оставляй меня одну, прошу тебя!»
Видеть ее такой расстроенной для меня мучительно. Я еще громче стал просить Мари проснуться, гладил ее по щеке. Но она меня не слышала, а в какой-то момент, не просыпаясь, крепко сжала мою руку, как будто чего-то испугалась и просила о помощи.
Тогда я лег рядом с ней на кровать, аккуратно просунул свою руку под ее голову, чуть развернув ее корпус, другой рукой стал гладить по спине, как маленького ребенка и шептать: «Все хорошо. Я здесь, успокойся, я никому тебя не дам в обиду, буду рядом всегда, все пройдет, не бойся». И девушка начала успокаиваться, ее всхлипывания стали затихать, осталось лишь прерывистое дыхание, точнее глубокие вздохи.
«Что же тебе снится, малышка? Как тебя защитить и от кого? И сколько лет еще тебя будут мучить кошмары?» — думал я, всматриваясь в уставшее, все мокрое от слез лицо девушки.
Когда Мари перестала плакать, она придвинулась ко мне ближе, уткнулась носом в мою шею и во сне произнесла: «Мартин это ты?»
Мне в этот момент показалось, что она проснулась, но нет, Мари спала, а потом сказала: «Не уходи. Мне так страшно. Скоро ведь конец».
Я гладил ее по голове, а душа разрывалась от того, что слышу. Мари успокоилась, продолжая крепко ко мне прижиматься и обнимать одой рукой, ее дыхание стало ровным. Слушая ее сопение на своей шее, я уснул, обнимая это маленькое, беззащитное сокровище.
Проснулся первым. Осторожно, чтоб не разбудить Мари, встал с кровати и пошел на кухню. Открыл холодильник и понял, что она так ничего и не ела, видимо от усталости не было сил.
«Надо ее разбудить и покормить, а то она уже сутки голодная». Поставил чайник, заварил ее любимый чай, все разогрел и вернулся в комнату к Мари, которая уже сидела на кровати, но еще с закрытыми глазами, и с такими забавными кудряшками, которые бывают у нее, когда она, не высушив волосы, ложится спать. Похожа на львенка.
«Маруся, пора вставать, проспишь все на свете», — с этими словами я подошел к ее кровати.
Мари открыла глаза и, посмотрев на меня, улыбаясь, сказала: «Приветики, а почему ты здесь?»
«А все потому, что кто-то спал и не отвечал на звонки», — ответил ехидно я ей. «Прости, Мартин, — сказала она и слезла с кровати, — я в душ».
А проходя мимо кухни, радостно вскрикнула: «Как же вкусно пахнет! Мартин, ты лучший».
На это я мог только улыбаться. Когда она такая, мне легче на душе.
Мари с аппетитом ела, нахваливала мои кулинарные способности. А я сидел напротив нее и думал, что ей я готов посвятить всю жизнь, лишь бы она была счастлива.
Я решил осторожно узнать, что же ей снилось, но Мари меня опередила: «То, что во сне плакала, поняла по глазам. Я во сне разговаривала?»
— Да.
— На каком языке?
«На английском конечно», — с удивлением ответил я.
— А что конкретно говорила?
«Точно не разобрал», — произнес я и поднес чашку ко рту.
«Мартин, ты не умеешь врать. Вероятнее всего это связано с Джимом, — она смотрела на меня и о чем-то задумалась, а потом продолжила, — я помню, что просила тебя не уходить, остаться, спасибо, что был рядом».
Я с удивлением на нее посмотрел, потому что точно знаю, что она спала в тот момент.
Девушка, считав мой немой вопрос, продолжила: «В детстве я страдала лунатизмом. Не только ходила по квартире, но и совершала целенаправленные действия, например, рисовала, а еще разговаривала, могла даже отвечать на вопросы. При этом у меня глаза бывают то открыты, то закрыты, для лунатиков это нормально. Потом о лунатизме забыла, мы с родителями думали, что переросла его. Но после гибели Джима эпизоды лунатизма снова стали возникать, но теперь я еще иногда в этот момент разговариваю на тех языках, которыми владею. Поэтому я и спросила, на каком языке сегодня говорила. Как правило, люди не помнят, что делали в эпизод лунатизма. Я некоторые слова, картинки помню. Вот, например, помню, что ты был рядом, успокаивал меня. Спасибо тебе, Мартин. Твое тепло сегодня меня спасло. Чувствую, что мне во сне было очень плохо, но почему, не помню», — и Мари ласково улыбнулась.
Я сидел неподвижно, глядя на девушку, которая усмехнулась и сказала: «Вот где ты нашел такого непутевого, со странностями друга, а Мартин?»
«Не говори глупости, ты самая лучшая и уникальная», — ответил я и надул губы, от чего Мари в голос рассмеялась и потрепала меня по волосам.
А у меня в голове засели ее слова, сказанные во сне: «скоро ведь конец», от которых возникло чувство тревоги. Эта фраза порождает много вопросов, но ответов на них пока нет.
«Марусь, у меня есть предложение. Раз у нас с тобой выходной, поехали к Джиму, а еще можем заехать к его родителям и Эдвуну, которому ты с некоторых пор кровная родственница», — предложил я, а глаза девушки засверкали радостью, она выскочила из-за стола, подошла ко мне, обняла со словами: «Ты самый лучший друг на всей планете!» — и чмокнула меня в щеку.
Мы ехали на моей машине, с Мари на мотоцикле ездить невозможно, она так гоняет, что каждый раз прощаюсь с жизнью, садясь с ней на байк.
По дороге купили подарки детям, цветы Джиму, в пути болтали на отвлеченные темы, время пролетело незаметно.
Подойдя к могиле друга, я обратился к нему со словами: «Привет, Джим. Вот, привез твою ненаглядную. Хоть ты ей объясни, что надо отдыхать и не забывать есть. Меня она не слушает. Ни сестра, а наказание какое-то».
Мари с нежностью на меня посмотрела, потом села напротив могилы, положила цветы и обратилась к Джиму: «Я скучала, любимый. Как ты? Вспоминаешь меня? А вредину Мартина? Хотя нет, если честно, он обо мне хорошо заботится. С сестрой ему действительно не повезло, но он меня терпит. И за это ему спасибо. Джим, я вот тут представила, что будет, когда я Мартина женю, я же совсем останусь одна. Тогда буду у тебя бывать чаще, а может вообще перееду в этот район. Ты же будешь этому рад?»
Меня последняя фраза девушки расстроила, я встал и решил оставить ее наедине с Джимом.
После кладбища мы поехали в дом к Паркерам. Нас тут всегда рады видеть. Еще во дворе к нам вышел Грейди с маленьким Эдвуном, который сразу побежал к Мари с криками: «Маа». Она его подхватила, расцеловала и не
