трупами.
Я сел у стены, разложил бумаги на коленях и стал читать отчеты. Проецирование на светофоры встречалось мне первый раз. Интересно почему. Ведь они одинаково бесят и пешеходов, и автомобилистов. Светофор тут явно был не причем. Жертвами были преподаватели. Они оказались в одном месте в одно время, хоть и выехали на разных машинах.
– Да, вы правы. Светофор тут не причем.
Видимо я рассуждал вслух, раз Мерфи ответил мне.
– Не причем?
– Я там был. Осматривал тела. И заодно и светофор. Взрывное устройство питал светофор. Но на нем был таймер.
– Почему об этом ничего нет?
– Потому что, это сказал я. А мне ответили: «Занимайтесь телами доктор и не лезьте не в свое дело.»
– Вот мудаки. Они тебя не послушали?
– Нет. И очень зря. Прикиньте агент. Светофор на этой улицы дает по минуте. На предыдущей улице тридцать на шестьдесят. Если из университета, согласно показаниям свидетелей, они выехали без десяти двенадцать, то за тридцать минут, с учетом пробок, они оказались на этом самом светофоре. У него был таймер. Это было покушение на преподавательский состав университета.
– Никогда не думал о том сколько секунд горит зеленый, а сколько красный. – сказал я. Мне больше нечего было ответить доктору. Мне нечего было дополнить.
– Мало кто думает. США, Китай и Россия. Из развитых стран, это единственные где нет систематизации дорожного движения, как в Европе. Там светофоры каждого города работают циклично.
– Ты что, знаешь время переключения всех светофоров в городе? – уточнил я.
– Пока не всех. Только тех, которые видел.
– Кто-то точно рассчитал время их поездки. Заранее. Установил взрывчатку. Это был не террористический акт.
– Да нет. Массовое убийство таким способом, обычно так и называют.
– Бюро считает, что террористы с востока. Но я не уверен. Они бы как всегда атаковали метро. Отправили бы смертника. Боже, этот город сошел с ума.
О`Райли начал пилить кости. Но мне уже не нужна была тишина. Я прочитал все, что нужно. Оставалось подкинуть нашу с доком идею, Колетти. Ненавязчиво внушить, что все вокруг не правы, а задрот из морга и контуженый агент, занимающийся сломанными чайниками, оказались самыми умными. Как же это сделать? Мне бы подсказала Пенни. Но я не готов был ей звонить и извиняться. Что бы она мне посоветовала? Подкрепить слова запоминающимся действием. Я остановился посередь коридора и бегом вернулся в морг.
– Обеденный перерыв! – крикнул я.
– Я еще не закончил. – возмущался Мерфи, но я схватил его за полы халата и потащил в кафетерий.
Агент Блек набивал рот шоколадным пирогом и доставал айтишников. Сегодня его жертвой стала Дакер. Он спрашивал у нее, носит ли она панталоны или стринги, а его дружки превращали кафетерий в конюшню своим смехом.
Мы стали громко обсуждать нашу теорию.
– Эй чухан! – Блек запустил в Мерфи пластиковой ложечкой из стакана кофе.
Мы проигнорировали это действие. Я уже орал на все помещение про гребанные светофоры и покушение на преподавателей. Меня, наверное, выгнали бы из центра помощи глухим с моим криком. Блек не выдержал и двинулся к нашему столику.
– Оглохли?
– Отвали Блек. Знаешь, сколько секунд горит красный свет, на переходе напротив бюро? – спросил я.
– Чего? Красный свет? Что ты несешь? Тебя видно хорошо по голове приложили.
– Ну хоть при рождении не роняли, как тебя. – ответил ему Мерфи.
– Че сказал? – Блек замахнулся, и я встал из-за стола.
– Культяпки не распускай.
– А ты чего лезешь? Вы че педики?
– А че третьим хочешь быть? – я не выдержал, схватил свой стакан и выплеснул горячий кофе прямо в рожу Блека.
Он замер от боли, и я тут же ударил его в нос. Блек упал, повалив пару пластмассовых стульев. Айтишники готовы были мне аплодировать.
Я не дрался два месяца. Даже больше. Я и забыл, как это приятно. Директор Кордон орал что-то про кулачные бои – мою народную забаву. Я его не слушал. Он поливал меня грязью, но у меня был зонтик. Я думал о разбитой роже Блека и о том, что скажу Пенни.
Мой рабочий день закончился, тогда, когда у Кордона закончились оскорбления.
Я вышел, взял такси и отправился в галерею.
Пенни поправляла ограничители и подбирала брошенные брошюры и путеводители с пола.
– Привет. – тупо сказал я.
– Ирвин! – Пенни бросилась ко мне на шею, оставив свою работу.
– Прости меня пожалуйста. Я не должен был с тобой так разговаривать. Я обещаю оставлять работу на работе.
– Мы познакомились с тобой, когда я сломала печь, а ты меня допрашивал. – сказала Пенни. – Что с твоей рукой?
– Я избил агента Блека. Он назвал меня педиком.
– Правильно и сделал. А у него были основания?
– Нет. Я люблю женщин.
– Каких еще женщин? – игриво спросила Пенни.
– Разных женщин. Мисс Бойл. Пенелопу. Бывшего шефа Роял Биф, вот эту девушку напротив меня. – уверенно сказал я и Пенни рассмеялась. Как камень с души.
– Я тебе звонила, зачем ты отключил телефон?
– Прости, я замотался. С этим взрывом.
– Да, я читала новости. Столько ученых. Есть предположения кто это мог быть?
– Бюро ставит не террористов.
– Тогда заложили бы бомбу в НИИ.
– Ученых? Они все имели ученые степени? Это точно преднамеренное убийство, а не теракт, как все думают.
– Что тут думать. Семь из восьми профессоров одного университета погибли. Допросите выжившего.
– Я никого не допрашиваю, кроме светофора. А кто восьмой?
– Профессор Синистер. Математический гений. Консультировал Эппл и Майкрософт в свое время. Потом устроил драку на международной конференции, только год назад вернулся в университет. Его же все знают!
– Я не знаю.
– Слушай, а агенты ФБР гуманитарии или технари?
– Мы – обслуживающий персонал. – четко ответил я. – Пойдем домой. Я жутко устал.
Отдохнуть мне не удалось. До семи я пролежал, пялясь в рекламу и пытаясь уснуть, в семь пришел Павилион. Он не собирался больше работать со мной, после того, как я на него наорал и не явился на прошлый сеанс. Но Пенни удалось его уговорить.
– Мистер Павилион. Я вспоминаю утраченные события, но у меня есть один пробел. Эмоции, мысли, чувства. Их нет. Только картинка. Немое кино. Вы можете, спрашивать меня не только, что я вижу, но и что я чувствую?
– Да, конечно. Я понял вас.
Я снял галстук и ремень. Блестящий маятник вновь вернул меня в дом Вейсберга.
«Что я думаю об этом человеке.»
– Я думаю, он запуганный властью параноик с обсессивно-компульсивными расстройствами. – вслух сказал я.
– Чего? Этот отщепенец? Который позволял себе обращаться с вами как со свидетелями иеговыми? Власть его напугала?
