и без нас есть чем заняться. Мы пойдем.
— Но из страны лучше пока не уезжайте, — напоследок говорит капитан.
— А что делать? — растерянно бормочет Денис.
— А вы пока здесь останетесь, — полицейские обступают бывшего друга кольцом. — Нам есть о чем поговорить.
— Постойте, — Денис хватает меня за руку, но я отдергиваю ее.
— Мне омерзительно твое общество, — выплевываю, и мы с Николь уходим.
— Теперь что? — спрашивает она устало, когда мы выходим на улицу. Пушистая большая снежинка опускается ей на нос, и меня вдруг отпускает. Улыбаюсь девушке, обнимаю ее.
— А теперь чудесный вечер, — многообещающе улыбаюсь и целую ее взасос.
Глава 16
Николь
Еще с раннего утра меня будит мамин звонок. С трудом разлепляю глаза. Семь утра. И чего это она так рано? Марк сонно что-то бубнит себе под нос. Сегодня мы никуда не планировали.
— Доча? — мамин голос бодр и весел. — Ты спишь?
— Конечно. Что случилось?
— Доча, мне тут соседка наша позвонила. Говорит, что мы ее квартиру топим. Ты знаешь, что быть этого не может, но я не верю. А с Ликой мы идем на процедуры сегодня. Хорошо бы, чтобы с ней я была, а ты домой съездила, да проверила все. У тебя же ключи остались?
— Мам, сегодня суббота. Могла бы и позже позвонить, — раздраженно замечаю, но тут же чувствую, как одна настырная рука скользит вниз по моему животу, посылая мурашки. Едва успеваю сдержать сдавленный стон, и получается странный звук, который мама принимает за согласие.
— Я рада, что ты съездишь, милая! Буду тебе очень признательна! Ключи у тебя есть. Все, целую. Пока! — И нагло отключается, пока я не успела и слова сказать.
Со вздохом откидываюсь на подушки.
— Что случилось? — хрипло интересуется Марк мне в ушко и покусывает мочку.
— Маме позвонила соседка и сказала, что их заливает. Надо срочно ехать.
— Давай отправим кого-нибудь из охранников? — предлагает альтернативу Гайдман.
— Ага, чтобы еще подставили, как Гном с Белкиным? Нет, мама с меня потом не слезет, — произношу с улыбкой, потому как наглая рука продолжает исследования, распаляя меня. Ох уж эти руки! Как хорошо, что я завела одну пару дома.
Переворачиваюсь на живот, чтобы заглянуть Марку в глаза.
— Поедешь со мной или не хочешь? — робко спрашиваю. Он хмурится.
— Поехали.
— Правда? — искренне удивляюсь я и сама его целую.
— Да, но сперва… — загадочно улыбается Марк, приподнимая край моей сорочки.
В итоге в десять утра мы садимся в машину. Мужчина включает веселую музыку. Мы заезжаем в Макдональдс за кофе. Впереди два часа пути, поэтому с наслаждением откидываюсь на сиденье и украдкой подсматриваю за ним.
Мужественные руки. Красивый профиль. Нос с горбинкой. Глаза, которые скрывают целую вселенную. Поджатые губы.
— О чем думаешь? — мягко спрашиваю, делая громкость тише. Марк молчит несколько секунд, потом произносит:
— О доме. О детстве. О жизни.
— Ты хочешь поговорить об этом?
— Ты действительно хочешь об этом знать?
— Только если ты сам хочешь рассказать мне. Я не буду настаивать.
— Тогда, возможно, позже, — отрезает Марк и возвращает внимание к дороге. Мое хорошее настроение мигом улетучивается. Воздух стал разреженным, и ощущение чего-то страшного повисает между нами.
Я знала о прошлом Марка не так уж и много. В детстве я была озабочена только тем, чтобы заставить этого задиру за мной бегать, хотя, откровенно говоря, он сказал мне правду, а я отрицала очевидное. Глупая была, молодая. А теперь что? Ясно одно: у него было тяжелое детство. Он как будто многое перенес. То, как лихо Марк сориентировался, чтобы разделаться с телом того маньяка. Как был смел, как был замкнут. У него же в детстве не было друзей совсем, по крайней мере, в школе я его ни с кем не видела. Почему? Одна уверенность внутри растет: я узнаю это сегодня. Не знаю, как обозвать еще это чувство. Просто уверена, что правда раскроется. И мне она точно не понравится.
Постепенно Марк оттаивает и заводит нейтральные темы. Решили сегодня не говорить о работе: ее в нашей жизни слишком много. Пусть Марк не присутствует лично, но каждый вечер я рассказываю ему о прошедшем дне. Он знает практически все о моей жизни… кроме самого важного.
Кладу руки на живот. Извечный контроль, который многократно усилился после событий в ювелирном, совсем не дает и шаг в сторону сделать. И вроде все закончилось, виновник найден, но Марк все равно никому не хочет доверять. Приходится довольствоваться пока что фотками из интернета о том, как выглядит сейчас малыш. Я все еще не знаю, как сказать про ребенка… Нет подходящего случая.
— О чем задумалась? — врывается в мысли голос Марка. Хлопаю глазами, пытаясь смахнуть грусть. Оборачиваюсь. Знакомый лес, знакомая дорога. Мы почти приехали.
— Да так, — натянуто улыбаюсь. — Будем куда-нибудь заходить после? Я думаю, мы справимся очень быстро.
— Посмотрим.
Марк паркуется аккурат возле моего подъезда. Последний раз я была здесь, когда уносила ноги из родного городка. Вроде времени прошло совсем мало, а жизнь поменялась на сто восемьдесят градусов.
Гайдман остается в машине, а я быстро взбегаю по лестнице на четвертый этаж. Звоню в едва держащийся на стене звонок соседки снизу. Через пару мгновений она открывает дверь.
— Баб Зин, рассказывайте, как могла наша квартира вас топить, если мы здесь не живем? — начинаю с порога. Соседке уже за восемьдесят, всякое возможно. Прежде чем идти наверх, хочу убедиться, что у нее действительно что-то протекло, а не попутала чего.
— Проходи, деточка. Сейчас покажу, — пыхтит баба Зина, пропуская меня. Шаркает тапочками в сторону ванной. Показывает на потрескавшиеся обои и белый потолок в желтых разводах. — Во всем подъезде воду из-за вас перекрыли.
— Я сейчас схожу наверх.
Странно, очень странно. Не может же быть такого, чтобы мама забыла кран включенным оставить, и вот за столько месяцев вода только потекла. Мелькает мысль позвать Марка. Нехорошее предчувствие селится внутри. Нет, бред это все. Что там может быть? Пустая квартира.
Поднимаюсь выше. Прислушиваюсь, но вокруг тихо. За дверью тоже никакого шума нет. Осторожно вставляю ключ в замок, тихо поворачиваю, но он все равно громко щелкает.
Медленно открываю дверь в квартиру своего детства, словно во вражеский лагерь. Мысль позвать Марка не оставляет. Дверной коврик насквозь промок, а ламинат местами вздыбился.
— Не смей даже шага туда делать! — вдруг рычит Марк за моей спиной. От неожиданности я чуть не подпрыгнула.
— Блин, зачем так пугать!
— Если на полу валяется какой-то провод, тебя убьет током, — холодно произносит он и закрывает
