Там сама природа является защитой и охраной поместий, которые как оазисы в пустыне, являются единственными безопасными точками в тех местах. К тому же, поместья обнесены личными защитами хозяев, а мы с братом и сестрой — не самые слабые демоны.
Только идиот даже допустит мысль, чтобы просто приблизиться к поместьям. Потому что этот неизвестный даже не смог уйти незамеченным, что уж говорить о чём-то большем. В такие моменты как этот, я даже рад, что родители взяли за правило, что личное поместье дарится после восемнадцати лет. Потому что младшие брат и сестра точно не смогли бы совладать с ними. И уж тем более защитить.
Я мотнул головой. Уверен, Макс быстро со всем разберётся, и мне не о чём беспокоиться. Метка неприятно зазудела, а потом я и сам почувствовал неладное. Даже не дав себе что-то обдумать, я вихрем пронёсся через все уровни изнанки и выскочил туда, где была моя ведьма.
Розэ впивалась пальцами в плечо голого орущего парня на своей кровати. Её рука и плечо горлопана были залиты кровью, и тем сильнее выделялась смертельная бледность Чебурашки. Я удивлённо замер, не сразу понимая, что происходит. А потом до меня дошло. Мгновенно и больно, дубовой дубиной прямо по затылку.
— Розэ! — зарычал я, подхватывая резко ослабевшую ведьму, — заткнись, мать твою, или я тебя заставлю замолчать, хорёк!
Это уже расколдованному Мелоуну. Он резко захлопнул рот и прикрыл свои телеса подушкой. Я поднялся, прижимая обмякшую в моих руках Розэ к себе, и одним мощным скачком разорвал тонкую грань изнанки, чтобы выйти в кабинете обеспокоенной Силли.
Она встала из-за стола и махнула рукой на диван. В её блеклых глазах сверкнуло осознание и горечь. В моей груди тяжело забурлил туман, но я заставил себя успокоиться и посмотрел в белое лицо Розэ. Я чувствовал, что её сердце уже не бьётся. И от этого что-то во мне умирало следом.
— Она сняла проклятье с Мелоуна? — выдохнула ведьма.
— Если она умрёт, ты пойдёшь за ней, — зарычал я, осторожно укладывая ведьмочку на диван.
Мои пальцы дрогнули, когда я смахнул с её лица растрепавшиеся пряди. Казалось, будто она просто заснула. Длинные загнутые ресницы оставляли тени на всё ещё по-детски пухлых щеках. Когда она вот такая, она похожа на самую настоящую куклу. И глаза у неё большие и голубые.
Я подавил внутреннюю дрожь и отошёл к стене, сжимая кулаки. Ещё есть шанс её спасти. Но если она не выживет… Клянусь, я сравняю это место с землёй. Бешенство кровавым туманом клокотало в груди, хотелось что-то сделать, кого-нибудь уничтожить, но не стоять бесполезным фонарным столбом.
Но я ничего не могу сейчас сделать, жизнь Розэ в руках Сесилии Силли. В конце концов, я демон-асар, мы не созданы для врачевания. В нашей сути разрушение. А красные демоны вроде меня — самые кровавые воины за всю историю демонов. Я медленно выдохнул, усмиряя багровую ярость. Уничтожить всё и всех вокруг я всегда успею.
Я прикрыл глаза, чтобы не видеть белую как мел бездыханную Чебурашку. Я постарался сосредоточиться на собственном дыхании, которое всё время сбивалось. Перед закрытыми глазами вспыхивал пожар, словно сцены из наркотического фильма. Путанными дрожащими вспышками.
Они словно ядовитые туманы моей сестры Марии проникали внутрь, отравляя мысли и кровь. Я попробовал избавиться от этих картинок, но они словно по долбаному закону физики, напирали с удвоенной силой. Чем сильнее сила действия, тем сильнее сила противодействия. И мне не удавалось сломить этот порочный круг.
Я тихо зарычал, чувствуя, что начинаю сходить с ума. Да что со мной не так? Сердце прострелила ледяная стрела, встряхивая все мысли. Картинки пожара вдруг собрались в единый паззл. Несколько деталей не хватало.
Да, я почти забыл, что случилось тринадцать лет назад. Даже несмотря на напоминалку в виде метки на ладони — забыл. И её — тоже забыл, потому что захотел. А теперь перед глазами снова было чумазое детское лицо, с длинными загнутыми ресницами, бросающими тени на пухлые щёки.
Бледное кукольное лицо. И глаза у неё были голубые, теперь я знаю. Потому что то детское лицо в разводах сажи осталось таким же детским, с пухлыми щеками. Только теперь губы стали больше и чувственней. Розэ Фардеклёр. Её я вытащил из огня тогда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я резко выдохнул и с трудом заставил себя посмотреть в сторону дивана. Я никогда не молился Матери-Ведьме, но сейчас именно тот случай. Матерь-Ведьма, не дай этой маленькой дурной ведьме умереть. Ну вот прям очень прошу. Я её ещё по заднице не отшлёпал и не наказал за самодеятельность.
И в этот момент она шумно вдохнула, а ведьма Силли устало осела на пол рядом. Я замер, прислушиваясь к ровному дыханию и чёткому биению сердца. На бледных щеках появился румянец, и пусть она не открывала глаз, но она была жива. Сердце снова билось.
— Твою мать, — прошептал я, приближаясь к дивану.
— Не ожидала, что она это сделает, — прохрипела Силли, — даже не думала, что у неё что-то получится. Невероятно.
— Ты надоумила её? — тихо, с чёткой угрозой в голосе проговорил я.
— Успокойся, Багровый Повелитель, — слабо махнула сухой ладонью она, — она жива, это главное. А ещё она сняла моё проклятье. Лёва, это всё меняет.
— Что меняет? — рычание прорвалось само.
— Её темнота очень сильна, — ведьма задрала голову и прищурилась на меня, — я ошиблась. Темнота просто ушла в глубину её сути, чтобы не провоцировать беспощадный огонь. Розэ защитила сама себя, запечатав тёмную половину силы. А вместе с ней уснула и огненная. Они связаны. Они не могут существовать вместе, но и друг без друга тоже не могут.
— Как брат с сестрой, — хрипло выдохнул я, вспоминая свои отношения с Машей. Мы всегда были как кошка с собакой, но друг за друга стояли горой.
— Да. Очень… сложная созависимость, — покачала головой Силли, — я не знаю, как привести эту силу к балансу. Похоже, лучший выход для Розэ — и вовсе лишиться всей магии. Это может её спасти. Простым человеком она сможет пережить ведьмино совершеннолетие.
— Ей придётся жить с пустотой, — я присел на край дивана и взял в руку тонкую ладошку, испачканную в крови, — и по-человечески коротко.
— Зато жить, — припечатал Силли, — её родители оставили ритуал лишения на самый крайний случай.
— Родители? — переспросил я и жёстко усмехнулся, — разве им есть до неё дело? Мать она даже не знает, а папаша где-то гуляет.
— Не говори о том, чего не знаешь! — осадила меня ведьма и поднялась, — родители этой девочки — те люди, которые ставят её жизнь превыше всего. Они пошли на огромные жертвы, чтобы она жила. Во многом это их заслуга, что она всё ещё дышит.
— Да кто же они такие? — я нахмурился, — почему тогда Розэ искренне верит, что она совсем одна?
— Это сложно, Лёва, — смягчилась Силли, — всё это очень сложно.
— Нихрена это не сложно, — вызверился я, — хватит разводить тайны Мадридского двора. Всё просто как два пальца об асфальт. Примерно так же просто, как то, что эта ведьма — моя истинная пара.
— Даже так? — брови старой карги взметнулись вверх, собирая кожу на лбу в складки, — как интересно. Матерь-Ведьма приготовила для девочки кучу подарков.
— Я так себе подарочек, как и та фигня, что чуть её не угробила, — ядовитым ножом вспорол пространные рассуждения ведьмы, — у вашей Матери-Ведьмы своеобразное понятие о подарках.
— Как и у Демона-Праотца, — фыркнула Силли, — Багрового Повелителя в пару Розэ… Ну и шуточки.
— Не говорите ей об этом, — предупредил я, — не уверен, что ей нужно что-то подобное в довесок к уже имеющимся проблемам.
— Только потому что ты просишь, — поджала губы она, — но я бы не стала о таком молчать, Лёва.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— У ведьм нет истинных пар, значит, только мне решать. Ведь только на мне это как-то отразится, — отбрил я.
— Ты такой молодой и глупый, — вздохнула она, — думаю, и обо всём остальном лучше умолчать. Ситуация почти безвыходная. Всё, что мы можем сделать для Розэ — это дать ей нормальную жизнь до ведьминого совершеннолетия. А потом проведём ритуал лишения.
