в каких-либо заговорах, а у Средна-Гора его полководческое искусство спасло часть армии. Император полностью доверял своему брату Алексею – слишком слепо, как оказалось.
Из придворной знати, которая почти целиком так или иначе состояла в родственных отношениях с императором, лишь несколько человек играли значительную роль в администрации, да и те в основном в армии. Алексей Врана и двоюродный брат Исаака Константин Ангел Дука предали его, но протостратор Мануил Камиц – сын тетки Исаака Марии Ангелины верно служил ему, участвуя в главных войнах во время его правления. Отсутствие успехов часто характеризовало усилия полководцев знатного происхождения, таких как Иоанн Кантакузин кесарь, Алексей Комнин Ватац и Иоанн Контостефан. Среди новичков в военном командовании был Василий Ватац, который, как утверждают, был неясного происхождения и не являлся близким родственником бывшего великого доместика Иоанна Комнина Ватаца. Василий отличался верностью и храбростью и был женат на двоюродной сестре императора; среди его сыновей был будущий император Никеи Иоанн III Дука Ватац. Наконец, был еще Андроник Роджериос – сын Иоанна Роджера кесаря, доверенное лицо и начальник императорской охраны.
Вне военной сферы Исаак отказывал аристократам в сколько-нибудь значительной роли; он следовал традиции Комнинов держать их при дворе для усиления собственного величия. В начале своего правления сострадание Исаака вызвал незаконнорожденный сын Мануила Алексей Комнин, бывший ранее протостратором, которого Андроник приказал ослепить и бросить в темницу. И хотя его инцестный брак с дочерью бывшего императора Ириной был расторгнут, сам Алексей был возвращен ко двору и удостоен звания кесаря. Но так как для его содержания были выделены недостаточные средства, он удалился от двора и стал жить уединенно в городе Драме. Когда клеветники при дворе стали утверждать, что он был вовлечен в мнимый заговор против Андроника Комнина Бриенниоса, император осудил его на заключение в монастыре. Через три месяца Исаак понял свою ошибку, и Алексею были возвращены все награды и незапятнанная репутация. Среди других представителей знати выделялись сыновья севастократора Иоанна (Ангела) Дуки, других дядей и братьев Исаака, и такие отпрыски Комнинов, как Иоанн Аксух Комнин – сын протостратора Алексея Аксуха при Мануиле I. Список заложников, переданных Барбароссе в 1190 г., и перечень аристократов, присутствовавших вместе с Исааком на синоде, проходившем в сентябре 1191 г., дают нам некоторое представление о великолепии императорского двора, однако немногие из этих людей, по-видимому, имели какие-то власть или влияние.
Вместо того чтобы во всем полагаться на знать, Исаак искал поддержки у чиновничества; он даже сохранил некоторую преемственность с администрацией Андроника I. И хотя Феодор Хумн больше не возглавлял финансовую сферу, он все же сохранил за собой важное место в этом департаменте: генуэзцы и пизанцы считали его отчасти виновным в финансовых взысканиях, которые были наложены на них после вступления Исаака на престол. Приблизительно в 1189 г. Хумн был ответственным за тюремное заключение генуэзца Саймона Мусона, который якобы плохо организовал перевозку мусульманского посольства в Константинополь. Позднее, возможно в 1193 г., Хумн появляется в летописи с титулом хартулария конюшен в качестве командующего армией, воюющей с пафлагонцем лже-Алексеем II. У него имелся опыт ведения военных действий, так как он воевал с норманнами при Андронике I.
Более важное место занимал дядя Исаака по материнской линии Теодор Кастамонит, который в реальности стал во главе гражданской администрации с титулом великого логофета (более пышное название бывшего логофета управления). Кастамонит был талантливый гражданский служащий, особенно опытный в налогообложении, и Исаак передал руководство гражданскими делами в его руки. Ничего важного нельзя было сделать без его согласия; вокруг него каждый день толпились заискивающие перед ним сенаторы и представители знати. Исаак восхищался им и позволял ему быть фактически соимператором: Кастамонит носил пурпурные одежды и подписывал документы пурпурными чернилами. Для генуэзских и пизанских купцов он превзошел Хумна как притеснитель, взимая с них таможенные пошлины в полном объеме. Он страдал от подагры, и его должны были носить с места на место; однажды в середине правления Исаака его сразил апоплексический удар, когда он услышал, что его приветствовали как «деспота и императора», когда его проносили по рыночной площади; вскоре после этого он умер.
Еще когда Кастамонит умирал, император назначил нового руководителя гражданской администрации – молодого человека, едва закончившего образование. Его соперник Никита Хониат сначала отказывается назвать его, но позднее указывает, что это был Константин Месопотамский. Его гражданская должность называлась «хранитель пурпурных чернил императора», благодаря которой к нему прислушивался император. На этих личных отношениях он основал свою власть, сочетая ловкость и хитрость с реальными управленческими способностями. Ему даже удалось изолировать императора от влияния других людей: выход Исаака из военных кампаний в 1193 и 1194 гг., возможно, связан с вступлением в должность Месопотамского. Как бы ни была велика власть Кастамонита, власть его преемника (если верить Никите Хониату) превзошла ее. Благодаря в основном этим двум министрам придворной знати не удавалось влиять на Исаака.
Еще одной важной персоной в администрации Исаака был Димитрий Торник, карьерный путь которого был весьма разнообразным. При Андронике I его чуть не убила толпа за то, что осмелился возражать императору. При восшествии на престол Исаака он стал чиновником казначейства и на короткое время даже логофетом казначейства. Но приблизительно в 1188 г. он потерял все свои должности, о чем сильно сокрушался его друг Михаил Хониат. Однако к сентябрю 1191 г. (вслед за Василием Каматиром [не бывшим патриархом, а его тезкой], Иоанном Дука Каматиром и Константином Торником) Димитрий стал логофетом дрома – пост, который он занимал все оставшееся время правления Исаака. Отличившись в ряде успешных переговоров, Димитрий, вероятно, нес ответственность за более реалистичный курс имперской политики, который был взят в 1191 г. и завершился ликвидацией разрыва отношений, последовавшего за геноцидом латинян. В длинном списке других управленцев при Исааке Ангеле значится много имен, но лишь малая их часть достойна упоминания. Димитрий Дримис, который правил Элладой при Андронике I, продолжил служить государству, но на относительно малой должности судьи велума и протасикрита (начальник императорской канцелярии. – Пер.). Михаил Стрифн, которому было суждено сыграть ведущую роль в годы правления Алексея III, был высокопоставленным сборщиком налогов, на действия которого жаловались генуэзцы. Многие чиновники, такие как великий друнгарий Григорий Антиох, достались Исааку от администрации Мануила. Естественно, что тут присутствовала доля семейственности: Константин Кастамонит был важным чиновником Морского совета, в то время как Иоанн Кастамонит – митрополитом Халкидона. Стремление семей (в силу специальной подготовки) сохранить монополию на должности в чиновническом аппарате, возможно, объясняет эти назначения. В конце концов, хотя Никиту Хониата и обошел Месопотамский, в годы правления
