продажу, либо для полива. В каждом крошечном поселении Нилит пыталась выменять у жителей еду, но так как из товаров у нее был только ржавый трезубец, от нее отмахивались.
– Я так не могу. Как ты тут выживаешь, Гираб?
– К югу от моей хижины по берегу Ашти тянулась деревня. Там река такая узкая, что две баржи не разойдутся. Там бандитов и душекрадов можно не бояться – не то что здесь. – Гираб кивнул на еще одну сеть из лестниц и веревок.
Нилит посмотрела на них, затем на женщину, прилагавшую огромные усилия, чтобы искупать двух орущих младенцев.
– Они неплохо тут устроились.
– Пока – да, – хмыкнул лодочник. – Будут прятаться здесь до тех пор, пока не придет новый отряд душекрадов. Те, кто выживет, пойдут дальше. И все повторится.
Пока он говорил, Нилит заметила, что в жилищах, похожих на раковины моллюсков, нет ни гвоздя, ни капли строительного раствора. Все было сделано либо из тростника, либо из сплетенных пальмовых листьев – их с одинаковой легкостью можно было как упаковать, так и бросить.
– Львы приходят к водопою не для того, чтобы напиться, ваше величество. Они приходят сожрать тех, кто там пьет.
Нилит поймала взгляд стоявшего наверху человека – возможно, отца тех младенцев. Он не мигая следил за ней до тех пор, пока река не унесла баржу дальше. Только тогда он отложил в сторону топор, который держал в руках.
– А почему они не уйдут?
– И куда они отправятся? Безопасных мест в империи нет, есть лишь менее опасные. Здесь, как и в вашем городе, нет закона. Сегодня их дом здесь. Пусть наслаждаются миром, который доступен им сейчас.
Нилит сжала губы, наблюдая за тем, как семья скрывается за каменным «пальцем».
– Это несправедливо, – сказала она, сжимая свой трезубец.
– С тех пор как в мире появилась порабощающая магия, он испортился.
– Точно, – еле слышно шепнула она.
– А где мы вообще? – Фаразар уже так долго молчал, что Нилит почти забыла о том, что с ними призрак. Должно быть, это были первые слова с тех пор, как она вытащила его, дрожащего от гнева, из реки. Теперь он прятался в углу, прижав колени к груди и обхватив их руками. Его сияние было мрачным и вполне соответствовало его настроению.
Гираб бросил взгляд на солнце, затем посмотрел на изгиб реки.
– Не может быть, чтобы мы уже добрались до Родников Сайлока… – сказал он. Впервые с тех пор, как Гираб взял их на борт как пассажиров, он выглядел неуверенным. – Но мы действительно к ним подходим. Похоже, река течет быстрее, чем я думал.
– Ты заблудился, что ли, старик? – воскликнул Фаразар.
– Если честно, то вы – первые мои пассажиры за два лета. Раньше все хотели плыть на юг, и так далеко на север я не забирался уже… В общем, не помню.
Призрак засопел.
– И как именно отличить лето от всего остального в этой отвратительной печи?
– Может, вам, император, с вашей высокой башни и не видно, а вот мы, жители пустыни, лето прекрасно отличаем, – невозмутимо ответил Гираб и снова повернулся к Нилит. – Через несколько миль будет еще один причал и хижина. Сайлок тоже лодочник, как и я, – по крайней мере, был. Может, он давно уже умер. – Гираб поковырял пальцем в ухе. – Если повезет, там мы встретим сыновей Сайлока, которые до сих пор ходят на барже. Возможно, у них найдутся съестные припасы, а если нет, в Родниках есть оазис. Возможно, там мы найдем фрукты и листья.
– Да уж надеюсь.
– Я тоже. Это последнее поселение, а потом река повернет обратно на восток.
Нилит сухо усмехнулась.
– Лучше пустой живот, чем набитый острой сталью. Хорошо, что мы оторвались от…
– БЕДА! – заверещал кто-то наверху.
Безел рухнул на палубу словно метеорит.
– Клянусь мертвыми богами! – воскликнула Нилит, подскочив от испуга.
Безел подмигнул ей.
– А теперь представь, что ты кролик или мышь.
Нилит сложила руки на груди и стиснула кулаки так, что ногти впились в кожу.
– Как-нибудь представлю – когда появится время на такую роскошь, как фантазии. А пока что меня больше интересует, что ты подразумеваешь под словом «беда».
Он поднял крыло.
– Только не горячись. Возможно, ничего страшного и не произошло. Возможно, это просто компания кочевников, которая очень быстро движется.
– Что ты видел?
– Облако пыли на юге – оно тонкое, но летит сюда. Я хотел предупредить вас до того, как… – Безел умолк; золотистые глаза потускнели, клюв раскрылся. – Мать твою! Да что ж такое! Не сейчас!
У Нилит что-то закололо в животе.
– В чем дело? Что ты заметил?
Сокол ударил себя крыльями по голове.
– Пожалуйста, пусть будет только шесть. Пожалуйста! Твою мать!
– Проклятие! Безел, что ты увидел?
Сокол, похоже, сопротивлялся какой-то силе и поэтому говорил с трудом.
– Облако пыли. Возможно, всадники. Двадцать или около того, одеты в черное с серым. Только ч… НЕТ! Эта сука позвонила девять…
Безел треснул. Только так и можно было это назвать: в его груди появился темный разлом, и сокол, издав жалобный вопль, провалился в него. Послышался треск, словно при ударе кнутом, и разлом исчез. Воздух, где только что сидел сокол, задрожал. Перья и пух полетели вниз, словно огромные снежинки.
Пассажиры баржи далеко не сразу отвели взгляд от той точки, где только что был Безел.
– Он… – Гираб запнулся. – Он… часто так делает?
Нилит прикусила нижнюю губу.
– Кажется, это связано с магическими узами. С его половиной монеты.
– Что это значит? – завопил Фаразар.
– Его вызвала Сизин! Она утащила его в Аракс!
Не обращая внимания на новые узлы, которые завязались в ее животе, Нилит занялась другими вопросами. – Важнее другое – то, что Безел собирался нам сообщить. Пылевое облако – понятно, но что такое «только ч…»? Четыре? Четырнадцать? Четыреста? Он имел в виду мили или минуты?
Она вцепилась в свои засыпанные песком, свалявшиеся волосы.
Аноиш заржал, печально глядя на стены ущелья, словно они – решетка тюремной камеры. Лодочник ничего не ответил, а лишь нахмурился. Заговорил только Фаразар.
– Только хотел сказать, что ты – настоящая бесстрашная воительница, а ты вдруг заныла про какое-то облачко пыли, – прошипел он.
Нилит встала так, чтобы накрыть его своей тенью.
– Значит, первого на берег выпустим тебя. Пойдешь на разведку и будешь молиться о том, чтобы это было просто облако пыли, а не «упыри», которые пытаются перерезать нам путь.
Призрак ухмыльнулся, словно уличный клоун.
– Пусть дураки молятся. Посмотри на себя: вот к чему тебя привели молитвы.
– Ты невыносим.
Нилит отошла в сторону, и Фаразар заморгал от солнечного света.
– Далеко ли до Источников, Гираб?
– Час, а то и меньше.
Нилит вернулась к фальшборту и принялась смотреть на воду. Отвратительные сточные воды Кел-Дуата исчезли, и река снова превратилась в слегка размытый кристалл летней синевы с черными полосами плывущих по течению рыб.
– Будь проклята моя дочь, которая все время сует свой нос в чужие дела, – шепнула она так, чтобы
