихиканье.
— Он только лечить умеет и, кстати, очень неплохо, — шепнул Аркадий, наклонившись вперед и бессовестно обнимая нас с Катькой за плечи. — Непонятно, зачем он сюда пришел?
— А ты сам, зачем пришел? — полюбопытствовала я. — За славой? Деньгами? Или просто от скуки на все руки?
— Дусь, отстань от человека, — вмешалась Катерина.
Да конечно, как я — так отстань! А как сама к нему вчера с разговорами лезла, так это можно. Ну и ладно. Я изобразила оскорбленную добродетель и пересела подальше. Катерина на мое бегство никак не среагировала, а Аркадий воспользовался моментом и перебрался с заднего ряда на мое место. Как я и подозревала, внученька моя тут же принялась активно к мальчику приставать. Не в том смысле, о котором вы сейчас подумали, а в том, что разговор у них какой-то завязался, судя по выражению их лиц весьма увлекательный.
— Плохо видно, — наконец подал голос Владос, — темно. Подвал? Или комната без окон. Вероника Андреевна, у вас есть дача?
— Нет, — задумчиво промычала тетка, а в следующую секунду заорала, вытаращив глаза, — есть! Есть домик в деревне, там бабка сереженькина живет! В нескольких километрах под Омском!
— Надо поискать там, — авторитетно заявил Владос и вернул крестик.
— Под домом клад зарыли, лет триста назад, — громко сказал Аркадий, — а Сережа там никаких денег не оставлял.
— Какой такой клад? — заинтересовалась Вероника Андреевна.
— Разбойники награбленное прятали, там украшений приблизительно на…
— Аркадий, ну право слово хватит сказки рассказывать! — перебил Золотников и повернулся к одной из камер, — итак, Владос предполагает, что деньги покойный спрятал в доме своей бабушки, в деревне. Что скажут остальные господа чародеи?
Аркадий благоразумно промолчал, хотя от него так и искрило. Вот зуб даю, не выдержит он и в один прекрасный день превратит этого Золотникова в какую-нибудь гадость.
На сцену гордо взошла Анна, показала прямо в камеру все тридцать два зуба и прошествовала за спину Вероники Андреевны. Бедная тетка аж подпрыгнула, когда Анна картинно плюхнула на ее голову ладошки, смяв пышно начесанные волосы.
— Попрошу тишины, — торжественно изрекла девица, хотя и так было тихо.
Анна закатила глаза и замычала. Нет, ну правда замычала, как буренка, которую подоить забыли. Еще и раскачиваться к тому же начала. Ну, прямо-таки танец с бубном — обновленная версия. Интересно сценарий ей жених писал или сама додумалась?
— Ой, не
