– Я постараюсь проверить работы побыстрее. Результаты, может, даже успеете узнать через час. А сейчас свободны. Через пятнадцать минут Елена Михайловна будет ждать вас в кабинете русского языка и литературы. – Коротов подмигнул нам. – Желаю удачи, ребята.
Вслед за директором из кабинета начали выходить мы.
– Пифагоровы штаны на все стороны равны, – подходя ко мне, сказал Савин.
– Чтобы это доказать, нужно снять и показать, – продолжил шутливый стих я, – у тебя что, шестой вариант был?
– Ага, – хмыкнул Олег, – повезло мне. Из всех теорем, только эту и знал.
Учитель усадил Савина на его же место, а меня через ряд за третью парту с Ленкой Толиной. У неё по математике всегда пятерки с четверками были, а я, хоть и имел четвёрки, но на хорошие математические знания вовсе не тянул. Значит, Коротов специально посадил меня с Толиной. Только получилось все наоборот. Не Ленка помогла мне, а я ей. Вон, какая довольная идёт.
До кабинета русского и литературы всего-то пройти по коридору в другую часть здания. Сегодня тут непривычно тихо и пусто. Странная и непривычная тишина, как будто здание окунулось в спячку до первого сентября. Ведь что такое школа – обычное учреждение, живущее только учебным годом. Но вот заканчиваются уроки, и жизнь в нем замирает. Школа без учеников, как тело без души. Однако даже без привычного гомона ребятни тут присутствует что-то особенное, неизвестное, но жутко интересное…
Может, это писатели, поэты, математики, физики, философы в летние каникулы сходят со своих портретов и бродят по пустым коридорам и классам, наполняя здание загадочностью до первого сентября? И эту неизвестность хочется побыстрей изучить, придя в класс. Наверное, поэтому все ученики так полны энтузиазма после летних каникул.
Есть в школе что-то родное и близкое. Она как вторая семья. Наверное, поэтому уже будучи взрослыми нас так тянет сюда.
Мы прошли половину коридора, как из трех дальних кабинетов начали выходить другие семиклассники. Это с «г» по «ж» классы, у которых первой контрольной было сочинение. Одновременно сзади, из математических кабинетов вышли «б» и «в». Коридор наполнился веселым гомоном, и школа на время ожила.
– Эй, ашники, – крикнули шедшие нам навстречу ребята из седьмого «г», – кто контрольную вел?
– Директор.
– Вот черт! – настроение у вопрошающего понизилось. – Не повезло…
– Серёг, – толкнул меня в бок Савин и показал на Кигаева, только что вышедшего из кабинета.
– Постой, – придержал я за рукав Алдара, – разговор есть.
Тот дернулся, испуганно на меня посмотрев.
– Не кипишуй, – улыбнулся я, – бить тебя никто не собирается. Мы просто поговорим. Пошли…
Мы отошли в сторону и встали у окна.
– Я знаю, что это ты за забором тогда сидел, – сказал я Алдару. – Почему спрятался?
– Я слышал, как ты с физруком смахнулся, и решил не влезать. А когда ты нож в забор кинул, то просто испугался и убежал. Но потом вернулся…
– И что? Где Громозека, Вершина и Толща были?
– Они в беседке сидели. Базарили по-тихому.
– О чем?
– Громила говорил, что отомстит, подстережет тебя и отомстит, а Вершина был против. Всё на уговор упирал. Говорил, что это не по-пацански. По-пацански разбор должен быть. Потом они разругались, чуть махаловка не началась…
– Так что, получается Громозяка и Вершина разбежались? – спросил я.
Кигаев кивнул и добавил:
– А вчера вечером Вершина мне предъяву кинул за то, что подробности пацанам рассказал.
– А Толща? – спросил Савин. – Он с кем?
– Плевать на него, – оборвал я Олега и повернулся к Алдару, – как мне Вершину найти?
Тут меня толкнули.
– Эй, чё тут за дела?
Я обернулся и увидел Расулова.
– Че на пацана наехали? – сказал он, хмуро оглядывая нас.
– Никто ни на кого не наезжает, – ответил Савин.
Но Ильяс смотрел только на меня.
– Говорят, ты крутой стал, – процедил он, – с чего вдруг?
– А тебе-то что? – двинул его плечом Олег.
– Погоди, – придержал я Савина и посмотрел Расулову в глаза.
– Ильяс, мне надо просто поговорить с Алдаром. Если хочешь, стой рядом.
И повернувшись к Кигаеву, повторил свой вопрос:
– Так, как мне Вершину найти?
– Сам найдёшь, – опять вмешался Расулов, – он в четвертом доме живет. Там у пацанов местных спросишь.
И вместе с Кигаевым пошел по коридору.
– Зачем тебе Вершина? – спросил Олег, глядя им вслед.
– Потолковать, мал-мала.
– О чем?
Я оперся на подоконник и взглянул на Савина.
– Вершина хорошо Макса знает. Думаю, знает и его брата.
– Не факт, – хмыкает Олег. – И станет ли он с тобой о нем говорить?
– Станет, думаю.
Но друг смотрел скептически.
– Ну, узнаешь что-нибудь, и что тебе это даст?
– Пока не знаю. Поговорю, а там ясно будет… – И мысленно добавил: «как дальше поступить и к кому обратиться за помощью».
Мы зашли в кабинет. Почти все ребята толпились у доски, читая написанные на ней варианты тем для сочинений. Мы тоже остановились просмотреть. Хм, довольно большой выбор, однако. Любую выбирай. Да только тут у меня косяк получается. Хоть и читал когда-то всех классиков, но подзабыл основательно. Приготовился к контрольным, называется. Математику учил, а про литературу забыл. И темы как на подбор! «История пугачевского бунта» и вымышленное повествование в романе А. С. Пушкина «Капитанская дочка»! – нет, эта тема не для тринадцатилетнего капитана, который опять хорошо тормознул. «Хлестаков – главный герой комедии Н. В. Гоголя “Ревизор”»! Все эти произведения читал ещё в школе. В смысле той ещё жизни. Вот попал… и почему у нас не диктант?
– Какую тему возьмёшь? – спросил Савин.
Я ещё раз просмотрел список тем и пожал плечами:
– Пока не знаю.
В кабинет зашла Елена Михайловна.
– У меня есть хорошая новость, – объявила она, – ребята из других классов тоже хотят в горах отдохнуть. Я поговорила с Василием Владимировичем, и он пообещал договориться в автопарке, чтобы выделили автобусы, которые нас доставят прямо на место.
Все радостно загудели. Насчет автобусов новость, конечно, приятная, а вот по количеству желающих отдохнуть в горах, даже с учетом, что не все родители отпустят своих детей в этот поход, может случиться казус. Как управятся с такой отарой детей те взрослые, что поедут в этот поход? Ладно, это частности, там видно будет.
– Сбор у школы послезавтра в десять часов. Не забудьте. – Щупко взяла приготовленные листы. – А сейчас берем листочки, выбираем темы, они на доске, и пишем. Те, кто хочет писать на свободную тему – пожалуйста…
Все склонились над листами. Рядом засопел Олег, обдумывая начало сочинения. Он немного погрыз ручку и начал что-то записывать. Я вздохнул и ещё раз просмотрел список. Может, по Байрону тему взять? Или все-таки взять одну из предложенных тем? Вообще-то историю я знаю отлично, так что я принялся за «Пугачевский бунт», отвергнутый мной вначале. Самой темы «Капитанской дочки» касался осторожно, так как плохо помнил произведение. Однако увлекся так, что не заметил, как пролетел час.
Когда Щупко начала собирать наши работы, в кабинет с журналом в руках зашел Коротов.
– Садитесь. – Он остановился у доски и объявил: – Ваши контрольные работы проверены. Могу обрадовать – плохих оценок, то есть двоек – нет. Да и троек всего две. Сейчас я объявлю результаты по вашим работам и соответственно оценки за год.
– Итак, – Василий Владимирович открыл журнал. – Антонова – пять, Агаревич – четыре, Васильчиков – три, Волжанин – четыре, Вязов – четыре…
Дальше я слушал вполуха.
– …Зеленина – пять… Толина – пять… Савин – четыре…
– Оп-па! – удивился Олег, – я на такую оценку и не надеялся. Вот повезло…
На стол упала записка. Развернул. «Огромное спасибо!!!», а под надписью довольная рожица.
– А это от кого? – спросил Савин.
Я понял, от кого, но промолчал, просто пожав плечами.
– Наш пострел, – хмыкнул Савин, – сам не знает где поспел.
Потом учителя ушли проверять наши «шедевры», а мы остались в классе – обсуждать предстоящий поход и дискотеку. На удивление, преподаватели справились быстро.
Очень довольные мы шли домой, чуть ли не вприпрыжку. Не поддаться всеобщему настроению было невозможно. Да и итоговым оценкам можно было радоваться – у меня ни одной тройки за год. У Савина их на две меньше, чем в прошлом году, что привело его в дикий восторг.
У его подъезда остановились.
– Когда к Вершине пойдёшь? – спросил Олег.
– Откладывать не буду. Сейчас пообедаю и двину.
– Я с тобой, – решил Савин, – а то опять втюхаешься в историю, вытаскивай потом тебя.
– Это когда такое было-то?
– Было-было, – усмехнулся друг, – так что вместе пойдем.
