С деньгами туго. В городе нехватка жилья. Это достаточная причина?
— Почему туго с деньгами?
— Не твое собачье дело.
— Должны ли мы платить тебе больше?
— Конечно. Давай. Повысь мне зарплату. Я не буду тебя останавливать. Но если ты не погасишь мои студенческие ссуды и долги по кредитной карте, то в обозримом будущем я буду жить от зарплаты до зарплаты.
— Почему у тебя задолженность по кредитной карте?
Она смотрит в окно, пытаясь отгородиться от меня.
— Опять же… не твое дело.
— Ты небрежна в тратах?
Она раздраженно вскидывает руки.
— Да. Ты поймал меня. Я люблю покупать дорогие вещи, которые не могу себе позволить. Я капризна, глупа и не умею распоряжаться деньгами. Мой шкаф до краев забит всякими модными вещами.
— Ты закончила?
— Ты закончил?
Я умеряю пыл, прекрасно понимая, что никому из нас это больше не нужно.
— Итак, ты взяла кредит, потому что не могла позволить себе колледж и израсходовала все деньги с кредитных карт, потому что не могла работать во время учебы, если не хотела получать хорошие оценки и иметь время на стажировку…
Она не подтверждает и не опровергает мои подозрения, но я знаю, что прав.
— Может, нам поменяться ролями, профессор Барклай? — ее взгляд, кажется, видит меня насквозь. — На что ты тратишь деньги? Дорогой алкоголь? Дизайнерские костюмы? Женщины?
Даже не отвечаю ей, что, как я знаю, раздражает ее.
Она ерзает на сидении, одергивая платье так, чтобы подол был ближе к коленям.
Мои мысли становятся гнусными.
Возбужденный ее раздражительностью, я хочу протянуть руку и просунуть ее между ног, раздвинуть бедра ровно настолько, чтобы моя рука достигла своей конечной цели. Я прослеживаю воображаемый путь моих пальцев, и когда понимаю, что она наблюдает за мной, перевожу взгляд обратно на дорогу.
— Поверни направо на следующей улице.
У нее звонит телефон. Она проверяет его, затем отключает, собираясь отправить на голосовую почту, вероятно, из вежливости.
— Ответь, — настаиваю я, включая поворотник.
Она отвечает, прижимает телефон к уху и прислоняется к окну.
— Эй… э-э, я не могу говорить.
В тишине машины я слышу, как на другом конце линии говорит женщина.
— Ты все еще на работе?
— Нет, меня везут домой.
— Кто? Этот парень, Зак?
— Нет.
— Тогда кто же?
Она не отвечает.
— ЭМЕЛИЯ.
Она вешает трубку.
— Кто такой Зак?
Она вздыхает.
— Неужели твои плохие манеры не знают границ? Я помню, как давным-давно ты отругал меня на одной из своих лекций за то, что я подслушивала.
Не слушаю ее разглагольствования. У меня одностороннее мышление.
— Тот парень со светлыми волосами?
— Да. — Она указывает в окно. — Поверни налево на этой улице.
— С чего бы ему подвозить тебя домой?
— Потому что он мой друг. Вон то здание, справа.
— Заброшенное?
Подъезжаю к обочине, и, прежде чем успеваю припарковаться, Эмелия уже собирает свои вещи и распахивает дверь. Она поспешно выскакивает из машины, пытаясь убежать от меня, но я включаю аварийку и выхожу.
— Я провожу тебя, — говорю я, огибая машину и забирая зонтик у нее из рук.
— Не стоит.
Не обращая внимания, беру ее вещи, говоря себе, что всего лишь пытаюсь облегчить ее ношу, а затем машу ей, чтобы она шла вперед. Спорить бессмысленно. Меня не остановить, и она это знает.
Ее квартира расположена в здании, которое выглядит так, словно за ним не ухаживали более десяти лет. Перила крыльца перекошены и недостаточно надежны, чтобы выдержать какой-либо вес. Внутри ощутимо воняет. Линолеум на полу в прихожей отслаивается, а в дальнем углу просто свалены мешки для мусора (вероятно, это и есть источник запаха). Эмелия направляется к лестнице и ведет меня на третий этаж, мимо громких телевизоров и орущих соседей.
— Как ты нашла это место? — спрашиваю я, когда она достает ключ и отпирает дверь.
— На Craigslist2. Я снимаю его у одной девушки.
Дверь заедает, и ее приходится приподнимать, одновременно наваливаясь всем весом, чтобы открыть. Затем передо мной открывается ее маленькая студия.
Квадратная комната с двуспальной кроватью, угловой кухней и маленьким столом с двумя складными стульями. Мебели здесь самый минимум, но она сделала все возможное, чтобы украсить помещение и создать в нем ощущение тепла. Кровать аккуратно застелена огромным стеганым одеялом и кремовым пледом в изножье. Стол застелен желтой клетчатой скатертью, а на стене над ним висит доска с фотографиями и памятными вещами.
Я приглашаю себя войти и подхожу ближе, разглядывая фотографию на доске, которая, должно быть, сделана еще во времена ее учебы в Дартмуте. Ее щеки становятся немного мягче, глаза — проницательными и взволнованными. Ее подруга, подельница по преступлению, тоже на фотографии. Они сидят на одеяле для пикника, прижавшись друг к другу, и смотрят в камеру. Я узнаю библиотеку Бейкера на заднем плане.
Над фотографией прикреплено письмо, частично скрытое под другой фотографией сада. Я не успеваю ничего прочитать, как Эмелия прочищает горло позади меня.
— Вы проводили меня, профессор. Выполнили свой долг.
Мой позвоночник напрягается.
Я бы хотел, чтобы она выбрала другое слово.
Долг — моральная ответственность или обязательство.
Это слово лишает меня возможности хоть на секунду забыть о том, кто она для меня. Там, где дело касается ее, всегда будут осложнения и последствия. Поворачиваюсь к ней и осознаю, какое жалкое зрелище она представляет, стоя у двери: красивая, как всегда, но в то же время промокшая и печальная. Она промокла с головы до пят. Ее волосы полночно-черные, с них капает вода.
Она ждет, что я уйду, но вместо этого встречаю ее любопытный взгляд.
— Я просмотрел твое личное дело сегодня.
Одна из ее бровей вопросительно приподнимается.
Засовываю руки в карманы костюма.
— Я могу только представить, в чем ты убедила себя, когда речь заходит о должности в «Бэнкс и Барклай». Хотя это может показаться притянутым за уши, я не подозревал, что ты новый сотрудник, пока не увидел сидящей в конференц-зале.
Она сглатывает и молчит, взвешивая мои слова.
— Я видел, как ты представляла свою работу. В Дартмуте.
Хмурится, вероятно, не совсем понимая, на что я намекаю, и прямо сейчас нет причин давать ей ответ.
— И хотя это было достаточно убедительно, твое резюме и рекомендательные письма еще раз доказывают, что ты достойна работы в моей фирме. Тот факт, что мы с тобой познакомились много лет назад, еще ничего не значит. Ты понимаешь?
Она слабо кивает.
Я обвожу взглядом ее скромную квартирку, жадно воруя уединение, которое она создала для себя. Вкратце представляя, что могло бы быть. Хочу, чтобы она
