Будто двигаться по жизни Макса в обратном направлении, от самого конца к началу, учитывая, что в больнице он уже был.
Как только попасть внутрь?
Тим с минуту потоптался, приглядываясь, а потом справа заметил тропинку в наметенном за зиму снеге. Раньше там стоял еще один разрушающийся дом, потом его снесли, затеяли стройку, за забором которой теперь отсутствовало всякое движение. Оглянувшись, мальчик зашагал по тропинке между сугробами, там и сям помеченными желтым. Никто не крикнул ему вслед чего-нибудь вроде: «Эй! Ты куда полез?» Проход между брандмауэром дома и забором стройки быстро кончился, и Тим вышел на захламленный двор. Снега тут было меньше, большую часть его смело ветром к заброшенному длинному деревянному сараю, почерневшему от времени.
В самом углу двора, в ржавой, кое-где насквозь прогоревшей бочке трое бродяг развели костер и грели на нем алюминиевый чайник с закопченными боками. Красные не то от мороза, не то от алкоголя лица всех троих обросли нечесаными бородами, а их резкие голоса словно кто-то заточил на абразивном круге. Закутавшись в драные куртки, бездомные, как кроманьонцы в пещере, жались к пылающему в бочке огню. Тим, не таясь, прошел в нескольких метрах от них. Бродяги даже бровью не повели, продолжая медитировать на огонь. Подвешенный на куске арматуры чайник, увидел Тим, был старым электрическим, какие делали раньше, со спиралью встроенного внутрь кипятильника. Бездомные просто обрезали провод с вилкой, словно купировали хвост щенку терьера. Когда бочка осталась за спиной Тима, в ней оглушительно выстрелила деревяшка. Мальчик вздрогнул и обернулся, но загипнотизированные огненным цветком бродяги все так же неподвижно сидели в ожидании горячей воды.
Дверь черного входа оказалась заколоченной и, будто для надежности, еще и заваленной строительным мусором. Тим двинулся вдоль дома, выискивая окно, через которое можно попасть внутрь. Как и с улицы, окна первого этажа забили листами кровельного железа, но, в отличие от фасадных, забитых сплошняком, окна второго этажа были забраны металлом не все, парочку почти по центру здания пропустили. Или просто кто-то отодрал металлические листы? Теперь дом, распахнув эти окна как пустые глаза, наблюдал за мальчиком. В отличие от бродяг, он узрел Тима-незаметку. От его пронзительного взгляда мальчику стало жутко и захотелось убежать. Он оглянулся на бездомных. Те наконец сняли с огня дымящийся чайник и оживленно двигались вокруг него, размахивая руками, будто плясали.
Как забраться в окно второго этажа? Потолки здесь высокие. И никаких пожарных лестниц или водосточных труб, чтобы залезть по ним. Выступы на стенах малы для опоры, ногу на них не поставить. Но как-то же попадали сюда его брат и эти, с чайником. И никто из них, кстати, не был альпинистом. Так что наверняка есть другой вход.
Осторожно ступая по кускам штукатурки, битым кирпичам, торчащим из-под снега осколкам стекла, Тим дошел до самого угла дома и тут понял, что люди заходили туда через трещину в стене, эволюционировавшую до размеров узкой двери. Толстые стены здания будто разошлись от произнесенного кем-то заклинания, раскрывая проход внутрь. Тим попытался разглядеть что-нибудь через трещину, но с тем же успехом можно было заглянуть в чернильницу, какую Тим видел у соседа Николаича. Плотная непроницаемая тьма с солнечной улицы выглядела пугающе. А еще внутренности мертвого дома отвратительно пахли. Затхлый и сырой тревожный запах, от которого у Тима под шапкой зашевелились волосы. Словно дом говорил ему: «Не вздумай сюда ходить».
«Не ходи здесь… Вали отсюда…»
Тим снова обернулся на чаевничающих бродяг. Безмятежный вид этих людей, греющихся у огня, снова придал ему решимости. Он вытащил из-под пуховика фонарик, включил и осторожно посветил в трещину. Луч света сначала уперся в темноту, затем нехотя, с усилием, отодвинул ее. Мелькнула облупившаяся стена непонятного при таком освещении цвета. Мальчик выдохнул, потом глубоко вдохнул, как перед прыжком в воду, и шагнул вперед, придерживая края трещины, словно готовые сомкнуться створки дверей лифта. Трещина была как раз в размер его плеч. Любому взрослому пришлось бы протискиваться боком. Сверху на Тима посыпалась струйка красноватой, словно марсианской, пыли. Мальчик с неудовольствием подумал, что нужно было надеть «камуфляж». Если испачкает единственную хорошую куртку, достанется ему от бабушки.
Внутри луч фонарика, испуганный, что не может раскроить плотную тьму, лихорадочно заметался. Тиму тоже стало страшно. И назад уже не оглянешься. Казалось, привидения прятались тут в каждом углу. Маленькими осторожными шажками Тим двинулся почти наугад. Ему повезло, и он увидел широкую лестницу, ведущую наверх. Вниз она, впрочем, тоже шла. Наверное, куда-то в подвал. Но там Тиму точно нечего было делать. Вдруг в подвале лежит какой-нибудь стародавний покойник, с тех еще пор, когда город был финским и назывался Виипури? Неохота ворошить его. Как высунет свой череп и скажет: «Хювяа пяйвяа!» («Добрый день!»). И что ему тогда отвечать? «Хэллоу, мистер!» А если он не знает английский?
Эта мысль немного развеселила Тима, и он стал подниматься по лестнице, аккуратно ступая по неровным, искрошенным временем и истертым ногами жильцов ступенькам. Идти было неудобно – перила у лестницы срезали «болгаркой», только из пола торчали маленькие, неодинакового размера металлические штыри. Эхо пустого дома вторило каждому шагу. Или это кто-то ходил наверху, в кромешной темноте? От этой мысли мальчик поежился. Ему захотелось крикнуть во весь голос, чтобы разбить тишину, поджидавшую его на верхних этажах и прячущуюся в темноте нижних. В последний момент подавив это желание, Тим продолжил подъем.
Второй этаж. Воздух здесь более свежий. Из-за не закрытых железными листами окон-«глаз»? Или Тим привык к запаху? Он остановился на лестничной площадке. Здание, по которому он бродил, было большим. Многоквартирный дом, по несколько многокомнатных коммуналок на этаже. Где Тиму искать место ночлега Макса? И было ли такое место, или брат, вколов купленный у Повешенного героин, спал где придется, каждый раз, например, в новой комнате?
Задумавшись, Тим выключил фонарик. Батарейки в нем старые, неизвестно, на сколько их еще хватит. Надо поберечь. Навалившаяся темнота больше не пугала Тима. Он уже почти освоился в ней за те несколько долгих отчаянных минут, когда, как в компьютерной игре, бродил по первому этажу. Да и саму тьму на лестнице уже нельзя было назвать непроглядной. Откуда-то сверху к ней примешивался слабый, будто тлеющий дневной свет. Наверное, на третьем этаже еще больше открытых окон.
Тим попытался поставить себя на место брата. Где бы он ночевал? Наверное, это зависело от того, принимал наркотики Макс здесь или уже приходил сюда под кайфом? А если здесь, добирался ли сперва до места
