Фары разрывали тьму. Их свет отражался на заснеженных обочинах. Выпитое требовало выхода, но пока Власий сдерживался. Он отлично помнил, что дорога скоро будет сужаться. Но через пару километров шоссе снова раздастся вширь, слева появится разделительная полоса, и тогда можно будет вдавить педаль в пол. Раньше, в молодые годы, он любил риск, но с возрастом стал осторожнее, благоразумнее. Почему-то, становясь старше, он начал трепетнее относиться к собственной жизни. Она с каждым годом становилась не просто комфортнее и сытнее, но и ценнее для Власия. Терять ее по глупости или ради сомнительного удовольствия ему не хотелось. Особенно если учесть, что выпито сегодня немало, поэтому осторожность излишней не будет.
Встречные машины пока не мешали, и Власий хотел только одного: чтобы на узком участке дороги никто не ударил фарами по воспаленным глазам. Он почти не спал предыдущую ночь. Допоздна засиделся в казино. Немного потратил, немного выиграл, но все спустил на виски. Так что выезжать сегодня домой он не рассчитывал, но обстоятельства обернулись по-иному. Когда встречная фура обдала его машину воздушной волной и Власию пришлось энергично поработать рулем, мелькнула мысль о том, не стоит ли повернуть назад. Но дорога, проходящая в этом месте через лес, не позволяла безопасно развернуться, и он поехал дальше, уповая на то, что развернуться можно будет через несколько километров.
В свете фар уже виднелась впереди разделительная полоса в виде солидного сугроба. В этот момент необычайно яркая вспышка ослепила его. Власию показалось, что нечто огромное летит прямо на него. Руки рефлекторно дернули рулевое колесо вправо. Ослепленный, он не видел даже света собственных фар. Впереди была абсолютная темнота. Доли секунды потребовалось на то, чтобы перевести взгляд вниз, на приборную панель, где красноватым теплым светом теплились приборы. Глаза понемногу начали различать смутные силуэты. Но когда он взглянул вперед, то успел заметить бесформенную темную массу. Лобовое стекло разлетелось на тысячи осколков. Суматошная мысль о том, что триплекс не разбивается так просто, вспыхнула и погасла. Огромное бревно, расплющив череп, сорвало с места сиденье, вдавило в искореженный металл то, что мгновение назад было начальником службы охраны…
Тяжелый лесовоз, утробно заурчав мощным дизелем, скрежетнув вытаскиваемыми из разбитой легковушки свисающими сосновыми хлыстами, потихоньку тронулся с места и, набирая скорость, неторопливо пополз по шоссе.
Возле искореженного автомобиля из темноты появились две темные фигуры. Мигнул луч ручного фонаря.
– Чисто! Правки не требуется! – воскликнул один в микрофон портативной рации, и двое исчезли так же тихо, как и появились.
На обочине, приткнувшись к сугробу, застыл изувеченный автомобиль с остывающим телом внутри. Только сиротливый свет задних фонарей оживлял ночной пейзаж.
Директор колледжа, выйдя из серого «лексуса», обвел взглядом уютный двор престижного нового дома, где недавно купил квартиру. Посмотрел на светящиеся окна на четвертом этаже и вразвалочку направился к ярко освещенному подъезду. Невысокий мужчина в добротной дуб ленке, поправив нелепую вязаную шапочку, легко взбежал по ступенькам крыльца. Еще несколько шагов, и широкоплечий улыбающийся консьерж учтиво склонит перед ним коротко стриженную голову.
Заквакавшая сигнализация «лексуса» заставила его на миг оглянуться, и затылок внезапно обожгло. Последнее, что услышал директор, – это треск ломающихся шейных позвонков. Это уже позже были крики, завывание сирены «скорой помощи». И распростертое на обледеневших ступенях тело.
Василий Тимофеевич спокойно выехал на узкую улочку. В старом городе они все не отличались особой шириной, но ездить по ним было приятно. Вокруг старинные особняки, купеческие, дворянские, добротные старые доходные дома, давно раскупленные местными нуворишами и переоборудованные по последнему слову техники. Цокнув языком от зависти, Василий Тимофеевич с грустью проводил взглядом стоящий по правую сторону краснокирпичный дом с уютным внутренним двориком, кованой решеткой ворот. Такой домик отхватить бы! Впрочем, не все потеряно. Он уже установил владельца. Обычный предприниматель, наверняка, как и все прочие, не особо чистый на руку. Просто нужно определенное время, чтобы собрать необходимый материал, а там и отжать недолго. С постройкой дома ведь все получилось, выйдет и здесь. Улица круто уходила вниз и сразу же – слепой поворот направо. Здесь когда-то кончался город. Тот старый, добротный, основательный, в котором уважали и власть, и силу, и, главное, деньги! Приятно жили люди в свое время! Любой урядник или городовой был величиной. А чего он достиг за годы службы? Причем не какой-нибудь! А службы, как говаривали в старину, в политической полиции. Хотя эта структура на самом деле входила в состав жандармского управления, все же она была элитой сыска. А сейчас вообще черт знает что. Развалился Союз. Признаваться, что ты долгие годы жизни посвятил службе в государственной безопасности, было, по меньшей мере, рискованно. Потому он и не распространялся особо.
Частная разномастная застройка тянулась по обе стороны улицы, которую какой-то государственный шутник обозвал проспектом. Это единственный выезд из города в этом направлении. По крайней мере, большинство именно так и думает. Но Старик неспроста так долго подыскивал место для дома. Летом отсюда легко можно незаметно уйти на моторке вверх или вниз по реке, а зимой через лес по неприметной дорожке добраться до небольшой деревушки, почти примыкающей к городу. Конечно, приходилось нанимать трактор, чтобы чистить ее регулярно, но Василий Тимофеевич сумел устроить так, что этим делом в первую очередь занимались коммунальные службы.
Едва «пассат» миновал последние коттеджи, дорога плавно пошла под уклон, чтобы прямо перед въездом в загородный парк уйти в крутой правый поворот, вильнуть влево и начать пологий подъем на невысокий холм. Рация ожила, едва «пассат» нырнул в лес. Вынув из внутреннего кармана приемопередатчик, Старик выслушал доклад и, улыбнувшись, дал отбой. Отлично, изрядно надоевший, почувствовавший неограниченную власть Власий попал в автокатастрофу и умер на месте. Все правильно. Не стоит пить за рулем! Теперь нужно дождаться доклада второй группы.
Вместо этого позвонила Анна. Совершенно спокойно, очевидно не догадываясь о том, что ее дочь заперта в его недостроенном загородном доме, сообщила, что завтра не сможет приехать на вождение. У нее произошла замена, и как раз на утро поставили занятия.
– Что ж, раз уж так получилось, не переживайте. У вас все хорошо получается, и пропуск не будет проблемой. У вас это последние два часа? – уточнил Василий Тимофеевич.
– Да. Послезавтра внутренний экзамен, – стараясь оставаться спокойной, ответила Анна.
– Не волнуйтесь. Документы на вас уже подготовлены. Характеристику напишет ваш куратор. Так что мы с вами, скорее всего, не увидимся. Правда, желательно сдавать вождение на той же машине, на которой вы учились, но это не проблема. Машина в гараже автошколы. Просто попросите, чтобы вам разрешили ею воспользоваться.
– А как же вы? – поинтересовалась Анна.
– Да вот уезжаю в командировку на недельку. Когда вернусь, водительское удостоверение уже будет у вас на руках.
– Хорошо бы! – вздохнула Анна.
– Будет. Не переживайте! – усмехнулся Василий Тимофеевич.
Попрощавшись с Анной, он усмехнулся. Жаль, что он не повстречал эту женщину раньше. Умна, красива, держится с достоинством. Шикарная дама! Да и темперамент, похоже, завидный. Такие образчики встречаются редко. Интересно, почему же ее дочка не произвела такого же впечатления? Испугалась? Тогда не беда. Пусть не так хороша, как мать, но стоит на нее обратить внимание. Рука уже потянулась к рычагу, как опять запищала рация.
– Старик! Он оступился. Смерть мгновенная. Перелом шейных позвонков со смещением.
– Кто-нибудь видел?
– Нет. Ночь. Темно. Сигналка на «лексусе» сработала, вот он башкой о ступеньку и приложился. Нужно коммунальщиков строить. Не чистят ни черта! В городе столько несчастных случаев!
– Ладно, шутник, отбой. Спасибо за работу! – рассмеялся Старик.
Теперь можно ехать разбираться с девчонкой. Фары высветили косматые ели в низине, чуть подальше ровные, словно мачты старинного парусника, стволы сосен на взгорке. Настроение у Василия Тимофеевича Кудрина было замечательным. До дома на окраине загородного коттеджного поселка он домчался буквально минут за десять. Привычно оглядев двор, выбрался из «пассата» и поднялся на высокое резное крыльцо. Он никогда не любил этот псевдорусский стиль с красным крыльцом, рублеными столбами и затейливо вырезанными из дерева наличниками и ставнями. Но поскольку дом достался в незавершенном виде, пришлось придерживаться первоначального замысла. Потому как эклектика еще хуже, чем нелюбимый стиль.
