У меня сердце невыносимо ноет. Господи, сколько можно мучить ребёнка. И злость поднимается на эту тварь, особенно когда я вижу, как неумело, с психом она трясёт ребёнка.
– Дай мне её, пожалуйста, – прошу я. – Её покормить нужно и подгузник поменять.
– Подгузник? – кривится Елена. – Ничего, потерпит.
Уходит, возвращается с бутылочкой водички. Малышка жадно сосёт. Точно голодная.
И тут мы слышим за окном звук подъехавшей машины.
– Ну вот, папочка приехал, – ласково говорит Елена, глядя на малышку, но от этого тона у меня душа леденеет ещё сильнее. Слишком он неестественный и обманчивый.
– Ну что, наступает час икс! – оскаливается больной улыбкой Елена.
Я немею от ужаса, когда она достаёт из кармана складной нож, щёлкает кнопкой, выскакивает длинное, острое лезвие.
– Ч-что ты делаешь? – срывается у меня голос.
– Тихо! – рявкает Елена.
В комнату входит взорванный Дан с поднятыми вверх руками, следом за ним идёт незнакомый мне мужчина с пистолетом в руках. Дан у него на прицеле.
Дан останавливается на мне горящим взглядом, и я читаю там всё, что он хочет сказать. Он пытается поддержать, но внутри меня бьётся страшное, чёрное предчувствие, что мы слишком глубоко завязли в этой жуткой паутине. И эта тварь не хуже жирной паучихи продолжает упиваться нашей кровью. Я чувствую, силы не на нашей стороне, мы неумолимо движемся к финалу, и чует моё сердце, он не станет для нас счастливым…
Господи, помоги нам, – молю про себя.
Дан замирает метрах в пяти от меня, Елена вальяжно подходит к нему, останавливается, медленно поднимает нож, маньячным взглядом рассматривает лезвие.
– Привет, любимый! – оскаливается она. – Я рада, что ты пришёл. У нас очень важный разговор.
– Раз он такой важный, отпусти своего холопа и давай поговорим, – с тихой яростью цедит Дан.
– Да, тут ты прав. Лишние свидетели нам не нужны.
Елена перекладывает малышку в дорожную переноску, ставит её на стул. Машенька недовольно кряхтит, начинает попискивать. У меня всё колотится внутри от страха за дочку. А когда Елена достаёт пистолет, сердце просто обрывается.
Но оружие она наставляет на Дана. А вот чёртов нож упирается в ребёнка!
– Что ты делаешь? – срывает меня.
– Тихо! – рявкает Елена. – Не заставляй меня нервничать, у меня рука может дрогнуть, и тогда в нашей компании будет минус два, – цедит ледяным тоном, а я стою, захлёбываясь ужасом и слезами.
«Успокойся», – читаю по губам Дана. Надеюсь, у него есть какой-то план, потому что, если его нет…
– Всё, Василий, можешь идти, – распоряжается Елена. – Смотри за территорией, заметишь что-то подозрительное, звони.
Мужик этот уходит, мы остаёмся вчетвером.
– Что ты хочешь, зачем всё это? – хмуро спрашивает Дан.
– Как зачем? А ты не догадываешься? У нас возник конфликт интересов. Мы собрались здесь очень тёплой компанией, чтобы его решить. Один из нас здесь, к сожалению, лишний.
– Да. Ты, – цедит Дан.
– Не угадал. Тебе прямо сейчас придётся выбрать.
Машенька начинает плакать и махать ручками, а у меня всё замирает, потому что эта больная продолжает держать над её головкой проклятый нож.
– Убери эту хрень от моей дочери, а потом мы поговорим спокойно и решим все вопросы, – тихо говорит Дан.
– Ох, какой ты хитрый, – усмехается Елена. – Не всё так просто, любимый. Эта девочка может стать нашей. Я предлагаю тебе решить судьбу.
– Что ты мелешь? – хмурится муж.
– Да-да. Я слишком долго тебя ждала и поняла в итоге, что тебя нужно подтолкнуть. Давай, решай, кто тебе важнее, жена или дочь?
– Послушай, ты совсем кукушкой поехала? – рассматривает её поражённо Дан.
– Заткнись! – багровеет Елена.
Пистолет в её руке опасно вздрагивает, и нож тоже. Машенька начинает кричать громче. Я уже ни жива ни мертва. Просто молюсь всем известным богам, вытянувшись в напряжённую струну.
– Тебе нужен я? – смотрит на Елену пристально Дан. – Я согласен быть с тобой. Я разведусь, и мы поженимся, – говорит он тихо. – Давай, отпусти Юлю, и ребёнка. Зачем нам семью начинать с трупов. Пусть она идёт, я больше не хочу быть с ней.
Я понимаю, что Дан врёт, и молюсь, чтобы Елена поверила в его ложь.
– Пусть она забирает ребёнка и уходит, а мы с тобой родим собственных детей.
– Не-е-ет, – качает головой Елена. – Детей у меня быть не может, – всхлипывает вдруг, – из-за этой! – переводит яростный взгляд на меня, подбородок у неё дрожит. – Она должна за всё ответить, и наказать её должен ты!
– Елена, успокойся, давай не будем тянуть в наши отношения мою бывшую жену. Подумай сама. Зачем нам эти разборки? Пусть она идёт, а ребёнка мы с тобой воспитаем. Она же всё равно ничего не докажет, по документам это вообще чужой ребёнок. Галина напишет отказную, усыновим малышку и уедем отсюда куда-нибудь подальше. У нас будет семья, Лен. Я буду с тобой, буду любить тебя, как ты мечтала.
Пока Дан говорит, Елена замерла, между ними сейчас точно происходит свой эмоциональный обмен. Но главное, я вижу, как Дан медленно подходит к этой змее, продолжая забалтывать её лживыми обещаниями.
Мне кажется, Елена ведётся, но в какой-то момент она как будто просыпается от дурмана.
– Нет! – орёт она. – Нет! Всё будет, как я сказала. Я хочу, чтобы ты сейчас выбрал, кто тебе дороже, я и наш ребёнок, или эта тварь, твоя жена.
Я замираю.
– Выбирай, кто сейчас умрёт. Твоя жена, – Елена взводит курок и переводит пистолет на меня, – или твоя дочь, – втыкает нож в грудь Машеньке. – Даю тебе на это пять секунд. Раз, два…
Глава 34.
Смотрю в глаза Елены и понимаю, что последние тормоза она давно потеряла. Скорее всего, живёт в своём придуманном мире. Вопрос только, как она в органы пролезла с такой пулей в голове. Видимо, умело скрывала шизу, я ведь тоже ещё недавно и подумать не мог, что рядом со мной настоящая маньячка.
На Юлю стараюсь не смотреть, иначе сорвусь и наделаю глупостей. А мне нельзя. Мы все сейчас идём по острому лезвию, и каждое неверное движение может стоить жизни.
Бросаю всё же взгляд на жену, стараясь на расстоянии передать ей сил.
Держись, родная, – мысленно кричу ей. – Ты же сильная, я знаю.
Юлька плачет, глаза – полные океаны боли. Все эмоции обнажены, и Елена наслаждается её страданиями.
Внутри меня давно кипит вулкан ярости, ненависти, жажды мести, и сейчас он в секунде от извержения. Но я тушу эмоции. Нельзя, не время.
Положение наше незавидное. Перехитрила нас эта ведьма.
Но не учла она одного факта. Ставка её была на то, что помочь мне будет некому, что никто из моих сослуживцев не попрёт против Елены и её крыши.
А вот про Серёгу она узнать не успела.
Конечно, мы тоже во многом просчитались, не знали, что у Елены есть шестёрка, который в больнице охранником работал. Именно он меня по голове тюкнул и сюда привёз.
И это очень плохо, потому что Серёге я ничего передать не успел.
Телефон мой этот упырь по дороге выбросил. Но у меня по случайности остался тот, что я отобрал у Верочки, и этот обалдуй его не заметил.
Непросто это было, да и номера Серёги я наизусть не помнил, поэтому пока мы ехали сюда, я изловчился и послал сообщение на телефон Славику с просьбой через людей, приставленных к их квартире, передать другу послание.
Понимаю, что схема ненадёжная, Славик может сделать назло, но… это наша единственная надежда.
И теперь я тяну время, забалтывая Елену лживыми обещаниями, стараясь приблизиться к ней на такое расстояние, чтобы выбить оружие у твари.
Стреляет она хорошо, надо признать, но, чем дольше она целится, тем сильнее устаёт рука. Делаю ещё шаг к ней, выдавая очередную порцию бреда о том, как мы будем счастливы.
В какой-то момент мне даже кажется, что Елена близка к согласию отпустить Юлю и уехать со мной.
Но, в последний момент её срывает, да так, что теперь я стою, как на минной растяжке, глядя в больные чёрные глаза Елены.
