Барнс контролировал мой пульс, в другой держал блестящий маятник. Расслабиться было трудно. Все эти шаманские штучки вызывали у меня смех. Но я изо всех сил пытался ему подыграть. Я сконцентрировался на его голосе, следовал его приказам. Не моргать. Смотреть на маятник, чувствовать, как мои веки тяжелеют. Мои веки действительно тяжелели, но это из-за того, что я не спал нормально с тех пор, как выписался из больницы. Маятник качался в такт моему пульсу. Я стал бороться со сном, чтобы не напугать психолога своим храпом. Они меня всегда раздражали с похмелья в бюро. Голос Барнса звучал уже не снаружи, а внутри.
«Во что я был одеты тридцатого октября?»
Я был в рабочем костюме, белой рубашке, галстуке с синими полосами и болотного цвета пальто. Скотт тоже была в костюме и теплой черной куртке, хотя на улице было тепло.
«Что я ел на завтрак тридцать первого октября?»
Тушенку. Я не ел тушенку. Но у меня перед глазами были полки, заставленные консервами. Как будто запасы на случай апокалипсиса. Это был не мой дом. Это был дом Вейсберга. Убитого Джо свидетеля. У него был огромный запас консервов, спичек и бинтов. Я был у него дома. Теперь я видел не только банки кукурузы, мяса и рыбы. Я увидел квартиру целиком, некогда выбеленные стены с подтеками и паутиной, старая мебель, грязная посуда в раковине, лампы без плафонов, клетчатый красный с коричневым плед на диване. Ноутбук, с заклеенной пластырем веб-камерой. Кучи записок, вырванных из блокнотов листочков. Подписанные контейнеры в холодильнике с обедами и ужинами. Что я делал в его квартире? Что искал?
Я увидел самого Вейсберга, неухоженный обросший мужчина с грязными босыми ногами и в клетчатой рубашке с дыркой на плече. Я склонился над ним. И вновь оказался у себя дома.
Напротив, сидели Пенни и Павилион. Пенни раскрыла рот, Барнс тоже был доволен, но выражал свою радость скромной мягкой улыбкой.
– Вы долго сопротивлялись, мистер Маккинли. Вам нужно довериться мне полностью.
И правда сработало. Эти воспоминания в отличии от моих ночных кошмаров и вспышек наяву, не были пугающими или нелепыми. Они встали на место как кусочек паззла. Я чувствовал себя уставшим. Будто проспал закат, но я хотел еще. Оно было не завершенным. Я должен завершить дом Вейсберга.
– На сегодня хватит. Вам нужно привыкнуть к этим воспоминаниям. Что бы они не были для вас отрывком из кино. На следующем сеансе, обещаю, мы увеличим объем. А сейчас отдыхайте.
– Ну как?
Я молча кивнул. Я пробовал свои новые воспоминания на вкус. Но они были незначительными. Мне нужны другие.
– Мясник вернулся.
– Слышала в обед по радио. Криминальную сводку ведет какая-то картавая женщина.
– Доктор О`Райли связал его возвращение с моим.
– Так отношения с доком пошли в гору?
– Да. И слишком быстро. Он считал меня болванчиком, и резко рекомендовал меня как помощника, агенту деревенщине Дипло. Теперь мне кажется, что это не мне от него что-то нужно, а ему от меня.
– Любые отношения – это взаимовыгода. Ты снова в особо тяжких?
– Не совсем. Я буду помогать Дипло тайно. Он пока работает с Рейзеном, но директор естественно не будет с ним кататься по городу и вести допросы. Это буду делать я. У меня как раз много свободного времени.
– Подожди, а где второй агент?
– А, его убили, представляешь.
– О боже. Какой кошмар. Нам пора вводить налог на безоружность как в Техасе.
– Его убили, с помощью секс-куклы. – рассказывал я.
– Затрахали до смерти?
– Нет. Она вроде как убила его током, но док сказал, что это невозможно. Что это была тщательно подстроено и спланировано.
– А кого убил мясник?
– Сейлор Марс. То есть личность еще не установили. Док ее так зовет. Органы не тронул, у нее был рак. Завтра поеду в онкоцентр с ее анализами. Может там нам установят личность.
– А Дипло, что будет делать? Не давай ему сесть тебе на шею. Пусть он едет в онкоцентр, а тебе пусть даст изучить дела, восстановить в памяти улики, и того поджигателя тоже.
Я последовал совету Пенни. Управлять ситуацией. Взять все в свои руки. Но я был плохим начальником. Дипло принес мне дела только в одиннадцать. От него воняло перегаром и дешевыми женскими духами. Я отправил его в больницу, а сам занялся бумагами. Дипло догадался сделать копии, а не тащить оригиналы как это делала Скотт.
Ничего нового о мяснике я не узнал. О поджигателе тоже. Все бармены были чисты, свидетели не видели, кто угощал Аманду. Отпечатков в доме Маллоуна не нашли. Здесь их было сотни. Стакан трогали, чуть ли не половина клуба. И один из них убийца. Все эти досье мне не подходили. Они могли убить. Застрелить, задушить, ударить ножом и осколком бутылки, но такая тщательная планировка отравления не для них. Слишком тупые у них лица. Он подмешал девушке яд и у него было время покинуть клуб. Нет. Он бы его не покинул. Он бы посмотрел на свое творение. Пироман? Извращенец? Кто-то из близких ему женщин сгорел, и он заново переживает этот момент?
– Может это жертвоприношение?
Я дернулся. Я не заметил, как Дипло вошел.
– Ведьм же сжигали. Может кто-то считал ее ведьмой.
– Алхимик, сжигающий ведьм. Не сходиться. Он бы сжег ее на настоящем костре.
– Ему нужны были зрители.
– Ладно. Ты думай в сторону охотника на ведьм, а я в сторону пиромана.
Дипло посмотрел на меня косо. Черт, я дал им имена, прямо как первый свидетель.
– Я установил личность Сейлор Марс. Эйприл Милквиш. Сорок пять лет. У нее был рак желудка. Последняя стадия. Она находилась на лечении и почти не покидала больницу. В тот день она должна была пойти к нотариусу, чтобы оформить бумаги по наследству. Она знала, что умирает. Я опросил свидетелей, проверил камеры со стоянки. Все видели ее одну.
– Она шла пешком? Не брала такси?
– Там идти пару улиц. Наверное, прогуляться хотела.
– Что за наследство?
– Однокомнатная квартира в районе проклятого Грин Лейк. Наследник сын, он живет в Нью-Йорке. Ему еще даже не сообщили о смерти матери. Я запросил записи с уличных камер. Может она села в машину по дороге.
– Она не села бы к незнакомцу, а будь мясник ее знакомым, знал бы, что она больна. Тупик. Опять тупик. Его никто нигде не видит. И не знает! Да такого не может быть!
– Я читал портрет, составленный доктором Летсманом, он очень умен.
– Летсман говорил, что у
