— Ты давно тут сидишь? — шёпотом спросила она, обернувшись к мальчишке.
Джо Дойл восседал на ограждении, как орёл в гнезде, и бесстыдно поправлял потрёпанные лацканы своей затасканной куртки. Лиззи зашипела:
— Слезай, тебя ведь увидят!
Она тут же схватила Джо за руку и стянула к себе, на палубу, в тень. Джо утерял равновесие и шлёпнулся носом в доски. Лиззи тут же сгребла его за воротник и утолкала в тень. Сделала она это как нельзя более вовремя: мимо них торопливо прошагал стюард с приклеенной к лицу сияющей улыбкой.
— Успели… — выдохнула Лиззи. Сердце её забилось медленнее. В тот же миг она развернулась к Джо и обеими ладонями упёрлась ему в грудь. — Ты! Как ты можешь так рисковать?
— Вообще-то говоря, я пришёл тебя проведать, — на лице Джо было написано выражение глубочайшего оскорбления. Он поднял руку и изрёк: — Значит, надо сказать хотя бы одно: «Прива». После того, что ты выкинула вчера, достаточно естественно было заглянуть к тебе, чтобы брякнуть «прива», а?
— Тише! — нервно велела Лиззи. — Почему все вы находите нужным напоминать мне об этом?
— Потому что, чёрт побери, — засверкали глаза Джо, — наверное, это именно ты вчера чуть не упала в воду!
Лиззи непроизвольно обхватила себя за плечи и буркнула:
— Я бы не упала.
— Да ну? — фыркнул Джо. — А вот я от дверей кое-что другое видел.
— Удивительно! Почему тогда ты не попытался помочь мне? — набычилась Лиззи. — Между прочим, я полезла вниз только для того, чтобы увидеться; я волновалась, что стюарды увидели, как ты общался со мной, и высадили тебя!
Джо Дойл скрестил руки на груди и хмыкнул.
— Знаешь, когда я прибежал, тебя уже снимал старпом. Чего мне было путаться у него под ногами?
— Ты испугался, — буркнула Лиззи.
— А я не отрицаю, — вдруг согласился Джо. — За тебя я испугался, Элизабет как-то там…
— Джейн Джеймс.
— Да какая разница?
Лиззи бросила взгляд через плечо. Под смурным небом блестела, как сапфиры, вода. Куда ни посмотри, кругом было одно лишь море — безлюдное и бесконечное.
— Действительно, — вздохнула она, — разницы совсем никакой.
— Иногда я бы хотел, чтобы мы вечно так плыли, — вдруг сказал Джо. — Здесь… спокойно. Мы сидим себе да сидим в своих каютах, захотим — пойдём пожрём, и никто нас не погонит. У нас даже стюарды есть, представляешь? Правда, они не такие уж любезные, как с вашим братом, но… понимаешь, когда мы жили на берегу — а мы в каких только городах ни побывали, — нас отовсюду гнали поганой метлой. Не лучшая у нашей семейки репутация была. Где ни останавливались бы, вечно что-нибудь случалось, чаще всего — из-за папы. Один раз вот сестра… — он нахмурился и всё-таки договорил, словно бы выталкивая из себя слова: — Один раз сестра подвела.
— Младшая? — переспросила Лиззи. — Бетти?
— Да какая Бетти? У меня ещё одна сестра была. Старшая.
— И что с ней теперь?
Лишь взглянув в помрачневшее лицо Джо, Лиззи сообразила, что не следовало бы задавать такой вопрос. Джо поджал ноги к груди и отвернулся от неё к борту. Тени от злополучных канатов расчерчивали его лицо и фигуру.
— Да так, — сказал Джо, наконец, — она умерла.
— Умерла? — ахнула Лиззи.
— А чему ты удивляешься? — косо взглянул на неё Джо и опять торопливо отвернулся. Его пальцы скрючились, словно бы он пытался поймать и притянуть что-то невидимое. — В жизни всякое бывает.
— В жизни всякое бывает… — эхом повторила Лиззи. — Я вот, например, не знаю, что случилось с моей мамой. Может быть, она тоже умерла, а я даже не слышала об этом. Мэри не разрешает мне ей писать и только читает вслух ее письма… но как я могу быть уверена, что она не обманывает меня? Вдруг она читает… с чистого листа? Читает придуманные, несуществующие слова?
Джо круто повернулся к ней и придвинулся ближе. Лиззи тут же закрыла его собой, стоило пробежать по палубе встревоженному стюарду. Он гнался за каким-то слишком шустрым малышом, которого упустили родители, и укоризненным тоном призывал:
— Родерик! Родерик, вернись, пожалуйста, к маме!
— Так у тебя только сестра и осталась? — изумлённо спросил Джо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Лиззи насупилась.
— Да. Папа и дед у меня умерли. Папа… папа был очень неаккуратным. Всегда ему мама говорила, что быть врачом — не его призвание, — Лиззи тяжело вздохнула.
— У меня были сестра и брат, — тихо сказал Джо и подсел ближе. Его рука почти касалась её руки. — Старшие. И оба они умерли. Странно, но мне даже не было жаль. Я просто… не поверил, что всё это действительно произошло. Жил как в тумане, потому что Бетти и маме было тяжело, а папа один их не вытянет. Папа вообще о будущем не думает.
— Ты не слишком уважительно о нём отзываешься, — негромко заметила Лиззи.
— А за что мне его уважать? — хмыкнул Джо бессердечно. — Я его люблю, конечно, потому что он всё-таки мой отец, как ни крути, но… знаешь ли, Лиззи, он раз за разом портил нам жизнь своим… своим неумением понять, что не только его желания существуют на свете. Он где только ни работал, и где только он ни мог бы закрепиться, если бы был чуток поответственнее, но ведь нет же! — Джо сердито стукнул кулаком по палубе. — Не делает он этого, хоть убей. А вот в картишки поиграть или за юбками побегать — самое то, он всегда согласен. Правда, пока у него волосы не отрастут, в Америке ему хоть бабы не светят, на том спасибо, — и Джо мрачно рассмеялся.
— А если бы твой папа был… — Лиззи медленно развернулась к ограждению и вытянула в круг неяркого света ноги, — если бы он был таким же, как все правильные папы… что бы ты тогда делал?
Джо прищурился: лучик солнца, вырвавшийся из-за туч, слепил ему глаза.
— Даже не знаю, — задумчиво сказал он, — па ведь всегда таким был. Как он ни клялся и ни божился бы, он не изменится.
— А ты попробуй представить…
Морщины залегли на лбу Джо, и его глаза потускнели. Он поднёс к губам стиснутый кулак, негромко замычал и откинулся назад. На его лице застыло серьёзнейшее выражение, как будто сейчас он решал судьбу целой нации.
— Ну… — Джо покачал головой. — Ну, думаю, что я ушёл бы в доки насовсем и нанялся бы юнгой на какой-нибудь корабль.
Лиззи даже подскочила. Она не могла усидеть на месте, услышав это признание, и прохладная палуба, на которой она сидела, вдруг показалась ей горячее раскалённой сковороды.
— Правда, что ли?
Джо косо посмотрел на неё.
— А что тут такого?
— Ничего, ничего, только вот… оказывается… я… я того же самого хотела.
Лиззи выставила подбородок и впилась в Джо яростным взглядом. Она раскрыла глаза как можно шире, она не позволяла себе моргать, игнорируя выступившие слёзы, и сопела носом, будто озлобленный бык.
— И если ты будешь смеяться, то я ударю тебя по носу! — агрессивно закончила она.
— Нет, я вовсе не буду смеяться, — Джо, казалось, не был удивлен. — Я чего-то такого от тебя и ждал, кстати.
Лиззи медленно выдохнула. Боевое пламя, горевшее у нее в груди, вдруг странно и глупо застыло, скукожилось, усохло. Не осталось ничего, кроме иссушающего извечного изумления.
— Так… значит… — прошептала она. — Значит… как ты об этом узнал?
Джо рассеянно улыбнулся.
— Я девчонок, злись или нет, не очень люблю, — заговорил он, — от девчонок — одни проблемы. Вот моя старшая сестра натворила дел, и из-за неё нам пришлось из города сбежать. Мы там неплохо жили, к слову. Что соседи не очень любили — это верно, но у нас так везде было. И па даже вроде как работал: половина на половину. Бетти постоянно болеет. То у неё кашель, то у неё насморк, то она встать не может, потому что валится в обморок, и ее работу делаем ма либо я. Девчонки постоянно пугаются, постоянно требуют, чтобы ты их защищал — а мне, знаешь, и хотелось бы защищать, но я могу так мало, что перед ними… стыдно как-то. — Джо покрутил сцепленными в замок пальцами и украдкой глянул на Лиззи. — И когда ты задавлен всеми этими бедами, если на тебя сверху ещё сядет девчонка и зачнет плакать — приятного, ручаюсь, будет мало. Но по тебе видно, Лиззи, что ты ныть не мастачка, и спасибо тебе на этом. Честное слово, по тебе видно… что ты не хочешь вот этого всего. Что ты дальше пойдёшь, чем обычно идут девчонки. Не для тебя такая жизнь, как у твоей сестры или у моей ма.
