РАССКАЗ О СИБИРИ
Рассказ о стране начинается так:Четыре упряжки голодных собак,Им северный ветер взлетает навстречу,И, к нартам пригнув онемелые плечи,Их гонит наездник, укутанный в снег.Четыре упряжки и человек.Над срубами совы кричали ночами,Поселок взбухал, обрастая в кусты,Настоянным квасом и дымными щами,И бабы вынашивали животы,Когда по соседним зародам и гатямМужья проносили угрозу рогатин.Рассказ продолжается. Ветер да камень.Но взрыта земля глубоко рудниками.Подвластны железным дорогам равнины,И первые транспорты ценной пушниныОтправлены там, где, укутанный в снег,Четыре упряжки провел человек.Рассказ продолжается. Слышат становья,Как тают снега, перемытые кровью……И каждый наладил бердан да обрез,И целый поселок улогами лез.Аглицкие части застряли в болотах,И лихорадят вовсю пулеметы…Рассказ продолжается. Сивый рязанец,Обвит пулеметною кожею лент,Благословляет мужичий конвент,Советы приветствуют партизаны.И от Челябинска до УймонаПроходят простреленные знамена.И вот замолкает обозный скрип;Сквозь ветер степей, через залежи леса,Прислушавшись чутко к сиренам Тельбеса,Огни над собой поднимает Турксиб.Полярным сияньем и глыбами льда,Пургой сожжены и застужены ночи,Но всё ж по дремучим снегам прогрохочутНа Фрунзе отправленные поезда.
1930
ТОВАРИЩ ДЖУРБАЙ
Товарищ Джурбай!Мы с тобою вдвоем.Юрта наклонилась над нами.Товарищ Джурбай,Расскажи мне о том,Как ты проносил под седым УчагомГорячее шумное знамя,Как свежею кровью горели снегаПод ветром, подкошенным вровень,Как жгла, обезумев, шальная пургаТвои непокорные брови.Товарищ Джурбай!Расскажи мне о том,Как сабля чеканная пела,Как вкось по степям,Прогудев над врагом,Косматая пика летела.
…На домре спокойно застыла рука,Костра задыхается пламя.Над тихой юртой плывут облакаПушистыми лебедями.По чашкам, урча, бушует кумыс.Степною травою пьян,К озеру Куль и к озеру ТысПлывет холодный туман.Шатаясь, идет на Баян-АулТабунный тяжелый гул.Шумит до самых горных границБуран золотых пшениц.Багряным крылом спустился закатНа черный речной камыш,И с отмелей рыжих цапли кричатНа весь широкий Иртыш.Печален протяжный верблюжий всхлип.Встань, друг, и острей взгляни, —Это зажег над степями ТурксибСквозь ветер свои огни.Прохладен и нежен в чашках кумыс…В высокой степной пылиК озеру Куль и к озеру ТысСтальные пути легли…
Товарищ Джурбай!Не заря ли виднаЗа этим пригнувшимся склоном?Не нас ли с тобойВызывает странаОпять — как в боях — поименно?Пусть домра замолкнет!Товарищ, постой!Товарищ Джурбай, погляди-ка!Знакомым призывомНад нашей юртойСклонилась косматая пика!
1930
ДЖУТ
По свежим снегам — в тысячи голов —На восток табуны идут.Но вам, погонщики верблюдов,Холодно станет от этих слов —В пустыне властвует джут.
Первые наездники алтайских предгорийНа пегих, на карих, на гнедых лошадяхВесть принесли, что Большое гореНаледью синей легло в степях.И сразу топот табунный стих,Качнулся тяжелый рев —Это, рога к земле опустив,Мычали стада коров;Это кочевала беда, бедаИз аула в другой аул:— Джут шершавой корою льдаСерединную степь стянул.
А степь навстречу пургой, пургой:— Ой, кайда барасен… ой-пур-мой!А по степи навстречу белый туман:— Некерек, бельмейм — жаман, жаман.
Жмется к повозкам бараний гурт,Собаки поднимают долгий вой.Месяц высок. И хозяин юртКачает мудрою головой.У него ладонь от ветра ряба,К нему от предгорий спешат гонцы,На повозках кричат его ястреба,Иноходцы его трясут бубенцы.По первой дороге свежих снеговНа восток табуны идут.Но всё меньше и меньше веселых словУ погонщиков верблюдов,И в пустыне властвует джут.— Эй, хозяин высоких юрт,Гибнет, гибнет бараний гурт.— Эй, хозяин, беда, беда,Погибают твои стада.Настигает смерть, аксакал,Лучший твой жеребец упал.
Это старый и хитрый джут,Он по пальцам считает дни.Хохоча, сумасшедший джутЗажигает волчьи огни.— Сжалься, старый, безумный джут.Не бери всех коней и коров,Отдаем тебе, старый джут,Самых жирных баранов кровь,Убери, убери, хитрый джут,Тонкий лед и белый туман,Для тебя на кострах, старый джут,Спляшет самый лучший шаман. —Но, от голода одичав,Кони мчат последний разбег,И верблюды тревожно кричат,Зарываясь ноздрями в снег.Ветер прям, и снега чисты.— Ой-пур-мой, ой-пур-мой, кайда? —Голубые снега пустыньОпускаются на стада.
— Эй, хозяин, склони сильнейЯстребиные крылья скул,По старинным путям степейТы спешишь на Баян-Аул.
У копыт поземки бегут,За спиною хохочет джут.
И хоть ровен путь и хорош,Всё равно никуда не уйдешь.
Черный куст, тонкий куст — можжевель.Лижет стремя твое метель.
Всё равно не уйдешь далекоОт седых ее языков.
Пропадешь средь голых степей.— Эй, хозяин! Хозяин, и-ей!..
1930
КОНЬ
Топтал павлодарские травы недаром,От Гробны до Тыса ходил по базарам.
Играл на обман средь приезжих людейЗа полные горсти кудлатых трефей.
И поднимали кругом каруселиВеселые ситцевые метели.
Пришли табуны по сожженным степям,Я в зубы смотрел приведенным коням.
Залетное счастье настигло меня —Я выбрал себе на базаре коня.
В дорогах моих на таком не пропасть —Чиста вороная, атласная масть.
Горячая пена на бедрах остыла,Под тонкою кожей — тяжелые жилы.
Взглянул я в глаза — высоки и остры,Навстречу рванулись степные костры.
Папаху о землю! Любуйся да стой!Не грива, а коршун на шее крутой.
Неделю с хозяином пили и ели,Шумели цветных каруселей метели.
Прощай же, хозяин! Навстречу нахлынетПоднявшейся горечью ветер полыни.
Навстречу нахлынут по гривам песковГорячие вьюги побед и боев.
От Гробны до Тыса по логам и склонамРаспахнут закат полотнищем червонным.
Над Первой над Конной издалекаНа нас лебедями летят облака.
1930
ПУТЬ В СТРАНУ
Обожжены стремительною сталью,Пески ложатся, кутаясь в туман,Трубит весна над гулкой магистралью,И в горизонты сомкнут Туркестан.
Горят огни в ауле недалеком,Но наш состав взлетает на откос,И ветви рельс перекипают соком —Весенней кровью яблонь и берез.
Обледенев, сгибают горы кряжиПоследнею густою сединой…Открыт простор.И кто теперь развяжетТяжелый узел, связанный страной?
За наши дни, пропитанные потом,Среди курганных выветренных травОтпразднуют победу декапоты,В дороге до зари прогрохотав.
В безмолвном одиночестве просторов,По-прежнему упорен и суров,Почетными огнями семафоровОтмечен путь составов и ветров.
Пусть под шатром полярного сияньяПроходят Обью вздыбленные льды, —К пустынному подножию Тянь-ШаняИндустрии проложены следы.
Где камыши тигриного БалхашаКачают зыбь под древней синевой,Над пиками водонапорных башенТурксиб звенит железом и листвой.
И на верблюжьих старых перевалахЦветет урюк у синих чайхане,Цветут огни поднявшихся вокзалов,Салютуя разбуженной стране.
Здесь, на земле истоптанной границы,Утверждены горячие векаЗолотоносной вьюгою пшеницыИ облаками пышного хлопка!..
1930
ТУРКСИБ
