ГОЛУБИ
Было небо вдосталь черным,Стало небо голубей,Привезла весна на двор намПолный короб голубей.Полный короб разнокрылый —Детства, радостной родни,Неразборчивой и милойПолный короб воркотни.Приложил я к прутьям ухо —Весел стал, а был угрюм,Моего коснулся слухаОжиданья душный шум. Крышку прочь! Любовью тая,Что наделала рука!Облачком гудящим стаяПолетела в облака.
1927 Павлодар
ПО ИРТЫШУ
Ветрено. И мертвой качкойНас Иртыш попотчевать готов.Круглобедрые казачкиПромелькнули взмахами платков.
А колеса биться не устали,И клубится у бортов река,И испуганной гусиной стаейУбегают волны к тальникам.
Жизнь здесь тесто круто замесила,На улогах солнечной земли,На песчаном прибережном илеЗдесь рождались люди и росли.
Здесь под вечер говорливы птицыНад притихшим, гулким Иртышом.Вот простую девку из станицыПолюбить мне было б хорошо.
Я б легко встречал ее улыбкиПод журчанье легкого весла,Шею мне со смехом, гибко,Смуглою б рукою обняла.
На ночевки в голубые степиЯ гонял бы косяки коней,На ночевках при июльском летеЯ грустил бы песнями о ней.
Только мне, я это твердо знаю,Не пасти уже в степи коня,И простая девушка такаяНе полюбит никогда меня.
Вновь расстанусь с этими местами,Отшумит и отзвенит река.Вспуганной гусиной стаейУбегают волны к тальникам.
1927
«Вы просите стихов? Вчера цыганка пела…»
Вы просите стихов? Вчера цыганка пелаПро то, что жизнь — случайность и обман,Про женщину, которая сумелаУйти с толпой кочующих цыган.
Цветная шаль передо мной упала,Как степь, наряженная сентябрем.Я загрустил нечаянно о том,Что здесь цветов и воздуха так мало.
Вы просите стихов? Хорошая Мальвина,Но что за прок в двадцатый разВас срифмовать с какой-нибудь картинойИли назвать Мадонной Вас!
Постойте, милая, — вот разбредемся все мы.Добуду воздуха я и цветов,Преподнесу Вам целую поэмуИ множество лирических стихов.
1927
НА ВОЛЮ
День догорал, и свет закатныйСливался с бледной синевой.Молчит тайга… И лишь раскатныйРвет тишину протяжный вой…
Каймою прихотно-узорной,Тропы взрывая снежный шелк,К поляне ступью осторожнойИдет с капканом бурый волк…
Он то свернется темным клубом, —И огласится воем даль,То вдруг свирепо белым зубомГрызет и лижет кровь и сталь…
И вот то рык, то лязг железный,Во мраке ночи — острый взор…Подавлен страхом дух мятежный,И вою зверя внемлет бор…
Тревога больно сердце сжала,Впивался в лапу враг стальной…И эхо жалобно хлесталоПо падям звонкою волной…
Оленьи грезились угонки,Простор тайги, семья волков,Мороз утрами хрустно-звонкий,В чаще надежный темный кров…
И, взвыв, рванулся — нету боли,Он с лапою… отгрыз капкан…В душе сполохом жажда воли,А в голове — огонь, туман…
Метнулся в дебри, тихий шорохИ вой тревожный в далях смолкИ потонул в родных просторахДобывший кровью волю волк…
1927
НА СЕВЕРЕ
Где ветер, врываясь в разрезы извилин,Расколотым льдом начинает звенеть,Там дружно под яркими звездами жилиСеребряный Север и белый медведь. Издревле у Севера было во властиИграть табунами расколотых глыб,Медведь же хватал опененною пастьюИ грыз на снегу замерзающих рыб.Но каждого в сердце ударит потеря,И каждый для подвигов разных рожден.Тихонько подкрался к дремавшему зверюИ вскинул, прицелясь, охотник ружье.И зверь зашатался под вспыхнувший грохот…И терпкая вязь пузырилась у губ,Когда, пораженный свинцовым горохом,Беду он чертил на подталом снегу.Ударилась морда покорно и тупо.И пенились звезды, во мгле замелькав,Когда над лохматым распластанным трупомГолодную морду поднял волкодав.Ночь тихо склонилась к его изголовью,Раздробленным льдом переставши звенеть.И были обрызганы черною кровьюСеребряный Север и белый медведь.
1928
СИБИРЬ
Сибирь, настанет ли такое,Придет ли день и год, когдаВдруг зашумят, уставши от покоя,В бетон наряженные города?
Я уж давно и навсегда бродяга.Но верю крепко: повернется жизнь,И средь тайги сибирские ЧикагоДо облаков поднимут этажи.
Плывут и падают высокие закатыИ плавят краски на зеленом льду.Трясет рогами вспуганный сохатыйИ громко фыркает, почуявши беду.
Всё дальше вглубь теперь уходят звери,Но не уйти им от своей судьбы.И старожилы больше уж не верятВ давно пропетую и каторжную быль.
Теперь иные подвиги и вкусы.Моя страна, спеши сменить скорейТе бусыИз клыков зверей —На электрические бусы!..
1928
АЗИАТ
Ты смотришь здесь совсем чужим,Недаром бровь тугую супишь.Ни за какой большой калымТы этой женщины не купишь.Хоть волос русый у меня,Но мы с тобой во многом схожи:Во весь опор пустив коня,Схватить земли смогу я тоже.Я рос среди твоих степей,И я, как ты, такой же гибкий.Но не для нас цветут у нейВ губах подкрашенных улыбки.Вот погоди, — другой придет,Он знает разные манерыИ вместе с нею осмеетСтепных, угрюмых кавалеров.И этот узел кос тугойСегодня ж, может быть, под вечерНе ты, не я, а тот, другойРаспустит бережно на плечи.Встаешь, глазами засверкав,Дрожа от близости добычи.И вижу я, как свой арканУ пояса напрасно ищешь.Здесь люди чтут иной законИ счастье ловят не арканом!………………………………………………По гривам ветреных песковПройдут на север караваны.Над пестрою кошмой степейЗаря поднимет бубен алый.Где ветер плещет гибким талом,Мы оседлаем лошадей.Дорога гулко зазвенит,Горячий воздух в ноздри хлынет,Спокойно лягут у копытПахучие поля полыни.И там, в предгории Алтая,Мы будем гости в самый раз.Степная девушка простаяВ родном ауле встретит нас.И в час, когда падут туманыШирококрылой стаей вниз,Мы будем пить густой и пьяныйВ мешках бушующий кумыс.
1928
ВОДНИК
Качают над водою сходниРубах цветные паруса,Мой друг — угрюмый, старый водник —Рукой проводит по усам.
И вижу я (хоть тень акацийСовсем заволокла крыльцо) —Легли двенадцать навигацийЕму загаром на лицо.
Он скажет: «Пошатались прежде…Я знаю этот водный путь…»Просвечивает сквозь одеждуТатуированная грудь.
Пока огней он не потушитВ глуби своих зеленых глаз,Я буду долго, чутко слушатьУже знакомый мне рассказ.
И мимо нас с баржою длинной,Волны разрезав сизый жир,Пройдет сторонкою старинный,Неповоротливый буксир.
1928
ПАРОХОД
