– Вредно, когда мамочка не спит ночами и потом тухнет от усталости. Всё, не спорь. Иди приготовь эту штуковину, которую я вчера купил. И ложись, – заявляет твёрдо.
– Хорошо, – сдаюсь я, потому что уже реально падаю с ног.
В нашей спальне ставлю посередине кровати гнёздышко, застилаю его чистой пелёнкой. Да, Дан давно настаивает, чтобы Машенька спала с нами, раз уж по-другому я не могу успокоиться, но я хотела всё сделать правильно. Приучить Машеньку к своей комнате и кроватке. Теперь понимаю, что в нашем случае “правильно” не работает.
Через минуту в спальню очень тихо входит Дан с дочкой на руках. Каждый раз, когда я вижу, как муж держит на руках нашу дочь, трепетно сюсюкает с ней, заботится, я замираю внутри от счастья, до сих пор не веря, что всё наяву.
Машенька начинает недовольно кряхтеть.
Я бросаюсь к ним, но Дан останавливает меня взглядом, и сам покачивает дочку, приговаривая нежные слова. Целует малышку в лобик, и она засыпает снова.
Дан перекладывает малютку.
– Всё, ложись! – командует он тихо.
Я послушно укладываюсь на свою подушку, закрываю глаза. Но уже через минуту вскакиваю снова.
– Так, – психует Дан. – Давай так, – Подвигает гнездо на свою сторону, сооружает на краю кровати ещё один бортик из одеяла, сам же ложится со мною рядом, обнимает со спины, шепчет в ухо.
– Спи. Я смотрю за ней. Хорошо? Клянусь, просижу вот так до утра. Если что, разбужу тебя.
– Хорошо, – сдаюсь я.
И чтобы я уснула наверняка, муж продолжает шептать мне на ухо нежности, пошлости, гладить успокаивающе плечи, пока я окончательно не расслабляюсь в его заботливых руках.
Да, не всё у нас идеально до сих пор, да и странно это было бы, если бы такие потрясения забылись в момент. Но Дан старается. Мне не в чем его упрекнуть, он с пониманием выносит мои заскоки, помогает чем может, старается каждую свободную минуту проводить рядом со мной и дочкой. Знаю, он чувствует свою вину за всё случившееся, но… Меня отпустило. Между нами столько всего произошло, столько ошибок было сделано, что сейчас уже нет смысла искать виновных. Все мы запутались в проклятой паутине, и каждый барахтался как мог, не всегда выбирая верный путь.
Елену задержали, выяснилось много нарушений закона, которые она покрывала, а некоторые даже провоцировала, как например, с врачом Редичем. Елена сама рассказала, как заставила его провернуть подмену детей. Он отказывался, но она просто загнала мужика в угол, поймала его на мелких махинациях с сильнодействующими лекарствами, и обещала засадить на огромный срок, если он не выполнит её требований.
Всех, кого эта больная держала около себя, она могла дёргать за верёвочки, имея компромат на каждого.
Также в её лапы угодил и Славик. Нет, я не защищаю никого из них. Каждый участник этой истории поплатился за свои грехи сполна. Просто теперь мы лучше понимаем, как давно и тщательно плела свою паутину Елена.
Славик, кстати, приходил к нам, извинялся передо мной, опуская в пол виноватые глаза. Нет, я ему не поверила, и Дан настроен был агрессивно, но как оказалось, его звонок в тот страшный момент привёл к нам помощь. Только поэтому мы не стали обвинять его в махинациях с квартирой, да и деньги он почти всё вернул. Как оказалось, триста тысяч он передал Галине, а остальное они с Еленой должны были поделить пополам. Но, не успели.
Теперь мы с Даном на эти деньги решили восстановить родительскую дачу, чтобы оживить это памятное место.
Единственное, что меня останавливало – могилка ребёночка, которого потеряла Галина. Мы решили перенести её на кладбище, как и положено было с самого начала.
Но пока это только планы. Сейчас главное – наладить нашу жизнь.
А сделать это оказалось не так и просто. У Машеньки обнаружились некоторые проблемы со здоровьем. Ничего критичного, всё очень даже неплохо, учитывая, что ребёнком толком никто не занимался, но мы сейчас проходим полное обследование, чтобы наверняка не пропустить никаких нарушений.
А ещё, нужно уладить все вопросы с документами. Я не хочу усыновлять Машеньку, как чужого ребёнка, мы с Даном добиваемся, чтобы через суд малютку признали нашей законной дочерью.
Елена сейчас содержится в психиатрической лечебнице. Дан и его друг начали раскапывать это дело и выяснили, что у Елены с детства были проблемы с головой, кроме того, у неё отец был шизофреником. Но дядька Елены имел высокий пост в своё время и сумел подправить её документы. И потом она умело скрывалась, периодически тайно проходя лечение. Никакого выкидыша у неё не было, это очередной вымышленный бред. И теперь, когда всё вскрылось, её ждёт заточение в психбольнице на долгие-долгие годы.
Утром с трудом открываю глаза. Сонно щурюсь. Вижу пустую кровать и тут же подскакиваю, как ошпаренная, когда понимаю, что ребёнка нет рядом и в квартире гробовая тишина.
Сердце тут же заходится панической тахикардией.
Соскакиваю с кровати, несусь в детскую и тут же замираю на пороге, выравнивая сбившееся дыхание. Дан в детской, с Машенькой на руках, дремлет в кресле-качалке.
Но как будто почувствовав меня, открывает глаза, хмурится.
– Всё хорошо, – шепчет почти беззвучно.
Дан встаёт, аккуратно перекладывает дочку в кроватку.
Замечаю пустую бутылочку на детском столике и грязный подгузник.
– Да, мы поели, погуляли, пописали, покакали. Все дела сделали. Не переживай.
Муж выталкивает меня настойчиво из комнаты.
– А смесь ты подогрел? – начинаю всё же беспокоиться.
– Конечно, подогрел. И воду взял специальную, а не из-под крана. И столбиком Машеньку подержал, мы срыгнули. И какашки у нас жёлтые, как ты любишь, что ещё?
– Ничего. Спасибо тебе, – сдаюсь я.
– Нет, нет. “Спасибо” ты в этот раз не отделаешься. Иди сюда. Ты вся в долгах.
Толкает меня в спальню, заваливает на кровать.
– Но Дан…
– Радионяня работает. Всё хорошо, – целует меня в шею.
– Да, всё хорошо, – с трудом, но я всё же расслабляюсь в руках мужа.
На самом деле, он умело отвлекает меня от проблем жадными поцелуями и требовательными прикосновениями.
Знаю, он очень хочет меня, в последнее время секс у нас случался редко. И сейчас я, наконец, чувствую, как во мне пробуждается женщина. Отпускаю страхи, отпускаю волнение, отдаюсь моему мужчине.
– Юлька, я так соскучился, – шепчет Дан, распахивая мой халат.
– Я тоже, – отвечаю на его поцелуй, переворачиваю его на спину. – И сейчас я тебе это докажу…
И уже потом, когда страсть схлынула, мы лежим в объятиях друг друга. Дан нежно водит пальцами по моей голой спине, а я начинаю снова нервничать.
– Я пойду, гляну на неё, – пытаюсь встать.
– Нет, лежи, – настойчиво блокирует мои попытки Дан. – Я хотел поговорить.
– Давай потом.
– Нет. Сейчас.
– Хорошо, – сдаюсь я.
– Юль, Иваныч посоветовал хорошего психолога. Это женщина и она помогла многим обрести душевное равновесие.
– Я не хочу, – заявляю упрямо.
– Я хочу. И более того, я уже был у неё на консультации.
– Ты? – удивляюсь я. Раньше Дан всегда был против психолога.
– Да. После всего, что случилось, нам обоим это нужно.
– Но…
– Юль, давай просто попробуем.
– Но как я оставлю Машеньку? – начинаю искать предлоги, чтобы отказаться. Я не хочу обнажаться перед посторонним человеком.
– Я договорился с Лидией Ивановной. Кстати, она уволилась из больницы, и я предложил ей работать у нас няней.
– Да? – смотрю на мужа удивлённо, не зная, как реагировать.
– Лидии Ивановне ты ведь доверяешь? Она нам столько помогала, у неё медицинское образование и опыт, а к Машеньке она относится, как к родной.
– Да, знаю, – сдуваюсь я. Тут мне крыть нечем.
– Она придёт сегодня в двенадцать, а в час у нас приём.
– Так ты уже всё решил? – смотрю на него возмущённо.
– Да. Иногда по-другому просто не получается. Не спорь, Юль. Я обещал, что у нас всё будет хорошо, а значит, так и будет. Но нужно немного постараться.
