Мы приземлились, и, пока к самолету подавали трап, я сквозь прозрачный купол кабины наблюдал за группой правительственных машин, внезапно появившихся из-за здания аэропорта. Меня встретили как настоящего президента и с воем сирен и эскортом из двух длиннющих бронированных лимузинов и десяти мотоциклистов помчали прямо в Белый дом.
Время постепенно подползало к девяти часам вечера. Наступающие сумерки, приобретавшие темно-синий оттенок в свете фар, образовывали чернильный коридор, окутавший бескрайнее пространство правительственных владений. На поясах моей личной охраны время от времени потрескивали рации. Радио сообщило: «Народ все прибывает и прибывает».
Похоже, информация о том, что в моем доме агенты национальной безопасности обнаружили костюм Серебряной Молнии, уже просочилась в прессу.
Машина остановилась перед освещенным со всех сторон зданием, вольготно раскинувшимся около парка. Дверцу открыл накаченный крепыш с оттопыренным бортом пиджака. К его уху тянулся извилистый проводок с динамиком.
– Добрый вечер, мистер Луис, – сказал он сухо. – Прошу, поднимайтесь по лестнице. Вас там ждут.
Я вышел из машины и был буквально оглушен. Толпящиеся повсюду люди приветствовали меня, надрывая свои голосовые связки. Я не мог разобрать слов. Крики смешались в один сплошной гул. Из-за наступивших сумерек трудно было разглядеть лица людей. Четверо охранников, охвативших меня в кольцо, вели себя немного скованно и чересчур официально. Они провели меня вперед, вверх по лестнице. Толпа взорвалась ликованием. Я поднял вверх правую руку и громко выкрикнул:
– Привет!
Толпа разразилась криками. Я огляделся. Впереди на вершине светился купол Капитолия, подсвеченный снизу сотней прожекторов. Я вдруг увидел, что люди одеты нарядно. Да, второе рождение мира – это праздник! А судя по орущей до хрипоты толпе, именно я был виновником торжества.
Четверку охранников сопровождали еще двое впереди и двое сзади. Всякий раз, когда я оборачивался, поднимал руку и кивал головой, толпа разрывалась одобрительным ревом. Издали доносились крики: «Серебряная Молния!», «Супергерой», «Ты спас человечество!» Над головами развевались флаги многих стран мира. Американский, мексиканский, британский, шведский, китайский и так далее и тому подобное. Мне салютовали с обоих полушарий планеты!
Охранник подвел меня к высокой двери, ее толстые ручки изящно изгибались вдоль полотна. Я обернулся и снова поднял руку вверх. Толпа снова загудела. Кивнув головой несколько раз, я зашел в просторный холл. Внутри витал дух свободы человечества, зародившийся здесь с 1791 года. Поднявшись с охранниками вверх на лифте и выйдя в коридор, я снова осмотрелся: по коридору гулко разносился звучный мужской голос:
– А мне плевать, что у них теперь нет правительства. Свяжитесь с кем-нибудь в Иркутске или в Новосибирске, пусть найдут какого-нибудь представителя. Да. Хорошо, что постараетесь. А теперь я отключаюсь, кажется, у меня гости.
Впереди идущий охранник открыл передо мною дверь, тот, что стоял позади, успокаивающе похлопал меня по плечу, мол, проходи, не стесняйся.
Я вошел в гостиный зал.
На кожаном диване в непринужденной позе сидел элегантно одетый мужчина среднего возраста и лениво вертел в руках трубку мобильного телефона. Увидев меня, он поднял голову, дружески улыбнулся и заговорил гулким басом:
– Добрый вечер, мистер Луис. Как здорово, что вы заглянули ко мне, – он пожал мне руку.
– Здравствуйте, мистер президент, – сказал я. – Я вижу, вы немного заняты.
– У президентов не бывает выходных, мистер Луис, тем более после гибели России.
– Что, с Россией настолько все плохо?
– Ее больше не существует, – он улыбнулся. – Все-таки есть на свете Бог. Знаете, мистер Луис, давай те немного отвлечемся от повседневности. Прошу вас, – он указал рукой на дверь, – нас ждут в банкетном зале.
В банкетном зале столы так и ломились от изобилия различных блюд. Бокалы тряслись от звуков спокойной, властной и полной достоинства музыки. Сотрудники президентского общепита пожимали мне руку, обращаясь со мной, как с фарфоровой статуэткой, усаживая за стол.
– Мистер Луис, – сказал президент, – я все еще в замешательстве и не могу увидеть света истины. Откуда взялись и куда подевались инопланетяне? Скажите на милость, что же все-таки происходит? Почему они хотели видеть именно вас, и как вам удалось отговорить их от бомбардировки?
Когда мы расселись и принялись за мясной рулет по-филадельфийски, я стал рассказывать президенту о том, как прошла встреча с пришельцами, но не во всех подробностях. Кое-что я, конечно же, умалчивал. Я рассказал ему, что им нужен был драгоценный камень, который я случайно нашел в Гималаях. Откуда он там взялся, я не знаю, но, как оказалось, эта вещица как-то влияла на их жизненный уклад. Возможно, это какой-то энергетический кристалл или что-то в этом роде. Этот ужин прошел не в столь уж закрытой обстановке: к нашей компании присоединились несколько руководителей различных департаментов и парочка членов палаты конгресса. Я и представить себе не мог, что этот вечер проведу в самом сердце Вашингтона с представителями государственной власти США. Целый полк официантов в белых накрахмаленных рубашках и черных брюках хлопотали до изнеможения, обслуживая нас.
Было уже за полночь, когда я, разместившись в просторном президентском номере, провел анализ ситуации. С каким удовольствием я собрал бы всех сильных мира сего за одним круглым столом и деловито пояснил: вы, господа, живете совсем не в духе времени. Вы думаете о власти и достатке и ведете себя, как захолустные растяпы, кусая друг друга ради жирного куска. Тогда как миру нужна новая игра. Вы не задаете тон и ритм, и вы проиграете. Так позвольте теперь убедить вас лишь в одном. Планете стоит уже давно поменять свои социально-этнологические и тем более технологические стереотипы. Я с удовольствием заполню пробелы в вашем представлении о законах Вселенной, которым вы все равно подчиняетесь, желая того или нет. В голове моей уже рождался план, как завтра я предстану перед президентом и предложу свои услуги инструктора культурно-просветительской работы в области рационального использования частей Вселенной, но в этот момент я вдруг ощутил чье-то присутствие. Такое у меня уже было. Я чувствовал, что за мной наблюдает кто-то. Но кто? Неужели судьба вновь решила дунуть в меня своим ветром перемен? Дело в том, что в этот момент я уже знал совершено определенно – это существо внеземного происхождения, и оно желает говорить со мной. Я сбросил с себя одежду и влез в большую круглую кровать. После всех тех событий, произошедших со мной за последние сутки, мне следовало хорошо отоспаться. Я не хотел думать о завтрашнем дне. Когда я засыпал, будущее казалось мне наполненным таинственной неизвестностью. Это было то будущее, в котором судьба деловито играла в кости оставшимися у нее авантюрами.
Ладно, сказал я себе. Как говорится, утро вечера мудренее.
Уставший, я поудобнее улегся на мягкой подушке, завернулся в черное шелковое одеяло со сложным золотым узором и затих, погрузившись в глубокий сон.
Глава 12
Возможно, я не совсем еще оправился от последствий собственной популярности, а может быть, непрекращающаяся, растущая известность сказалась на координации моих способностей, но я с превеликой осторожностью и чрезвычайной осмотрительностью добрался до моего маленького домика, откуда недавно меня увез президентский эскорт. Опасаясь излишней шумихи в прессе, я не стал использовать пространственное перемещение, а просто пришел туда пешком, рассматривая издалека, нет ли здесь микроавтобусов, под завязку наполненных представителями средств массовой информации. На улице возле домика было спокойно, как никогда.
Постоянно озираясь по сторонам, словно нашкодивший мальчуган, я воткнул ключ в замочную скважину и дважды повернул его против часовой стрелки. Замок щелкнул, и дверь открылась.
Она сидела перед телевизором у окна, плотно занавешенного шторой, щелкая каналами с пульта. На одном из них телеведущий лихорадочно вещал:
«Серебряная Молния захватывает Белый дом. Впервые с 1791 года…»
– Привет, Майкл, – сказала она, даже не обернувшись в мою сторону. Продолжая глядеть в экран телевизора, сидя в мягком кресле, она внушала в меня некую таинственность. – Я вижу, ты пользуешься большой популярностью на этой планете.
Это была женщина лет тридцати, одетая в шелковую пижаму золотисто-коричневого цвета. Ее одежда, пошитая по самой последней моде, переливалась в свете косых солнечных лучей, а волосы цвета воронова крыла были заплетены в косу и уложены на голове короной.
– Привет, красивая, – бросил я прямо с порога. – Что может делать такая милая леди в лачуге одинокого мужчины?
