Хьюстона спасли дуги безопасности, расположенные над сиденьями, и рама крепления пулемета. Он почти не пострадал, лишь дезориентировался немного, да малость ушибся головой об приборную панель. Экермана в салоне не было.
Хэнс выбрался из сиденья и пересел за пулемет. Тело инженера неподвижно лежало неподалеку в луже, лицом вниз. Силуэт эхирского транспорта, искаженный раскаленным воздухом, неторопливо разворачивался для последнего захода.
Хьюстон осмотрел орудие. Лента на месте, поворотный механизм поврежден, рама немного погнута, но ствол смотрит строго по центру продольной оси канала.
Челнок набирал скорость. Его металлическое тело с горящими дюзами отражалось в зеленых лужах. Пилот не тратил ракеты. Либо их больше не осталось, либо он понимал, что беглецам уже никуда не деться, и их можно преспокойно изрешетить из турели. Хэнс поймал транспорт в прицел. Время замедлилось. Казалось, между ударами сердца успевает пройти несколько секунд. Хьюстон боковым зрением заметил, как тело Экермана стало подавать признаки жизни.
Челнок приближался. Еще немного. Еще несколько метров.
Дождавшись, когда на кабине транспорта стали различаться заклепки, Хэнс вдавил гашетку.
…Несколько сухих щелчков, потом сноп огня и грохота, попытки пулемета выпрыгнуть из рук, разлетевшееся лобовое стекло челнока, растерзанное тело пилота, вылетевшее из кабины, удар транспорта о мост, огонь, дым, падающие горящие обломки, внезапно навалившееся чувство усталости и боль от осколка, застрявшего когда-то в ноге.
Пара минут тишины. Воздух колышется. Горят обломки челнока. Экерман пытается встать. Сколько еще? Сколько еще предстоит потратить сил, чтобы выбраться? Вернуться на платформу. Расслабиться на кушетке и позволить нежным женским рукам вновь заштопать старую рану.
– Я бессмертен, Хьюстон…
Шон скрючился в луже, держась за живот. Рана не переставала кровоточить. Выглядел он очень скверно. Все его лицо представляло одну сплошную ссадину, словно им подметали асфальт, хотя, фактически, так оно и было.
– Меня невозможно убить, Хэнс. Слышишь? Невозможно.
– Я чертовски рад за тебя.
Хьюстон пытался оценить обстановку. Машины нет, инженер ранен. Бледнокожие теснят людей из города. Похоже, рановато говорить о бессмертии.
– Тогда какого хрена ты тащишь меня через весь этот ад?
– Тебе надо успокоиться, Шон. Сейчас не время для истерик.
– Черт, как больно, – Экерман попытался встать. – Я не могу выпрямиться, Хэнс.
– Не пори горячку. Несколько царапин еще не повод для отчаяния.
Хьюстон подошел к инженеру и довольно бесцеремонно поставил его на ноги. Запас адреналина в крови Экермана иссякает. Нельзя давать ему расслабляться, иначе он совсем раскиснет.
– Проклятье, сколько же во мне крови, – продолжал стенания Шон. – Когда же кончатся мои мучения?
Хэнс заметил далеко за полуразрушенными домами снижающийся транспортный корабль землян. С чего бы это? Федерация пытается эвакуировать людей? По сути, так оно и должно быть, однако верится в это обстоятельство слабо.
– Скоро, очень скоро. Давай, вперед. Нам туда. – Он указал на металлическую лестницу, маячившую неподалеку. – Надо выбраться из канала.
На подъем по лестнице ушло минут десять. Все же ранение Шона было серьезным. Хэнс, как ни старался, не мог затянуть инженера наверх, не потревожив его раны. Пришлось ждать, пока тот, проклиная все на свете, вскарабкается сам.
Экерман был очень слаб, сказывалась потеря крови. Они брели между дымящимися руинами, под палящими лучами местного солнца. Хьюстон практически нес инженера на себе, тот лишь опирался на здоровую ногу. Обоих мучила жажда. Хэнс жалел, что не напился из зеленой лужи на дне канала, когда это было возможно.
Остановившись восстановить дыхание, они заметили флагманский корабль, лежащий в руинах эхирского города. Вокруг судна сновали челноки, словно встревоженные пчелы вокруг разоренного улья.
– Все-таки нам удалось завалить это чудище, – сказал Экерман.
На его лице появилось подобие улыбки. Все-таки инженер не подвел, он указал верную цель. Напрасно Хэнс сомневался насчет него.
– Да, удалось, – ответил Хьюстон, озираясь по сторонам. Но радоваться рано. Эхиры не упустят возможности истребить экипаж, и скоро будут здесь всем своим Великим Сообществом.
Это объясняло присутствие здесь транспортных судов – Федерация пыталась эвакуировать переживших падение офицеров.
– Давай, Шон. Надо торопиться. Мы можем успеть на корабль.
Это придало Экерману сил. Они быстро, насколько это было возможно, поковыляли к месту крушения. Когда до упавшего звездолета оставалось совсем ничего, эхирский флот перешел в наступление. Несколько крупных посудин в сопровождении роя мелких истребителей подступили к городу.
Федерация в свою очередь подняла «на уши» все резервные войска и стала стягивать их к городу. Чтобы сдержать до их прибытия натиск бледнокожих, Земной флот начал массированную орбитальную бомбардировку по периметру поселения. Воздушная армада Сообщества сбросила скорость, но пехота продолжала напирать.
Кольцо вокруг «Мотры» постепенно сужалось. Прорвать его не составляло труда, так как состояло оно из тех разрозненных отрядов, что прятались в руинах еще до падения звездолета. Но главным сейчас было вывести экипаж «Мотры» и офицеров, то есть позволить всем транспортным челнокам взять «груз» и покинуть место крушения.
Освобождением города будут заниматься резервные силы. В случае провала этой и без того провалившейся операции, Мегалон просто накроют огнем с орбиты и сравняют поселение с землей.
Хэнс и Шон по счастливой случайности оказались внутри эхирского кольца. Солдаты, охраняющие подступы к звездолету, уже были в поле зрения. Хьюстону оставалось лишь допереть раненого инженера до точки эвакуации и не попасть под огонь землян, которые, похоже, палили без разбору во все, что движется. Кроме всего прочего, на «арену» стали выкатываться эхирские самоходки. Теперь стреляли со всех сторон.
Когда Хэнс заметил, что пулеметчик, окопавшийся впереди, старается не зацепить их, ведя огонь по эхирским солдатам, то понял, что его увидели и признали в нем своего. Бегство окончено. Они спасены.
Спустя четверть часа Хэнс погрузил инженера в «отчаливающий» транспорт и запрыгнул на аппарель следом. Люки задраили, челнок пошел в небо, затем взял курс на ближайшую военную базу. Еще через полчаса корабельный медик осмотрел потерявшего всякую надежду Шона и поместил его к остальным раненым, коих оказался не один десяток. Вскоре тряска и уханья взрывов прекратились – корабль летел над океаном. Теперь можно было вздохнуть свободно и расслабиться.
Практически весь экипаж «Мотры» выжил, но планы военных были сорваны. Город, который предстояло освободить от бледнокожих, был практически разрушен, технологии, интересовавшие ученых, погребены под руинами. Не окупившиеся затраты насчитывали миллионы, а генералам оставалось только рвать волосы на своих седых головах. Один из флагманов потерян, и потерян навсегда. Человечество лишилось своего главного преимущества: мощь флота с падением «Мотры» значительно ослабла и стала сравнимой с силами противника. Все это привело к необратимым изменениям в умах военачальников и всего воюющего человечества. Земляне остались без основного козыря, помогавшего им в этой нелегкой войне – чувства собственной непобедимости.
Сообщество со своей стороны, праздновало пусть и сомнительную, но победу, раздавало медали и похвалы собственным генералам, хотя никто из них не мог сказать наверняка, отчего это неуязвимый и вселяющий ужас звездолет вдруг взял и рухнул.
– Хьюстон, – голос Шона был слаб. Лошадиная доза обезболивающего делала свое дело. – Мы победили, Хьюстон. Мы с тобой.
Он лежал на кушетке, обвешанный трубками и проводами и, казалось, над чем-то напряженно размышлял. Потом внезапно спросил:
– Думаешь, это был правильный… поступок?
– Не знаю, – ответил Хэнс. – Я просто выполнял приказ.
– Это нехорошо, Хьюстон, – Экерман поморщился, – просто выполнять приказы… иногда стоит прислушиваться к себе и своему внутреннему голосу.
– Я это учту, – пообещал Хэнс.
Корабль качнулся и начал снижаться. Снова вернулись вибрация корпуса и скрип переборок. Хьюстон почувствовал, как ослабла на мгновение сила гравитации, и заложило уши. Сомнений нет, транспорт шел на посадку.
– Мне надо исчезнуть, Шон.
– Понимаю, – инженер изо всех сил пытался не уснуть. – Только один вопрос, Хэнс.
– Валяй.
– Что это было, там, в лесу?
– Я не знаю, – ответил Хьюстон. – Я тоже видел это. Безо всяких сомнений, но я не знаю, что это было. И, можешь мне поверить, не имею к этому никакого отношения.
Экерман лежал с закрытыми глазами, его дыхание было ровным, казалось, он спал.
