В-четвертых, и дочерям, и сыну дедушка как-то устроил кооперативные квартиры, не напрягаясь, не влезая в долги. Во всяком случае, ни разу дома не возникало разговоров, сколько лишений испытала семья, чтобы купить жилье.
И наконец, в-пятых, у семьи были и «Волга», и двухэтажная дача рядом с лесным озером в поселке, который до сей поры называли «Обкомовским». Положим, тут обошлось без особых финансовых вливаний. Загородный дом деду выделили как видному ученому, проректору университета. Но за «Волгу» он по-любому платил из собственного кармана. Правда, по тем временам он получал неплохую зарплату, щедрые гонорары за книги, поэтому не стоило удивляться, что он смог приобрести себе дорогую машину.
«Волгу» дед водил сам, катал всю семью на дачу и отказался от вождения только тогда, когда радикулит скрутил спину. Машину отдали старшей дочери Людмиле, а та продала ее через неделю за бесценок. Дед впал в бешенство, потому как очень дорожил и гордился своим рыдваном.
Времена развала страны старики Ковалевские тоже пережили без особых потрясений. Дед и бабушка вышли на пенсию, но продолжали работать, бабушка — в музее, дед преподавал в университете и только лет пять как отошел от дел. Но тем не менее в их квартире постоянно толклись аспиранты, студенты, преподаватели. И уж точно они не боялись деда, а ценили и уважали… Правда, в последнее время их словно ветром смело. И все потому, что в деда будто бес вселился — злобный, сварливый, который, казалось, ненавидел всех и вся.
Саша сидела в окружении шуб на диване и пыталась понять, что ж такое получалось на самом деле?
А получалась какая-то ерунда, в которую очень не хотелось верить. Растолкав вещи по шкафам и комодам, напившись до одури черного кофе без сахара, Саша сделала вывод, что старшая Быстрова, очевидно, говорила правду.
В последние годы Саша часто думала о том, насколько скучна и неинтересна окружавшая ее действительность. А еще в ней росло ощущение, что мимо проходит что-то очень важное, о чем она будет непременно жалеть.
И вот это важное вторглось в ее жизнь, а она растерялась и даже испугалась поначалу. Но сейчас — другое дело! Она собралась и настроилась на победу. Желание докопаться до правды самостоятельно глодало Сашу изнутри. Ведь дед, вопреки неприглядным фактам его биографии, оставался своим и любимым. Но на этот раз она будет играть на своем поле и обойдется без помощи Никиты и Быстровой. Семейные тайны — это семейные тайны, она и так совершила ошибку, что позволила проникнуть в нее двум любопытным журналистам.
Саша посмотрела на часы. Еще не поздно, и она вполне успевала за вечер прояснить кое-какие вопросы.
* * *
Она стояла под дверями теткиной квартиры и не решалась нажать на кнопку звонка. В последние годы Людмила часто выпивала, а с пьяных глаз могла и крепким словцом обложить, и в драку полезть. Надменная, из категории вечно молодящихся красавиц, старшая сестра отца терпеть не могла свою немногочисленную родню и искренне считала, что те обязаны ей по жизни. Чем обязаны, тетка не уточняла, но причины для недовольства находились всегда.
Бывать у Людмилы Саша не любила. К счастью, тетка в гости особо не звала, предпочитала наносить визиты сама. Но как-то раз, случайно оказавшись в бывшей квартире деда и бабушки, Саша была поражена тем, как быстро можно превратить сказочную сталинскую «трешку» с отличным видом на дальние горы в медвежью берлогу. Водка выжгла из Людмилы прежде крепкие хозяйственные потуги. Окна были наглухо задраены плюшевыми шторами, подобными тем, что украшали актовые залы в советские времена, и с той же поры, наверно, нестиранные. Зато вечный полумрак не позволял разглядеть отставшие обои, грязные потолки и паутину, затянувшую все углы.
Саше и сегодня не слишком хотелось навещать тетку, но соседка, та самая Татьяна Сергеевна с противным лопоухим псом, в обмен на все еще приличную каракулевую шубу и бабушкино колечко поведала ей много чего удивительного и интересного. И это многое требовалось уточнить и разъяснить немедленно, отчего Саша и поехала к тетке.
Из-за двери слышались громкие раздраженные голоса. Вполне можно было нарваться на пьяную компанию, но Саша решила не отступать. Она сделала глубокий выдох и надавила на кнопку звонка.
Голоса в квартире стихли. Дверь открылась, и на пороге предстала тетка — в застиранном халате, взъерошенная, с красным от злости лицом и, кажется, нетрезвая. Завидев Сашу, она криво усмехнулась:
— Какие люди! И без охраны! Ну, проходи, чего встала? — И язвительно добавила: — Сегодня просто приемный день. Ковалевские косяком валят! Сколько лет глаз не казали, а тут — на тебе, сразу обе!
Саша, у которой тут же улетучился боевой дух, робко вошла в захламленную квартиру и обнаружила на кухне мать, тоже возбужденную и красную от злости. Увидев дочь, мать встрепенулась, в ее глазах словно взметнулся пиратский флаг. Какие разговоры ни велись бы на кухне, появление дочери явно укрепило ее позиции. Это слегка утешило Сашу, и, едва только Людмила уселась за грязный стол, она резко сказала:
— Я знаю, что вы были в дедушкиной квартире. Что вы пытались там найти?
Мать вытаращила глаза и недоуменно перевела взгляд с дочери на золовку:
— Что? Когда это было?
— Мама, погоди! — торопливо сказала Саша, но ту уже было невозможно остановить. Буря, притихшая с ее появлением, вновь раздула паруса.
— Не собираюсь я годить!
Мать поднялась со стула, опершись руками о стол, уставилась на золовку и произнесла с нехорошей интонацией:
— Людмила, я не поняла? У тебя что, ключи есть от квартиры?
— С чего вы взяли? Какие ключи? Я там после поминок не появлялась! — заорала в ответ тетка.
Глаза ее забегали, и Саша поняла: врет! Впрочем, она не сомневалась, что тетка будет юлить и отказываться.
— Вас видели в подъезде, — сказала она и села на стул рядом с матерью. — Вы несколько раз проникали в квартиру. Что вы искали?
Тетка, казалось, потеряла дар речи. И мать не преминула этим воспользоваться.
— Интересно! — протянула она и прищурилась. — Решила, пока девчонки нет дома, чем-то поживиться? Впрочем, чему я удивляюсь? Вы ж с сестрицей на похоронах из-за паршивых часов подрались. Завещание, я так полагаю, тоже ты умыкнула? Обокрасть Сашку вздумала? Чего отвернулась? Говори, зачем в квартиру приходила?
Лицо Людмилы пошло красными пятнами, а голос сорвался на визг:
— А ты мне в собственном доме не указывай! Я тебя не звала!
Саша не сомневалась, что тетка моментально дала бы стрекача, но сейчас она действительно была у себя дома. И бежать было некуда! Куда она спряталась бы? В ванную? Или в шкаф?
— Обокрасть? Да в этой квартире все мое! Все! — Тетка перешла на высокие тона. — Я — прямая наследница, а не твоя доченька! С какого перепуга отец ей все завещал? За что ей квартира и дача?
Тетка громко икнула, и Саша поняла, что она пьяна и, похоже, сильно.
— Может, за то и завещал, что она единственная, кто оправдал его надежды! — зло бросила мать. — Или за то, что ухаживала за стариками, пока ты водку лакала! Оставь девчонку в покое, она заслужила. Кстати, ты в курсе, что у нотариуса есть копия завещания, так что старалась напрасно!
— Да подавитесь! — прошипела Людмила, вскочила со стула и ушла в гостиную.
Стукнула балконная дверь. Переглянувшись, мать и Саша поднялись с места и двинулись следом. Людмила стояла на балконе с сигаретой в зубах и нервно чиркала зажигалкой.
— Но вы ведь не завещание в квартире искали, верно? Оно и так в шкафу лежало, на видном месте, — сказала Саша.
— Смотрите на нее! — расхохоталась тетка. — Агата Кристи! Тебя забыла спросить, что я там искала. Докажи сначала.
Саша нахмурилась.
— Доказать не сложно, рядом расположен магазин, и его камеры наблюдения охватывают всю ближнюю территорию, и подъезд в том числе…
Насчет камер наблюдения Саша сомневалась, потому что магазин был крошечным, на одного продавца, но тетку требовалось загнать в угол, и в этом все средства были хороши, как она уяснила из уроков Никиты. Тетка открыла рот, побледнела, но сказать ничего не успела. Саша добила ее окончательно.
— Кстати, — сказала она, мило улыбаясь, — на днях вас видели выходившей из квартиры. Но я сменила замок. Как вы в нее попали?
— О, дорогая, так ты домушницей заделалась на старости лет? Это ведь на взлом тянет! — фыркнула мать.
— Да что вы ко мне пристали? — вновь заорала тетка, ничуть не заботясь, что могут услышать соседи, впрочем, давно привыкшие к скандалам в ее квартире. — Думали, хапнете золотишко, а я с носом останусь? Нет уж, придется делиться, как бы вы того ни хотели!
Саша охнула, а мать, хватив ртом воздух, присела на старую тахту, стоявшую на балконе. Людмила выбросила окурок и скривилась.
